Снова на родине я, ем чечевичную кашу.
Жаль, что не удалось лететь ночным рейсом (ни туда, ни обратно). Однажды, ожидая приземления, самолет, на котором я летел, два часа кружил над Москвой. Был Ноябрь, поэтому темнота ложилась быстро и была уже по зимнему непрозрачна. Самолет кружил над Москвой, и я видел, как она начинает иллюминировать. На этот раз - ничего подобного.
Вернувшись на малую родину, я застал ее такой, какой хорошо знаю: торчки под ханкой сидят с баночкой пива на кортелях, "чтобы не палиться" лучше сойти за простого бухарика. Старушки, торгующие черт-знает-чем, от зимы до зимы, во время которой их просто заносит снегом. И те и другие напоминают древних, как пустыня, пергаментных стариков-бедуинов, сидящих в фильмах о восточных городах возле чайных. А между ними потерянные трассирующие люди (мужчины и женщины, мальчики и девочки), вскоре они поймут, что идти им некуда и точно так же усядутся, кто с банкой пива в руке, кто с кульком семечек у пешеходного перехода. Этот город вообще похож на бича: щетина улиц, пыль и изношенный вид фасадов, некогда имевших вид хоть и неэлегантный, но респектабельный, грязь исподнего, то тут, то там - розочка в петлице или цветная заплата, помогающая ему выглядеть лучше не больше, чем мертвому припарка. Впрочем, единственное, что отличает мой родной город от бича, это то, что он никогда не был интеллигентным.
Я привез с собой футболку, которая пахнет морем и еще простуду, которую подхватил там же, где и "запах моря" (а может быть, это swine flu virus, и вскоре я сдохну, как грязный мексиканец).