Belle
(мюзикл?!)

Спальня леди Хеллсинг. Лунный свет, падающий из открытого окна, освещает кровать, на которой спит Интегра. Другие детали обстановки теряются в сумраке. Звучит тема из «Belle». Интегра беспокойно шевелится во сне.
Появляется Уолтер со шваброй и принимается мыть пол, постепенно сужая круги вокруг хозяйской кровати. Приблизившись к своей цели вплотную, Уолтер, громко хрустнув артритными суставами, падает на колени.
Уолтер (дребезжащим дискантом):

Спит, утомившись за день до предела.
Ты на моих глазах росла и зрела…
Стыд – уж десять лет подряд меня терзает стыд,
Я пал, как Гумберт, жертвой юной красоты!..
Пусть дни и годы, не щадя тебя, летят,
Ты для меня все то же нежное дитя.
И сердце старческое жарче бьется вновь…
Угас в маразме разум, но жива любовь!

Поднявшись с колен, Уолтер в лучших традициях старых голливудских фильмов вальсирует со своей шваброй по комнате. Проснувшаяся Интегра смотрит на него с удивленным выражением на лице. Внезапно из-за сцены доносится шелест бумаги и обрывок песнопения на латыни. Испуганно вздрогнув, Уолтер бросается в темный угол и замирает там, подняв швабру над головой и прикинувшись торшером.
На сцене появляется отец Андерсон – со сверкающими клинками в руках, со сверкающим крестом на груди и со сверкающими очками на носу. Интегра в растерянности тянется под подушку за ружьем, но в этот миг Андерсон, выронив клинки, хлопается перед ней на колени, как перед алтарем.
Андерсон (хорошо поставленным в семинарии голосом):

Яд, яд греховный мне разъел всю душу.
Я воле божьей прежде был послушен
Зря – зря столько времени я соблюдал обет.
Я в искушенье впал, и покаянья нет!..
Все врут фанаты-извращенцы обо мне –
Не Алукард меня преследует во сне.
Не он, но ты, Интегра, мой тревожишь сон.
У ног твоих, как агнец, падре Андерсон…

Потрясенная Интегра роняет ружье. В это время из-за сцены доносится приближающийся звук шагов.
Андерсон (испуганно): Боже мой! Если меня застанут ночью в спальне женщины – какой будет позор для матери-церкви! (поспешно скрывается за занавеской)
На сцене появляется Люк Валентайн. В руках у него бутылка шампанского и коробка шоколада в форме сердца. Интегра протирает глаза. Склонившись в глубоком куртуазном поклоне, Люк протягивает ей свои дары.
Люк:

Как, как с тобою внешне мы похожи…
Знак, тайный знак я вижу в этом. Может,
В такт – живое сердце с мертвым попадает в такт,
И не помеха нам проклятый Алукард!
Пусть он потомственный вампир, а я лишь фрик –
Его способности не превзойдут моих!
Да молод я, зато умен не по летам,
Моя уже почти Интегра Валентайн…
Из-за сцены доносится звук каблучков.

Люк (встревоженно): Любимая, никто пока не должен знать о наших чувствах! Я сделаю тебе предложение, когда соберу новую армию упырей! (скрывается в шкафу)
На сцене появляется Виктория. Интегра, уже уловившая общую тенденцию, смотрит на нее с ужасом.
Виктория (робко ковыряя кирзачом пол):

Ой, я, кажись, зашла сюда некстати…
Злой у Интегры вид – сейчас как вкатит!
Мой, язык мой глупый мне подгадил как всегда –
Забыла я сказать, зачем пришла сюда.
Не для того, чтоб, сэр, признаться вам в любви,
Хоть для меня во всем примером стали вы!
Любую нечисть ради вас я задавлю…
Но Алукарда я вам, сэр, не уступлю!

Интегра с новыми силами берется за ружье. В это время из окна доносится пыхтение.
Виктория: Ой! Если меня здесь увидят, то могут подумать… могут подумать… могут подумать что-нибудь СТРАШНОЕ! (заползает под кровать)
Через подоконник переваливается Максвелл с букетом белых роз.
Максвелл:

Бог, знает только бог, кого люблю я.
Вздох под сутаной грудь мою волнует…
Ох! Я еретичку полюбил, как идиот,
Но на дороге чувства встал «Искариот»!..
Ужели быть не сможем вместе ты и я,
Моя прекрасная английская свинья?
О, дай лишь знак, чтоб я надеяться посмел…
И я пошлю к чертям 13-ый отдел!

Интегра действительно подает Максвеллу некоторые знаки, описывать которые мне не позволяет врожденное чувство приличия. Скажу только, что они вряд ли могут вселять надежду. Внезапно из-за сцены доносится звук шагов, сильно напоминающий знаменитую «поступь судьбы».
Максвелл (обеспокоенно): Не то чтобы я испугался… Я не испугался! Я просто не хочу делать вам компрометации! (прячется за вторую занавеску)
На сцене появляется Ян Валентайн. В руке он держит три вялые гвоздички, в соответствии с лучшими гопническими традициями похищенные на кладбище. Интегра щиплет себя за руку, но – увы! – это не сон.
Ян:

Блин, я не видел баб таких прикольных!
Сплин мною овладел, мне все отстойно,
И от сильных чувствов, типа, весь хожу больной…
Перепехнулась бы, Интегра, ты со мной!..
Меня, чувиха, сто пудов, с ума свело
Твое очками полускрытое табло!
За нежный взгляд твой, за улыбку за одну
Кому угодно глаз на ж…пу натяну!
Свет на сцене начинает меркнуть.

Ян (оглядываясь с тревогой): Это еще че за ботва? Типа, че-то мне не по себе…
Пытается залезть в шкаф. Происходит короткая, но эмоционально насыщенная сцена узнавания между братьями, после чего оба скрываются в шкафу.
Свет на сцене гаснет окончательно, остаются видны только кровать и сидящая на ней Интегра. Внезапно по всей сцене во тьме загораются сотни красных глаз. Из мрака выступает Алукард – дьявольски красивый и дьявольски романтичный.
Алукард:

Смерть разделяет нас с тобой, Хозяин…
Сметь я могу лишь есть тебя глазами,
Ведь отвергла ты мой дар решительной рукой,
Желая после смерти обрести покой!..
Я обречен жить вечно, помня и скорбя,
Зачем бессмертье мне, коль рядом нет тебя…
Я б душу продал ради милого лица,
Но, к сожаленью, нет души у мертвеца.

Интегра (и Автор вместе с ней) вытирает краем пододеяльника обильно струящиеся розовые сопли.
Интегра (дрогнувшим голосом): Алукард!..
Алукард: Интегра!..
Писк из-под кровати: Хозяин! Хозяин, а как же я?!
Алукард (сильно вздрогнув): Полицейская?! Что ты делаешь у Хозяина под кроватью?
Из шкафа выпадают мутузящие друг друга братья Валентайн.
Алукард: Что?! И Валентайны тоже здесь?
Ян( сидя верхом на Люке): О белозубый красноглаз, не будем лохматить бабушку! Давай, тебе сисястую, нам с братом очкастую, и нет базара!
Люк (из-под Яна): Мой недостойный брат, как смел ты назвать мою возлюбленную Интегру «очкастой»? Я вынужден буду набить тебе лицо!
Андерсон (в ярости срывает занавеску и топчет ее): Я сейчас вам обоим набью лицо, упыри-самоучки!
Алукард: Ну конечно, куда же без католиков?
Максвелл: Так вот, падре, где вы проводите ночи! А говорили, в посте, в молитвах… Стыдно, стыдно, отец Андерсон!
Андерсон: На себя бы посмотрели, отец Максвелл!
Уолтер (из-под швабры): Ходют-ходют, католики проклятые, а потом бумага в туалете пропадает!
Алукард: Уолтер? И ты тоже?!
Уолтер: А что, собственно, Уолтер? Чуть что – сразу Уолтер! Почему всем можно, а мне нельзя?
Алукард: Никому нельзя! Все пшли вон из хозяйской спальни!
Люк: Сам-то че тут делаешь?
Алукард: Я главный герой!..
Все: Ну вот и хватит с тебя!
Алукард (доставая пистолеты): На выход, я сказал!
Далее следует некрасивая сцена, описывать которую я не берусь по причине врожденного человеколюбия. Скажу только, что в воздухе свистят пули, ножи, Библии, отстреленные и отрезанные уши, гарроты, швабра, базука, которую Виктория использует как холодное оружие, и бутылка с отбитым дном – скромный вклад Яна Валентайна в общее дело. Интегра наблюдает батальную сцену и постепенно багровеет. Наконец ее нервы не выдерживают.
Интегра: СТОЯТЬ!!!
Все замирают – получается немая сцена не слабее ревизоровской.
Интегра (поднимается на кровати и гордо одергивает ночную рубашку):

«Search & destroy» моим дивизо стало.
Ночь, смотрит ночь в окно – как я устала…
Дочь такого рода честь семьи хранить должна,
Но сколь желанны мне покой и тишина!..
Идите в ж…пу, задолбали, вашу мать!
Ни днем, ни ночью нет возможности поспать!
Кругом одни уроды, взгляд куда ни кинь!
Подите вон, во имя Господа! Аминь!

Занавес.


автор Ursula

26 слушали 1 копий [+ в свой плеер]

Вот, моя любимая песенка, эндинг из "Trinity blood"

В колонках играет - Broken Winds
Настроение сейчас - Никакое

Что такое жизнь, жизнь это большой водоворот, бессмысленный, безнадежный, и всепоглошаюший. Его главное правило За все надо платить, причем платить равную цену. Вот и я за свои проступки плачу, дорого плачу, вот теперь мой подруги меня игнорят, что ж, ладно, сама виновата, так что пусть дальше живут своей жизнью, и забудут про меня,я отношусь к рассе тех людей, которым судьба поставила клеймо "Ненужные" мы просто становимся мимолетными участниками формирований других судьб, а потом нас забывают, а воспоминания о нас сжигают, и пускают пеплом по воздуху

Когда появился человек и кристалл раскололся, в твою душу попала грань... Тьма
Грань Тьмы,истинная грань Тьмы встречается редко, но довольно часто люди своим мнением берут себе эту грань.Ты человек чаще всего депрессивный,но у тебя есть друзья,над которыми ты возможно и посмеиваеься,но ты им верен.Убивать кого-то, вот твоё желание в паралельном мире,но убивая,у тебя всегда будет кто-то,кого бы ты хотел(а) защищать.Здравству,храниетль грани Тьмы, и прощай,но помни,что тьма не сможет заглушить боль в живом сердце. Мда, мой результат

I глава
Возвращение.
-Интеграл Фаербург Вингейтс Хеллсинг, выходите, словно приказ прозвучал голос солдата. Интегра молча, встала и вышла из камеры, она ждала этого дня год, ровно год прошел с тех пор как Алукард победил Инкогнито, и с тех пор она томилась здесь, в подземелье Тауэра, и вот сегодня ее должны оправдать.
-Глава ордена королевских протестантских рыцарей и организации «Хеллсинг» Интеграл Фаербург Вингейтс Хеллсинг прибыла по вашему приказу, прозвучал голос солдата, зал хранил торжественное молчание. Интегра пробежалась взглядом по рыцарям, среди них были новые, не знакомые раньше ей личности, Это замена иуд придавших круглый стол, поняла Интегра. Молодой солдат подвел ее к трону, на котором заседала королева, Интегра, молча, встала перед ней и пристально посмотрела на королеву, ожидая ее речи, немолодая королева споконо посмотрела на Интегру, и заговорила.
-Интеграл Хеллсинг, после расследования, проведенного нами, мы доказали вашу полную невиновность. Более того, ту деятельность организации «Хеллсинг», которую рыцари признали как незаконную, мы признали как вариант борьбы с противниками страны, ибо другие варианты были бесполезны. Более того я вам очень признательна за то что вы сделали, благодарю вас, леди, и признаю полное восстановление вашего титула, статуса и прав, и организация «Хеллсинг» может возвращаться к своей былой работе. Интегра, молча, упала на одно колено и поклонилась королеве,
-Ваше величество, вы так великодушны, благодарю вас. Сказала Интегра и благодарно посмотрела на королеву, она кивком указала Интегре на место главы круглого стола, Интегра бесшумно спустилась к столу, и заняла свое место.
-Неужели главой рыцарей круглого стола должна быть женщина, с язвительной усмешкой заявил один из новых рыцарей круглого стола. Интегра мрачно улыбнулась и одарила молодого человека леденящим душу взглядом небесно-голубых глаз и сказала,
-Я не уверена, что сопливый аристократ вроде вас способен занять эту должность, совет выбрал меня, а не вас, так что искренне советую помолчать.
-Но… рука одного из рыцарей взмахом остановило речь, которую собирался произнести молодой аристократ.
-Сер Арнольд, с этой леди лучше не спорить, мы с вами потом поговорим, аристократ уселся на место с кислой миной на лице.
-У кого-нибудь еще есть жалобы, нет, великолепно тогда начнем собрание. Скала Интегра и пока она не продолжила свою речь, мертвая тишина воцарилась в зале заседаний в Букингемском дворце.
Интегра устало встала из-за стола и вышла из зала, сегодняшний совет был весьма утомительный, она устало пошла и села в машину, наконец – то ее отвезут в ее родной особняк. Она села в машину, через несколько секунд машина тронулась с места и Интегра погрузилась в свои раздумья, молча поглядывая на осенний пейзаж за окном.
-Волтер, ты в курсе, что сегодня прибудет леди Интегра, сказал Алукард появившись, за его спиной, Волтер даже не вздрогнув от холодного и властного тона Алукарда, спокойно ему ответил.
-Разумеется, лорд Алукард я в курсе, комната и кабинет леди, готовы ко встречи своей Хозяйки.
Алукард пристально взглянув на Волтера бесшумно растворился, в темноте. Волтер даже не взглянув в след исчезнувшего вампира, он лишь загадочно усмехнулся, словно он знал, то о чем не знал вампир или леди Интегра. Шум колес подъехавшего автомобиля заставил его поторопиться спуститься и открыть дверь, наконец - то леди Интегра освободилась.
Интегра завидев родной особняк, невольно заерзала на заднем сидении автомобиля, и вот ворота ее дома открываются и они подъезжают к входу в особняк, Интегра посмотрела на Волтера открывающего двери ее родного дома, но прежде чем дворецкий успел спуститься к машине, что бы открыть дверь Интегре, как дверь открывает Алукард. Появившийся словно из неоткуда вампир жутко напугал водителя, который не привык к тому, что вампиры вырастают, словно из- под земли, так еще так улыбаются. Алукард, молча подает Интегре руку она вылезает из машины, и убирает свою руку из ладони Алукарда, и направляется к входу в особняк. Звук уезжающей машины и легкий стук закрывающейся двери, и на душе у Интегры неожиданно наступает необыкновенный покой, наконец- то она дома.
- Леди, я искренне рад, что вы вернулись. Сказал Волтер и, поклонившись ей направляется в сторону своей комнаты,
-Если я буду еще нужен, то позовете, сказал он, и дверь за ним бесшумно закрылась
-С возвращением, леди Интегра, неожиданно прошептал ей на ухо, словно из неоткуда появившийся вампир, Интегра резко отстраняется от него. Вампир усмехнулся, и растворился в полумраке особняка.
II глава
Приглашение.
-Леди Интегра, леди Интегра, вам пришло приглашение на вечерний, сбор в Букингемском дворце, вы должны пойти, ибо это приказ королевы. Интегра оторвала усталый взгляд от кипы документов, и перевела его на Викторию Целес,
-И ты так орала на весь особняк, что бы сообщить мне эту новость, спасибо Вика, а теперь иди к себе.
-Леди Интегра, есть одно «но»
-Что еще?
-Э, вы должны быть в вечернем платье.
-Что? Господи, кошмар, это все что смогла сказать Интегра, прежде чем до нее дошло, это было приглашение на бал, замечательно, ну только этого ей не хватало, итак работы невпроворот, так эта еще светская тусовка. Интегру передернуло, как она вспомнила тех нахальных аристократов, и их покрытых тремя слоями штукатурки спутниц. И тут ее осенило,
-Виктория, а когда бал состоится а?
-Сегодня, леди Интегра.
-КАК СЕГОДНЯ?! Интегра вскочила из-за стола, и вылетела из кабинета, Вика обалдевшим взглядом посмотрела ей в след, вот дурдом, мелькнуло у Вики в голове, она вышла и кабинета, и как ей посоветовала ей леди пошла, в свою комнату.
Интегра открыла двери шкафа, порывшись в нем, она с трудом откопала пару платьев на выход, одно из них, она и решила одеть. Снежно-белое платье длинною ей до щиколотки, с неглубоким декольте спереди, и на спине, на спине с конца декольте и где то до уровня копчика шла шнуровка кроваво-красной лентой, ее концы были завязаны в бант, завершали наряд белы перчатки выше локтя, края которых были так же украшены кроваво красной лентой. Собрав волосы в пучок, и одев, туфли на низком каблуке, леди Интегра направилась вниз, где ее уже ждал шофер. Интегра села в машину, спокойно сказала, в Букингемский дворец.
-Леди, ну и куда вы собрались без охраны,
весело произнес голос за спиной, Интегра обернулась, и перед ее взглядом появился Пип Бернадотте. Я вас все таки, охранять должен, сказал он и сел на передние сидение машины, машина тронулась.
По прибытию во дворец, Интегра вышла из машины, и вошла во дворец, Бернадотте направился за ней, и встал около выхода, зная, что Интегра не пробудет здесь долго. И тут ему на глаза попался сам Энрико Максвелл, веселая будет встреча, промелькнуло у него в голове, глава организации «Хеллсинг» и глава Искариота, да, протестантка и католик, весьма странно, что здесь делает эта свинья, Пип ехидно ухмыльнулся, и представил, как рада будет видеть здесь Максвелла леди Хеллсинг.
Максвелл… первое, что промелькнуло, в голове Интегры как она вошла во дворец, и увидела главу тринадцатого отдела священной инквизиции Ватикана и организации «Искариот» Энрико Максвелла. Вот и что он здесь забыл, черт знает что, и только из-за того что здесь королева, я его не убью у всех на глазах, а надо бы. На лице главы Хеллсинга промелькнула ехидная усмешка, в ее светло-голубых глазах промелькнула какая то, не свойственная аристократам, а тем более аристократкам жестокость и злоба.
-Вечер добрый, Энрико.
Католик обернулся, услышав до боли знакомый голос. О, леди Хеллсинг, великолепно, она все-таки решила одеться по-человечески, прогрессирует, однако.
-Леди Интегра, какая встреча, а вы все-таки реши одеться, как подобает леди, а то я уже не надеялся.
-Энрико, за то ты как павлином был, так и остался, а, кстати, где Александр Андерсен? Неужели главная Ватиканская свинья приехала одна и без охраны? Весьма неосторожно с вашей стороны, весьма. Совершенно споконо ответила Интегра, и повернувшись спиной к Энрико ушла куда-то в глубь зала.

Вчера мне принислся сон, а точнее воспоминание, но этот человек уже умер, а я все еще вижу этот миг, когда я маленькая, пятилетняя девочка, сижу в сквере, и плачу, упала, а она подошла, и тихо так сказала "Ни одна физическая боль, не сравниться с душевной, утри слезы, и повернись лицом к своим трудностям" спустя два года, она умерла, а спустя четыре года, после ее смерти, я первый раз почувствовала вкус крови в бою, и познала чувство абсолютной беспомошности, а потом, я стала холодной как глыба льда. Но сейчас я ей благодарна, у меня есть мой Raison D'etre. у меня есть друзья. а вот ее увы нет...

Жизнь и сновидения -- страницы одной и той же книги. А.Шопенгауэр

В жизни нет ничего бесцельного, если не считать саму жизнь. М.Горький

Гаснет моя лампада, полночь глядит в окно... Мне никого не надо, я умерла давно! Н.Лохвицкая