В колонках играет - Земфира
Настроение сейчас - пьяное какое-то

"Писака. Ну вот почему все мои герои обычно должны умереть? Я хочу написать повесть, где все герои будут жить долго и счастливо. Или НЕдолго. Или НЕсчастливо. Или хотя бы и то и другое. Но будут..."

В наушниках музыка, ставшая настолько привычной, что уже даже не замечается, и она не столько слушает песни, мелодии, знакомые до боли голоса, сколько считает песни, сменяющие одна другую... Она настолько увлеклась своим нехитрым делом, чтоне заметила над своей головой тень... Нет. Не так. Тень была на асфальте, слева. Справа наверху, над головой, качались ярко-оранжевые фонари. Но тень девочка всё равно не заметила.

...Она сидела и слушала, как трещат дрова в старинном камине. Этот тихий треск словно гипнотизировал. Пусть она и была всего лишь куклой, ей тоже было любопытно.… Дверь в зал открылась. В проеме показалась Лиза – хозяйка. Кукла, привычная уже ко всему, не слишком испугалась. Лиза подошла к кукле, взяла ее и… швырнула в огонь. «За что?!» - пронеслось моментально в маленькой кукольной головке. «Неужели что-то случилось, что-то невероятно ужасное, за что меня могли вот так запросто кинуть в этот злосчастный камин?»

Тут она почувствовала боль. Как же так? Ведь куклы не плачут… Они не чувствуют боли… Она услышала голос, знакомый до боли. Голос кукольника.

«-Да, Алисса, ты кукла. Помнишь, я говорил тебе, что ты не заплачешь, пока я этого не захочу? – лицо куклы плавилось, покрываясь слезами растекающейся пластмассы, пока говорил хозяин. – Подними руку, посмотри – это тоже слезы… - кукла послушно подняла руку (ведь того захотел Он), дотронулась до лица – правда, слезы были… - Видишь, - продолжал Он, - о чем говорят твои слезы и твоя боль? Ты становишься живой только перед самой смертью. Алисса…»

Кукольник протянул руку и вытащил куклу из огня. На лице ее, как и тогда, в день Сотворения, были слезы, но и глаза так же, как и тогда, смотрели в одну точку… Иллюзия счастья…

Алисса сидела у окна. Ее фиолетовые волосы были завязаны в обыкновенный хвост, чтобы не мешать наблюдать за тем, что творится на улице. Вдруг раздался звонок в дверь. Алисса вздрогнула. Не было сил говорить. Не было сил молчать. Не было сил двигаться. Не было сил…

Боль… Тупая, нескончаемая боль где-то в районе груди. В душе?.. А есть ли эта самая душа? Слезы есть, но без души их не бывает, так?... Но боль не уходит со слезами, она лишь проникает глубже в душу и там остается, пока не наступит самый подходящий для ее возвращения момент…

Нет. Это не звонок. Показалось. Это всё – тот сон про кукольника. Кукловода. Он снится ей с завидным постоянством. «Ты моя кукла…»

Брр. Алисса содрогнулась. Холодный голос кукольника из сна заставил ее спрыгнуть с подоконника и пойти на кухню за чашкой кофе.

Вернулась к окну, растянула сухие растрескавшиеся губы в улыбке. Кукольник. Его просто нет. Не существует. Но почему тогда при мысли о нем начинают стучать зубы и холодеть конечности? Почему ей кажется, что за ней наблюдают? И словно дергают за веревочки, как марионетку?

Алисса снова села на подоконник и вернулась к созерцанию улицы. Кукла…