У меня пока нет сил описывать Львовские чудеса, а у Сонечки есть. Думаю, потому что ей не впервой, она там часто бывает. А у меня культурный шок еще не прошел, я пытаюсь все переварить. это такая же серьезная работа, как и перевариванье рождественского ужина есличе.

Том первый
Снега не было, деревья стояли голые и гирляндах. Зато на площади Рынок и проспекте Свободы была рождественская ярмарка. Яблоки в карамели и миндальной стружке, пончики, глинтвейн, медовуха, чай на травах – все это пахло и дымилось, пока мы шли мимо прилавков с пухлыми варежками, носками и тапками из овечьей шкуры, всех этих глиняных сосудов из черной с серебристым отливом гаварецкой глины, мимо всех этих игрушек, цяцек, расшитых крестиком салфеток и рубашек, мимо ярких картинок маслом, открыток, колокольчиков и прочего, прочего…

Узкие улочки старого города были до краев наполнены цокотом каблучков: людей в эти дни было много, все гуляли не спеша, наполняя улицы гомоном, смехом, бурными приветствиями, вспышками и шуршанием бумажных пакетов с сувенирами и подарками.

Знаменитые кавярни были переполнены, и когда мы шли мимо них, двери постоянно открывались, кто-то входил и выходил, и на улицу вырывался сладковатый густой запах кофе, корицы и тистечек (пирожных).


Том второй
Всю неделю продолжалась жестокая пытка едой. Больше всех насмотрелась, конечно, Наташа, которая остановилась вместе со мной у бабушки. Человек явно не представлял себе, что люди могут столько жрать. Катя (которая, кажется, питается только воздухом и кофе, ну, может быть, еще петрушкой и вареной без соли курицей раз в году) – та была просто в… как бы это… изумлении. И это не говоря о традиционном рождественском ужине из 12 (ДВЕНАДЦАТИ) блюд, когда самым частым звуком за столом является не чей-то пьяный хохот и не то, что вы подумали, а мужественные вздохи перед тем, как приступить к следующему блюду…