Шуба у меня теперь есть, удивительно то, что все ее одобрили, хотя, я думаю, они уже привыкли к моим дурацким вещам и одобрят что угодно. Москву затянуло льдом и покрыло глазурью, это так же красиво, как и неудобно. Я ни разу не упала, но несколько раз могла бы. Вообще прикольно, все блестит, все стеклянное. Кажется, если совершить резкое движение -- разобьешь этот город на тысячи осколков. Мы хотели вечером пойти в бар пить ром, но не учли, что это суббота, причем специальная корпоративная предпраздничная суббота, везде аншлаг, все набито рабами, сорвавшимися с галер. Кучно веселящиеся люди заполонили Покровку и прилегающие к ней заведения, видеть их немного грустно. Хорошо, что у меня нет хотя бы корпоративов, подумала я, а в бар всегда можно сходить в будний вечер. И мы поковыляли обратно, оскальзываясь и растопырив ручки, для равновесия, а город блистал, лоснился и отсвечивал жидким стеклом, ледяной коркой, изморозью на деревьях. Небо поливало полузамороженным дождем, который не мочил, но покалывал. Странная погода, думала я, очень странная, можно надеть коньки и катиться прямо от парадной и это будет удобней всего.

Я аккуратно ставила ноги в белых ботинках на ледяную поверхность дороги и думала о том, что мне не очень-то хочется вина. А мы шли за вином, потому что было уже пол одиннадцатого и крепкие напитки не продавали. И мы пришли в магазин, заставленный коньяком, ромом, виски, водкой и ничего этого нельзя было купить уже тридцать минут как. И там еще были сигареты и сигары, залепленные этими чудовищными предупреждениями о неминуемой мучительной смерти курильщиков. Только на отдельных толстых сигарах в алюминиевых тубусах не было таких надписей, хотя вполне можно было прилепить, по спирали.

И почему-то все это было противно, какой-то ханжеский получается мир, то есть он и раньше был не идеален, но вот именно бытового ханжества было меньше (или я не обращала внимания?). Почему интересно, те люди, от которых это зависит, делают все для того, чтобы жить было неудобно и мучительно? Чтобы ты постоянно раздражался? Специально ли они делают это, или просто по скудоумию? И куда можно уехать, чтобы этого всего не видеть и не ощущать? Я бы улетела в космос, думаю, я бы улетела в космос навсегда, как в фантастических романах семидесятых годов -- сажают героических героев в ракету и адью, вы никогда не вернетесь, но, лет через сорок по вашему космическому времени (а у нас пройдет все двести), вы приземлитесь на далекую планету. И, значит, герой садится в свою ракету, его провожает толпа землян, он оглядывается на входе и смотрит на людей, таких живых и пестрых в последний раз. А потом скрывается в недрах корабля и все. Всем пока. Раз в пол-года земля будет выходить на связь, так редко потому, что для связи надо саккумулировать очень много энергии, но эти сеансы уже не будут раздражать, тем более, можно же подкрутить что-нибудь в механизмах и сделать так, чтобы на связь выйти не удавалось. И ему гарантировано сорок лет покоя, если конечно, он не влетит нечаянно в черную дыру, или не столкнется с метеоритным дождем. Я бы полетела, но меня не возьмут. Да и вообще, эти прогнозы не сбылись, это из коммунистической проекции улетали космические корабли в вечность, к данной реальности весь этот космический романтизм не имеет никакого отношения. Здесь другое -- много мелочных запретов, не говоря уже о глобальных "нельзя", корпоративы, дурной климат и очень скользко. Но зато, если оглянуться вокруг -- необычайно и бессмысленно красиво. Никому не нужной, вредной бессодержательной
красотой. Мне как раз такая нравится.

И еще я подумала, что, возможно, отказавшись от всего, ты приобретаешь взамен космос. Космос внутри себя -- пустоту, черноту, бесконечность, холод и покой. И это не слишком приятное приобретение, но, очень масштабное, всепоглащающее такое, не оставляющее места мелочному раздражению и прочей дурацкой хуете. Это почти то же самое, что и улететь.

И потом я перестала думать, потому что мы аккуратно приковыляли в дом и стали пить вино и разговаривать о чем-то.