Легендой эту еврейскую балерину сделали не танцы, а убийство. Когда ей, бывшей звезде, приказали раздеться в Освенциме, она вдруг устроила нацистам стриптиз. Заворожив, выхватила у одного охранника пистолет и расстреляла в упор другого. Пальбой Франциска Манн подняла всех женщин той предсмертной раздевалки на бой: кому-то из немцев откусили нос, с кого-то содрали кожу.

Балерина Франциска Розенберг подавала огромные надежды. Талант славной еврейской девочки оттачивали педагоги школы Ирэны Прусики — одного из трех крупнейших частных танцевальных заведений в Варшаве. На нее делали ставку — вот оно, будущее польского танца. Франциске удавалось все — и модерн, и классика. В 1939 году легкая и пластичная балерина заняла четвертое место в международном танцевальном конкурсе в Брюсселе, обойдя сотню с лишним участниц. Большие и малые сцены, овации, контракты, влиятельные поклонники и даже собственная школа — все это было на расстоянии вытянутой руки. Но приход нацистов все перечеркнул.

Когда гитлеровская Германия напала на Польшу, для евреев мысли о выживании резко вытеснили все остальное. Как и сотни тысяч других представителей своего народа, 23-летняя балерина Франциска, которая уже вышла замуж и взяла фамилию Манн, попала в Варшавское гетто. Ей не оставалось ничего другого, как выступать в местном театре-кабаре Melody Palace на территории гетто — это хоть как-то связывало ее с ярким прошлым. Но довольствоваться малым она не привыкла, да и перспектива оставаться в статусе заключенной не вдохновляла.

В 1942 году нацисты дали евреям Варшавы шанс на спасение. Тем, кто покажет паспорт нейтральной страны, пообещали свободный выезд из Германии для обмена на немецких военнопленных. Таких документов, разумеется, не было ни у жителей гетто, ни у тех, кому еще удавалось скрываться от немцев на «арийской» стороне Варшавы. Однако новость быстро разлетелась — в первую очередь благодаря сотрудничавшим с нацистами евреям-коллаборационистам из организации «Жагев». Они «тайно» распространили «спасительную» информацию по Варшавскому гетто. Не подозревающие подвоха жители гетто передали информацию участникам еврейского подполья. Те задействовали все связи, и вскоре еврейские фонды из Швейцарии начали слать в Варшаву паспорта — в основном с гражданством южноамериканских стран.

В мае 1943 года эти паспорта стали выдавать — вот только не просто так, а за баснословные деньги. Паспорт стоил около 20 тысяч долларов в современном пересчете, и это опять же отрубало путь к «спасению» почти для всех жителей гетто. Возможность заплатить такую сумму была в основном только у тех, кто еще был на свободе. В общем, с виду надежная схема оказалась циничным обманом. Ни про какой обмен тогда немцы не договаривались. В будущем по этим документам спасутся только несколько сотен евреев, которых обменяют на пленных немцев в Палестине. Остальные три тысячи купивших паспорта встретят смерть в тюрьмах и концлагерях нацистов. Гестапо попросту выманивало тех, кто сумел спрятаться за пределами гетто. В надежде на спасение евреи добровольно и со всеми своими драгоценностями шли прямо в руки к нацистам. И хлопот нет, и деньги фюреру.

Прикупивших «пропуск в жизнь» селили в отеле «Польша» в «арийской» части Варшавы, там же располагался штаб вымышленной организации, которая якобы должна была устроить переезд евреев в ЮАР. Вскоре в один из номеров гостиницы из гетто переехала и Франциска Манн. Ходили слухи, что балерина вовсю сотрудничала с немцами, как и ее старая подруга-актриса, тоже заключенная гетто Вера Гран. Франциска громким шепотом рассказывала знакомым в гетто о прекрасной возможности спастись, а те, не подозревая подвоха, передавали новость дальше, на «арийскую» сторону — там и находились желающие. Впрочем, доказательств, что балерина помогала нацистам, осознавая реальную цель и масштаб операции, нет. Возможно, она и сама находилась в иллюзии, что богатых жертв спасут — скорее всего, подаренный ей паспорт служил «благодарностью» немцев за сотрудничество. А может, Манн и вовсе стала случайной жертвой операции, купив документ на последние припрятанные ценности или получив его от какого-то влиятельного поклонника.

В июле 1943 года в отель приехала полиция. Всего 300 «гостей» депортировали в лагерь для интернированных во французский Виттель — действительно для возможного обмена. Остальных же — а их, по разным подсчетам, было от 2,5 до 3 тысяч человек — отправили якобы в немецкий лагерь Бургау на юге Германии, чтобы уже оттуда переправить в Швейцарию. В числе этой большей группы оказалась и Франциска Манн. Ехали долго, и, когда вагоны остановились не на юге Германии, а в концлагере Освенцим, воодушевленные пассажиры ничего не подозревали. С теплой улыбкой их встретил «сотрудник Министерства иностранных дел Третьего рейха» Франц Хесслер, который в действительности был начальником лагерной охраны в системе Освенцима. Перед тем как пересечь границу, новоприбывшим оставалось выполнить небольшую формальность — принять душ в целях обязательной дезинфекции.

Франциску вместе с другими женщинами отправили в барак, который на самом деле был раздевалкой перед газовыми камерами. В воздухе стоял непонятный запах, и дикие отрывистые слухи, что на самом деле нацисты убивают и сжигают евреев, наложились на реальность. Ей все стало понятно. Сопровождающие вдруг стали уже не такими милыми, как Хесслер, ­тех, кто отказывался снимать одежду с припрятанными ценными транзитными документами, начали торопить прикладами автоматов. Иллюзий не осталось. Бежать было некуда, но позволить себе умереть просто так Манн не могла.

Пока все в спешке стягивали с себя платья, кофты и чулки, балерина задумчиво снимала с себя вещь за вещью. Охранники начали на нее откровенно пялиться. Решив, что терять ей нечего, Франциска начала танцевать медленный стриптиз, отправляя на пол одежду. Ее движения буквально гипнотизировали охранников, которые не видели уже ничего, кроме ее оголенных форм. Когда Манн почти полностью разделась и напряжение достигло предела, она метнула в сержанта Эммериха туфлю на каблуке. Тот, вытирая кровь с лица, расчехлил кобуру, но Франциска выхватила у него пистолет. Две пули подряд, которые предназначались ему, попали в живот стоящему рядом эсэсовцу Йозефу Шиллингеру, одному из самых кровавых садистов Освенцима. Потом был новый выстрел — в ногу Эммериху. Эта пальба стала для женщин в раздевалке сигналом к действию. Началась отчаянная драка за жизнь. Еще одному эсэсовцу откусили нос, а другому частично содрали кожу на голове. Когда раненых охранников вытащили на улицу, начальник Зондеркоманды приказал срочно запереть раздевалку и через стены расстрелять стихийное восстание. Так и сделали.

О таком решении проблемы хладнокровно рапортовал комендант Освенцима Рудольф Хесс. Позже на суде Адольф Эйхман подтвердил, что известного своим садизмом Шиллингера действительно убила еврейка. Эммерих выжил, но та пуля серьезно повредила колено, и ходить нормально он уже никогда не мог.

Послевоенных свидетелей тех кровавых событий осталось немного. Единственным выжившим очевидцем резкого, как пороховая вспышка, женского бунта стал член Зондеркоманды, словацкий еврей Филип Мюллер. Он упомянул те события в мемуарах, которые вышли в 1979 году. В 2015 году Давид Вишнау, который занимался сортировкой вещей новоприбывших в Освенцим, тоже рассказывал, как стал свидетелем расстрела — барак расстреляли на его глазах, но что было внутри, он не видел. Есть еще несколько менее реалистичных версий того, что произошло дальше. По одним сведениям, Франциску Манн все-таки затолкали в газовую камеру, удушили вместе с десятками других бунтарок и отправили в крематорий номер четыре. По другим, женщин выводили одну за другой во двор и расстреливали, а уже потом сожгли.

Эти печальные подробности уже не особо важны. Важно, что воздушная балерина из богемной Варшавы, сама того не планируя, дала всем живым ценный урок — бороться за себя до последней капли крови и не бояться стрелять в живот абсолютному злу. И даже если война за жизнь очевидно заканчивается не в вашу пользу, всегда остается еще один бой — за достойную смерть. Эту схватку Франциска Манн точно выиграла.