Методические указания
Изучение темы начните со чтения вспомогательной статьи, в которой рассмотрены основные этапы деятельности двух дворянских историков – М. М. Щербатова и Н. М. Карамзина. Обратите внимание на оценки, данные современниками Щербатова и Карамзина их главным историческим произведениям.
Прочитайте тексты, являющиеся отрывками из «Истории от древнейших времен» и «Истории государства Российского» и познакомьтесь с рекомендованной дополнительной литературой. Особое внимание обратите на монографию С. Л. Пештича и статью В. П. Козлова.
В отрывке из произведения М. М. Щербатова Великий Новгород запечатлен в момент потери им самостоятельности. Историк подчеркивает ключевые звенья этого крупного события. Щербатов начинает с объяснения недовольства новгородцев боярами. В чем заключались причины этого недовольства? Как вы думаете, почему княжеская власть видела наибольшую опасность для себя в деятельности Народного Вече и требовала его скорейшего запрещения?
М. М. Щербатов не только излагает содержание присяги новгородцев, но и анализирует ее главные положения. Какое положение этого документа и почему вызывает несогласие историка? Какие причины, по мнению Щербатова, вызвали падение могущества Новгорода? В заключении Щербатов сравнивает республиканскую и монархическую формы правления. Какие аргументы он находит в пользу последней?
Согласны ли вы с выводом дворянского историка?
В главе «История Новгородской республики» Н.М. Карамзин подробно характеризует весь ее строй, специфической чертой ко¬торого была деятельность Вече. Какие права имело новгородское вече, но мнению историка? Где Карамзин находит корни новгородской политической системы? Историк перечисляет различные общественные слои города. В чем было их отличие?
Важно подчеркнуть причини возвышения Новгорода, а также определить направления его деятельности. Обратите внимание но его географическую ориентацию. Одним из главных является воп¬рос о причинах падения могущества Новгорода. Что по этому поводу пишет Карамзин, и можно ли с ним согласиться? Были ли еще и другие причины, на ваш взгляд? Сравните точки зрения Ка¬рамзина и Щербатова на эту проблему.
В заключительной части своего повествования Н.И.Карамзин подводит итоги. Как вы думаете, на чьей стороне симпатии дво¬рянского историка: на стороне независимого Новгорода или на стороне Иоанна Ш, стремящегося путем объединения отдельных русских земель усилить Россию?
Что объединяет и что разделяет взгляды Карамзина и Щерба¬това на историю Великого Новгорода?
Первые дворянские историографы М. М. Щербатов и Н. М.Карамзин
МИХАИЛ Михайлович Щербатов (1733 - 1790) был крупным представителем русской дворянской историографии второй половины 18 века. Князь Щербатов был аристократом по происхождению, общественному положению и убеждениям. Это сказалось на его публицистических и исторических работах. Особенно раздражал по-литических противников М. М. Щербатова его публицистический талант. Не случайно Екатерина П неизменно проявляла повышенный интерес к рукописным произведениям Щербатова. После его смер¬ти 12 декабря 1790 г. императрица приказала московскому градоначальнику приобрести все бумаги историка. Известна противоречивая оценка Екатериной П исторического наследия М. М. Щербатова. В 1791 г, в одном из писем она подчеркивали, что «История Российская» князя Щербатова, хотя очень скучна, но не без достоинства. Он имел доступ во все архивы и, разумеется, не встречал недостатка в материалах. Однако императрицу очень беспокоила судьба публицистических произведений М. М. Щербатова, которого она с полным основание считала одним из своих постоянных политических противников.
Другие известные современники и исследователи Щербатова давали его трудам неоднозначную оценку. Н. М. Карамзин в "Истории государства Российского" не раз отмечал ошибки свое¬го предшественника, считая одним из серьезных его недостатков то, что во многих местах он "оставлял" Нестора и предпочитал показания древней русской летописи позднейшим польским хрони¬кам или "Синопсису".
К многотомным трудам Щербатова обращались и декабристы, изучая историю России.
Выдающийся русский историк С. И. Соловьев в статьях, объединенных под общим названием "Писатели русской истории 18 ве¬ка» (1854 г.), а также в отдельной работе "И.К.Карамзин и его "История государства Российского» впервые в исторической лите¬ратуре показал значение щербатовского труда в развитии русской исторической мысли и для последующей разработки истории России в XIX в., сопоставляя его о трудами предшественников и совре¬менников.
Соловьев последовательно сопоставил оценки важнейших событий у Щербатова и Карамзина, отметив преемственность их и различие. По мнению Соловьева, "Истории" Щербатова принадле¬жит почетное место в нашей исторической литературе". Его характеристика Щербатова заслуживает внимания: "Князь Щербатов был человек умный, трудолюбивый, начитанный, был хорошо зла¬ком с литературою других народов, с их историческою литерату¬рою; он но изучил всецело русской истории: везде видно, что он стал изучать ее, когда начал писать: он не уяснил для себя ее хода, ее особенностей; он понимает ее только с доступной ему общечеловеческой стороны, рассматривает каждое явление со¬вершенно отрешенно, ограничивается одною внешнею логическою и нравственною оценкою..., собственно же исторической оценки он дать не в состоянии"
По мнению Соловьева, Щербатов в "Истории Российской" во многих случаях сохраняет большую верность источникам, чем Ка¬рамзин, хотя последний, несомненно, превосходит его в объяснении обстоятельств перехода от события к событию. Говоря об отношении труда Щербатова к "Истории государства Российского" Карамзина, Соловьев отметил два обстоятельства: преемствен¬ность в работе Карамзина, "который шел по проложенной дороге, был второй деятель", и то, что последний был сильное Щербатова талантом в области рассмотрения и истолкования источни¬ков. Соловьев отметил, что Щербатов первый предпринял попытку коснуться внутренней истории общества. Вместе с тем, из-за отсутствия ясного представления о ходе истории России Шербатов не смог дать верные характеристики государственных деяте¬лей, точнее князей и царей.
Основу общественно-политических взглядов М. М.Щербатова составляли самодержавие, аристократия и крепостничество. На этих трех китах мировоззрения Шербатов строил историографическую концепцию. Будучи убежденным сторонником природного и извечного неравенства людей, он предупреждал о необходимости сохранения самодержавной власти и осторожности при выработке полых законов.
Щербатов доказывал необходимость сохранения самодержавной власти. Придерживаясь идеи монархизма, он, однако, никогда не был раболепным апологетом самодержавия. В произволении, которое, бесспорно, составляет эпоху в истории русской общест¬венной мысли - "О повреждении нравов в России", - он смело критиковал Петра I и в особенности Екатерину Вторую, мораль кото¬рой, по его словам, была основана на новых философах, но не на божьем законе. Эта критика царей было критикой справа, тог¬да как А.Н.Радищев критиковал самодержавие слева, с револю¬ционных позиций.
К работе над "Историей Российской" Щербатов приступил в 1762 г. и в 1767 г. завершил первый том. В следующем, 1768 г. он получил приказание разобрать бумаги кабинета Петра Велико¬го, ему был пожалован титул историографа и дано разрешение пользоваться Патриарской и Типографской библиотекам, а позднее, в 1772 году, он был допущен и к единственному вту пору архивному учреждению - Архиву коллегии иностранных иных дел. С 1771 г. по 1777 г. Щербатов был геральдмайстером Сената. В это время развернулась деятельность Щербатова по составлению "медалической истории" России, т.е. истории в медалях, на ко¬торых должны были быть изображены важнейшие события и деятели отечественной истории.
С 1783 г. Щербатов стал членом Российской академии.
Начиная с 70-х гг. 18века Щербатов осуществил издание ря¬да источникои и произведений по русском истории: "Царственной книги", "Царственного летописца" и др. С 1774 г. он начал печатать в "Древней Рос¬сийской Вивлиофике" документы из Патриаршей библиотеки. Тогда же Щербатов опубликовал произведение Феофана Прокоповича "Жи¬тие и славные дела Петра Великого",
В 1774г. Щербатой написал и напечатал "Краткую повесть о бывших в России самозванцах". Затем он опубликовал исследо¬вание "О древних чинах, бывших в России", "Краткое историчес¬кое повествование о начале родов князей российских, происходя¬щих от великого князя Рюрика" (1785 г.).
Кроме того; Щорбатов написал за это время целый ряд блес¬тящих общественно-публицистических произведений, посвященных, главным образом, проблемам, связанным с историей петровского времени и последующих царствований.
Семитомная "История Российская" М. М. Щербатова была первым обобщающим трудом по русской истории, который в отличие от В. Н. Татищева был написан не в форме летописного свода, а как историческое произведение в современном значении этого слова. Этот труд оказал значительное влияние на последующее развитие отечественной историографии.
Николай Михайлович Карамзин (1766-1826) воплотил многие лучшие черты своего времени, представ перед современниками как первоклассний мастер литературы (поэт, драматург, критик, переводчик), реформатор, заложивший основы современного лите¬ратурного языка, и вместе с том крупный журналист, организа¬тор издательского дела, основатель первоклассных журналов, создавший впервые в истории отечественной словесности альмана¬хи поэзии. В личности Карамзина удачно слились крупнейший мас¬тер художественного слова и талантливый историк. Ему, как ни¬кому другому был присущ дар образного воссоздания исторического прошло на основе глубокого изучения первоисточников, его многотомный научный труд по истории отечество является одновременно образцом художественной прозы. В исторической науке, в искусстве, в публицистике Карамзин оставил замет¬ный след, повсюду его деятельность отмечена чертами подлинного новаторства, и не случайно при характеристике его творчества столь часто употребляются слова "впервые", "одним из первых". Он во многом подготовил успех младших современников и последователей - деятелей пушкинского периода, золотого века русской литературы.
К 1800 г. относятся сохранившиеся первые наброски пла¬на "Истории государства РОССИЙСКОГО". Насколько он уже тогда был поглощен этим замыслом, можно судить по письму к Дмитрие¬ву, датированному 2 мая 1800 г.: "Я по уши влез в русскую ис¬торию, сплю и вижу Никона с Нестором". "Занимаюсь только исто¬рией", - пишет он брату весной 1803 г.
2 декабря 1803 г. Карамзин сообщил брату: "Император по¬жаловал мне пенсион в год по две тысячи рублей и сделал меня историографом". Теперь он мог всецело посвятить все СВОИ силы реализации обширного замысла. Главное заключалось в том, что перед государственным историографом открывались сокровища архивов. Директора Московского архива (в начале Калайдович, позже Малиновский) оказывали ему ценнейшую помощь в подборе ис¬точников. Помимо государственных архивов Карамзин пользовался сокровищами целого ряда частных собраний: Мусина-Пушкина, Ру¬мянцевых, Тургеневых, Муравьевых, Толстого, Уварова, а такие собранием древних книг и манускриптов университетской и сино¬дальной библиотек. Большую помощь оказал А.И.Тургенев, пред¬принявший специальное обследование иностранных библиотек и архивов. Важным подспорьем в работе над "Историей" была собст¬венная библиотека историографа. Имелся в ной и подбор ценных древних рукописей. Карамзин ввел в научный оборот ценнейшие летописи, документы о Куликовской битве и др.
Помощь друзей помогла создать надежную источниковедчес¬кую базу "Истории". Декабрист М. А. Фонвизин главную заслугу Ка¬рамзина видел именно в "сборе и обработке до него неизвестных сведений и актов в примечаниях к своей истории, занимающих половину его книги". "До Карамзина,— продолжал декабрист, - много ныне обнародованного валялось в архивах и монастырях, покрытое пылью, и вовсе не было известно занимающимся нашею историей и древностями...".
В 1804 г. были созданы первые главы; "...история славян до самого того времени, о которого начинаются собственные на¬ши летописи", как писал Карамзин брату. Несколько замедляется работа на периоде феодальных усобиц. Лотом 1808 г. он пишет брату: "О труде моем бреду вперед, шаг за шагом, и теперь, описав ужасное нашествие татар, перешел в четвертый - надесять век. Хотелось бы мне до возвращения в Москву добраться до времен Дмитрия, победителя Мамаева. Иду голой степью; но от вре¬мени до времени удается мне находить и места живописные. Исто¬рия не роман; ложь всегда может быть красива, а истина в прос¬том своем одеяний нравится только некоторым умам опытным и зрелым".
Том, посвященный Дмитрию Донскому, и всю последующую ис¬торию борьбы с ордынцами, вплоть до царствования Ивана Ш и па¬дения ненавистного ига, автор создал сравнительно быстро, под рукой были надежные источники, было и творческое вдохновение, рождаемое самой темой исследования. "Победителя Мамаева" и еще более Иоанна Ш - "заложителя славы России" - историограф осо¬бенно высоко, чтил.
Накануне вторжения и Россию наполеоновских полчищ автор обдумывал времена Ивана Грозного, но только через 10 лет сооте-чественники прочли описание "злодейств Ивашки", было несколь¬ко обстоятельств, так сильно затормозивших работу. Особенно повлиял 1812 год. Историограф, как мало кто из современников, видел размеры нависшей угрозы в этой, как он сам определял, "весьма опасной войне с Наполеоном".
Карамзин видел, что повсюду народ поднимется на борьбу, и не хотел остаться в стороне. 20 августа 1812 г, он пишет Дмитриеву: "Я отправил жалу и детей в Ярославль... и готов умереть за Москву. И рад сесть на своего серого коня и вместе с Московской удалой дружиной примкнуть к нашей армии... Душа моя довольно тверда. Я простился и с Историей: лучший и пол¬ный экземпляр отдал жене, а другой в Архив иностранной колле¬гии, Теперь без истории и без дела".
Друзья уговорили историографа отказаться от поступления в армию, но это решение далось ему не без внутренний борьбы. Только I сентября Карамзин покидает столицу, в которую на сле¬дующий день вошли французы. Не было времени вывезти даже биб¬лиотеку и архив. Переехав в Нижний Новгород, Карамзин продол¬жает разрабатывать план о непосредственном участии в боевых действиях. "Больно издали смотреть на происшествия, решитель¬ные для нашего отечества", - писал он. Хотя осуществить наме¬рение о присоединении к действующей армии не удалось, семья Карамзиных внесла свою лепту а общее дело, снарядив за свой счет более 70 ратников.
Карамзин верно определил характер войны, называя ее народ¬ной. Отметил он также важное значение партизанских отрядов, от его взора не укрылось активное участив в борьбе с захватчиками крестьянства. Он был горд за соотечественников, выигравших "эту удивительную кампанию".
В огне московского пожара погибла вся библиотека Карамзина, личный архив, другие богатые собрания манускриптов. Историограф знал цену унесенного огнем в небитие. "Потерей невоз¬вратимой" назвал он гибель оригинала "Слова о полку Игореве".
К весне 1818 г, первые восемь томов "Истории государства Российского" появились на книжных прилавках. Три тысячи экземп¬ляров "Истории" били проданы в 25 дней. "Наша публика почтила меня выше моего достоинства, Мне остается только быть благодарным и смиренным", - писал автор. «История государства Российского», - по словам Пушкина, - есть ни только создание ве¬ликого писатели, но и подвиг честного человека».
Признание соотечественников ободрило и вдохновило автора. Историограф занялся очередным томом. На столе его ждали недописанные главы об Иване 4. Это была не легкая задача. 4 года ушло у Карамзина на ее решение.
Данный том истории посвященный Ивану 4, ушел нарасхват. Современники шутливо замечали, что улицы Петербурга опустели, ибо все углубились в царствование Грозного. Реакция сов¬ременников не была, однако, однозначна. В придворных кругах заговорили о "вредной книге", а автора называли негодяем, без которого народ никогда бы не догадался, что и меж царями есть тираны. Многие, как сообщил декабрист И. Тургенев, "находят, что рано печатать историю ужасов Ивана-царя".
Известный государственный деятель, мецонат С. П. Румянцев призывал автора стать наставником царей, вторым Тацитом, и посрамить тиранов. С Тацитом же сравнивали историографа и многие декабристы, верно угадав смысл его поучений. "Ну, Грозный! Ну, Карамзин, - восклицал в восторге К. Рылеев. – Не знаю, чему больше удивляться: тиранству ли Иоанна или дарованию нашего Тацита". Рылеев свидетельствует, что его друзья А. Бестужев, И. Муравьев и другие, ранее порицавшие Карамзина за приверженность к монархизму по выходе IX тома стали его поклонниками и повсю¬ду разносили весть о новом замечательном творении историографа, Девятый том, по определению другого декабриста Штейгеля, был "феномен небывалый в России... Одного из великих царей открыто наименовали тираном, каких мало представляет история".
Последние пять лет жизни Карамзин посвятил описанию царствованию Федора Иоановича и Бориса Годунова.
В 1824 году выходят в свет 10 и 11 тома тома, посвященные этим двум царствованияс. Еще до издания автор знакомил общественность с результатами своего труда. Публичные чтения им новых глав "Истории" становились крупным общественным событием. Александр Одоевский, поэт, декабрист, писал брату 23 января 1823 г.: "У нас в Петербурге было торжественное собрание в Российской Академии. Карамзин читал отрывки из десятого тома своей Истории и мастерски описал характер Годунова, его происки, его властолюбие».
Последний, XII том "Истории государства Российского" был издан уже после смерти Н. М. Карамзина вдовой историографа при содействии друзей. Последние тома "Истории" показали, что современники, порицавшие автора за приверженность к монархизму, основывались только на авторском вступлении к первому току, не принимая во внимание содержание- последующих книг, весь авторский вымысел. Это обстоятельство было проницательно схва¬чено А.С.Пушкиным, писавшим в своих записях еще в 1826 г.: "Молодые якобинцы негодовали - несколько отдельных размышле¬ний в пользу самодержавия, красноречиво опровергнутые верным рассказом событий, казались им верхом варварства и унижения". К сожалению, отмоченное Пушкиным обстоятельство не всегда и позже принималось во внимание.
"История государства Российского" появилась в годы, ког¬да русский народ был воодушевлен победой над армией Наполеона, в обстановке патриотического подъема, вызванного Отечественной войной 1812 года. Россия спасла Европу от порабощения. Откуда, где источники этой мощи, - опрашивали себя русские люди, отку¬да их род, каково их место и роль в семье европейских народов? Труд Карамзина отвечал на эти вопросы. "Я писал для русских, -отвечал Н. М. Карамзин зарубежным недоброжелателям, - для купцов ростовских, для владельцев калмыцких, для крестьян". Вот значительное в этой исповеди: и указание, что труд посвящен родному народу, и понимание многонационального характера рос¬сиян.
Пештич С. Л. Русская -историография 18 века, Л., 1971. Ч,Ш. С. 5-36.
Смирнов А,Ф. Н. М. Карамзин, историк и публи¬цист // Н.М. Карамзин, Избранные статьи и письма» М., 1982. С. 5-27.
Исторические тексты
I. М. М. Щербатов об истории Новгородской республики
М. М. Щербатов. История Российская от древнейших времен. (Извлечение)
Жалобы новогородцев на их бояр. Ясно видно, что правление новогородское тогда в такой беспорядок впало, что всякий, не повинуяся ни законам, ни обычаям, делал насилием все, что мог; имения и самая жизнь гражданская от наглости-сильных граждан ни на час не были в безопасности, и вообще бедные и слабые стенали от нападков сильных, которые не устыжались явным образом грабить и разорять
...26 числа ноября месяца пришли с жалобою к великому князю жители двух улиц сего града Ливковой и Никитиной на своих бояр..., что они собравшись, все приехав в их две улицы, сде¬лали драку, перебили людей, из которых многие тогда же и по¬мерли, и пограбили имения их на тысячу рублев.
Новогородцы присягают великому книзю. Пятого - на - де¬сять числа января месяца были посланы те самые бояре, которые договаривались с послами, в Новгород с присягою. И тогда же повелено было, чтобы они причину посольства своего объявили в палате у архиепископа, объявив при том, что не токмо вечи на¬родные они не признают, но что отныне и впредь ей но быть.
Князь Иван Юрьевич Патрикеев, приехав во град, в доме архиепископа именем своего государя прошение и милость объя¬вил и повелел всем изготовляться к присяге великому князю. В самый тот день началась присяга: сперва архиепископ и бояре новгородские, а потом все прочие новгородцы, един к единому, присягали. И как в рассуждении пространства и многонародия града не могли единые посланные бояре всех к присяге приводить, то присланы были от великого князя еще дети боярские, которые в разных, концах города присутствовали. И не токмо му¬жи и граждане новгородские, но и самые жены, малолетние дети и служители крест целовали. По окончании присяги присяжную грамоту подписали и печатями утвердили.
В чем состояла присяга новгородцев. …Летописатели нам не сохранили всей сей присяги, а токмо насколько содержания ее видно по повествованию летописцев, что великий князь, Января 18 числа, пришедшим к нему в стан множеству чрез бояр своих помянути повелел, то есть, что всякий обязан доносить на своего согражданина, если что услышит, что он будет во вред противу великого князя говорить, и что государские тайны, о ком будет говорено, должен каждый скрывать. Уповательло, что и о других вольностях их в сей присяге было помянуто двояко: почитать неограниченную власть государскую, не препоставлять ей в сопротивление народные собрания, которым и не быть; и прочие вещи, которые прежде вольность и право новогородские составляли, но ныне у них отнимались. Я не могу удержаться, чтобы не помянуть о первой требования в сей прися¬ге, то есть, чтоб каждый доносил, если что хоть малое услышит в предосуждение своему государю. Неограниченое такое положе¬ние ко многим злоупотреблениям могло причину подать: всякая жалоба, всякое малейшее недовольство могло через сие быть за оскорбление Величества принято и, яко таковое, быть наказано; а обязанность доносить единому на другого прорвало всю поверенность между самых ближних родственников. Конечно, такое, было несчастное состояние для прежде живших в вольности граждан.
Возвращение Великого князя в Москву и привезение вечевого колокола….Великий князm, не останавливаясь нигде, повел в Москву, куда 5го числа прибыл. А после него был привезен по его велению новогородский колокол, который тогда же с другими был на колокольню повешен.
Таким образом лишился Новгород своих прав и вольностей. До позволится мне при сем приложить некоторые мои размышления. Осмелюсь я сказать, что не сила и мудрость великого князя сие произвели, но были оныя токмо орудиями по исполнению того, что необходимо было воспоследовать от конечного повреждения нравов в сем богатом граде. Новогородцы были до сего вольный народ, имеющий свои права и вольности, стесняющие самую власть тех государей, которых и сами выбирали. Но вся польза сих вольностей тут и оканчивается, то есть: чтоб бороться с теми, которые могли их вольность утеснить, но также могли восстановить правосудия, защитить их от внешних и внутренних неприятелей, утвердить спокойствие и безопасность во граде: вместо, что у них страх самовластья государского рождал множество других самовластных мучителей, которые, дошед до крайнего своевольства и учиня себя превыше законов, на щадили в наглостях своих ни имении, ни жизни своих сограждан, яко сие довольно показано рассказанием здесь выше многих беспорядков, которые великий князь в первый свой приезд поправить старался. Закон единый, который бы в таковой развратности нравов мог удержать людей от прес¬тупления, но и тот в них бессилен становился: ибо они колебалися между Греческие и Римские веры. В таковом развратном состоянии всего града удивительно ли, что и самые мудрейшие, не видя способа к поправлении сего зла и презирая ту вольность, которая им токмо пагубу наносит, желали поддаться под самодер¬жавное правление единого.
Сие произвело вышеупомянутое посольство к великому князю о наименованном его Господарем, а строптивых и неспокойных лю¬дей сторона произвела отречение и вооружила великого князя.
Да и тогда, когда сей государь уже двинулся в поход нака¬зать сей град, поврежденные силы града в такое неустроение бы¬ли приведены, что они токмо от чуждых, то ость от Поляков и Литовцев, помощи себе ожидали, не показав никакой твердости для защищения себя собственными своими силами, яко отцы их часто чинили. Да и во время обложения их града, видно, более в распре и несогласии пребывая, и каждый имел более попечения о себе, нежели о обществе, наконец, довели себя до совершенного лишения своих прав и вольностей, умножа собою примеры мно¬гих падших республик от развратности народных нравов. Ибо в республике добродетель и пороки каждого особенного человека более над обществом действия имеют, нежели то может быть в мо¬нархическом правлении.
Сочинения князя М. М. Щербатова "Ис¬тория Российская от древнейших времен". СПб., 1905, Т.4. Ч.2 С.166 - 184.
2.Н. М.Карамзин. История государства Российского История Новгородской Республики (Извлечение)
… Так Новгород покорился Иоанну, более шести веков слыв в России и в Европе Державою народною, или Республикою, и действительно имев образ Демократии: ибо Вече гражданское присваивало себе не только законодательную, но и внешнюю исполнительную власть; избирало, сменяло не только Посадников, Тысячских, но и Князей, ссылаясь на жалованную грамоту Ярослава Великого; давало им власть, но подчиняло ее своей верховной; принимало жалобы, судило и наказывало в случаях важных; даже с Московскими Государями, даже и с Иоанном заключало условия, взаимною клятвою утверждаемые, и в нарушении оных имея право мести или войны; одним словом, владычествовало как собрание народа Афинского или Франков на поле Марсовом, представляя лицо Новагорода, который именовался Государем . Не в правлении вольных городов Немецких — как думали некоторые Писатели, — но в первобытном составе всех Держав народных, от Афин и Спарты до Унтервальдена или Глариса, надлежит искать образцов Новогородской политической системы, напоминающей ту глубокую древность народов, когда они, избирая сановников вместе для войны и суда, оставляли себе право наблюдать за ними, свергать в случае неспособности, казнить в случае измены или несправедливости и решить все важное или чрезвычайное в общих советах. Мы видели, что Князья, Посадники, Тысячские в Новегороде судили тяжбы и предводительствовали войском: так древние Славяне, так некогда и все иные народы не знали различия между воинскою и судебною властию. Сердцем или главным составом сей Державы были Огнищане, или Житые люди, то есть домовитые, или владельцы: они же и первые воины, как естественные защитники отечества; из них выходили Бояре или граждане, знаменитые заслугами. Торговля произвела купцев: они, как менее способные к ратному делу, занимали вторую степень; а третью — свободные, но беднейшие люди, названные черными. Граждане Младшие явились в новейшие времена и стали между купцами и черными людьми. Каждая степень без сомнения имела свои права: вероятно, что Посадники и Тысячские избирались только из Бояр; а другие сановники из Житых, купцев и Младших граждан, но не из черных людей, хотя и последние участвовали в приговорах Веча. Бывшие Посадники, в отличие от Степенных, или настоящих, именуясь старыми , преимущественно уважались до конца жизни. — Ум, сила и властолюбие некоторых Князей, Мономаха, Всеволода III, Александра Невского, Калиты, Донского, сына и внука его, обуздывали свободу Новогородскую, однако ж не переменили ее главных уставов, коими она столько веков держалась, стесняемая временно, но никогда не отказываясь от своих прав.
История Новагорода составляет любопытнейшую часть древней Российской. В самых диких местах, в климате суровом основанный, может быть, толпою Славянских рыбарей, которые в водах Ильменя наполняли свои мрежи изобильным ловом, он умел возвыситься до степени Державы знаменитой. Окруженный слабыми, мирными племенами Финскими, рано научился господствовать в соседстве; покоренный смелыми Варягами, заимствовал от них дух купечества, предприимчивость и мореплавание; изгнал сих завоевателей и, будучи жертвою внутреннего беспорядка, замыслил Монархию, в надежде доставить себе тишину для успехов гражданского общежития и силу для отражения внешних неприятелей; решил тем судьбу целой Европы Северной и, дав бытие, дав Государей нашему отечеству, успокоенный их властию, усиленный толпами мужественных пришельцев варяжских, захотел опять древней вольности: сделался собственным законодателем и судиею, ограничив власть Княжескую: воевал и купечествовал; еще в Х веке торговал с Царемградом, еще во XII посылал корабли в Любек; сквозь дремучие леса открыл себе путь до Сибири и, горстию людей покорив обширные земли между Ладогою, морями Белым и Карским, рекою Обию и нынешнею Уфою, насадил там первые семена гражданственности и Веры Христианской; передавал Европе товары Азиатские и Византийские, сверх драгоценных произведений дикой натуры; сообщал России первые плоды ремесла Европейского, первые открытия Искусств благодетельных; славясь хитростию в торговле, славился и мужеством в битвах, с гордостию указывая на свои стены, под коими легло многочисленное войско Андрея Боголюбского; на Альту, где Ярослав Великий с верными Новогородцами победил злочестивого Святополка; на Липицу, где Мстислав Храбрый с их дружиною сокрушил ополчение Князей Суздальских; на берега Невы, где Александр смирил надменность Биргера, и на поля Ливонские, где Орден Меченосцев столь часто уклонял знамена пред Святою Софиею, обращаясь в бегство. Такие воспоминания, питая народное честолюбие, произвели известную пословицу: кто против Бога и Великого Новагорода? Жители его хвалились и тем, что они не были рабами Моголов, как иные Россияне: хотя и платили дань Ординскую, но Великим Князьям, не зная Баскаков и не быв никогда подвержены их тиранству.
Летописи Республик обыкновенно представляют нам сильное действие страстей человеческих, порывы великодушия и нередко умилительное торжество добродетели среди мятежей и беспорядка, свойственных народному правлению: так и летописи Новагорода в неискусственной простоте своей являют черты, пленительные для воображения. Там народ, подвигнутый омерзением к злодействам Святополка, забывает жестокость Ярослава I, хотящего удалиться к Варягам, рассекает ладии, приготовленные для его бегства, и говорит ему: «Ты умертвил наших братьев, но мы идем с тобою на Святополка и Болеслава; у тебя нет казны: возьми все, что имеем». Здесь Посадник Твердислав, несправедливо гонимый, слышит вопль убийц, посланных вонзить ему меч в сердце, и велит нести себя больного на градскую площадь, да умрет пред глазами народа, если виновен, или будет спасен его защитою, если невинен; торжествует и навеки заключается в монастырь, жертвуя спокойствию сограждан всеми приятностями честолюбия и самой жизни. Тут достойный Архиепископ, держа в руке крест, является среди ужасов междоусобной брани; возносит руку благословляющих, именует Новогородцев детьми своими, и стук оружия умолкает: они смиряются и братски обнимают друг друга. В битвах с врагами иноплеменными Посадники, Тысячские умирали впереди за Святую Софию. Святители Новогородские, избираемые гласом народа, по всеобщему уважению к их личным свойствам, превосходили иных достоинствами Пастырскими и гражданскими; истощали казну свою для общего блага; строили стены, башни, мосты и даже посылали на войну особенный полк, который назывался Владычным , будучи главными блюстителями правосудия, внутреннего благоустройства, мира, ревностно стояли за Новгород и не боялись ни гнева Митрополитов, ни мести Государей Московских. Видим также некоторые постоянные правила великодушия в действиях сего часто легкомысленного народа: таковым было не превозноситься в успехах, изъявлять умеренность в счастии, твердость в бедствиях, давать пристанище изгнанникам, верно исполнять договоры, и слово: Новогородская честь, Новогородская душа служило иногда вместо клятвы. — Республика держится добродетелию и без нее упадает.
Падение Новагорода ознаменовалось утратою воинского мужества, которое уменьшается в державах торговых с умножением богатства, располагающего людей к наслаждениям мирным. Сей народ считался некогда самым воинственным в России и где сражался, там побеждал, в войнах междоусобных и внешних: так было до XIV столетия. Счастием спасенный от Батыя и почти свободный от ига Моголов, он более и более успевал в купечестве, но слабел доблестию: сия вторая эпоха, цветущая для торговли, бедственная для гражданской свободы, начинается со времен Иоанна Калиты. Богатые Новогородцы стали откупаться серебром от Князей Московских и Литвы; но вольность спасается не серебром, а готовностию умереть за нее: кто откупается, тот признает свое бессилие и манит к себе Властелина. Ополчения Новогородские в XV веке уже не представляют нам ни пылкого духа, ни искусства, ни успехов блестящих. Что кроме неустройства и малодушного бегства видим в последних решительных битвах за свободу? Она принадлежит льву, не агнцу, и Новгород мог только избирать одного из двух Государей, Литовского или Московского: к счастию, наследники Витовтовы не наследовали его души, и Бог даровал России Иоанна.
Хотя сердцу человеческому свойственно доброжелательствовать Республикам, основанным на коренных правах вольности, ему любезной; хотя самые опасности и беспокойства ее, питая великодушие, пленяют ум, в особенности юный, малоопытный; хотя Новогородцы, имея правление народное, общий дух торговли и связь с образованнейшими Немцами, без сомнения отличались благородными качествами от других Россиян, униженных тиранством Моголов: однако ж История должна прославить в сем случае ум Иоанна, ибо государственная мудрость предписывала ему усилить Россию твердым соединением частей в целое, чтобы она достигла независимости и величия, то есть чтобы не погибла от ударов нового Батыя или Витовта; тогда не уцелел бы и Новгород: взяв его владения, Государь Московский поставил одну грань своего Царства на берегу Нарвы, в угрозу Немцам и Шведам, а другую за Каменным Поясом, или хребтом Уральским, где баснословная древность воображала источники богатства и где они действительно находились в глубине земли, обильной металлами, и во тьме лесов, наполненных соболями. — Император Гальба сказал: «Я был бы достоин восстановить свободу Рима, если бы Рим мог пользоваться ею». Историк Русский, любя и человеческие и государственные добродетели, может сказать: «Иоанн был достоин сокрушить утлую вольность Новогородскую, ибо хотел твердого блага всей России».
Здесь умолкает особенная История Новгорода. (…)
Карамзин Н. М. Избранные статьи и письма. М., 1982. С262 - 266
Вопросы для повторения
1. Какие аргументы приводит М.М. Щербатов в доказательство преимущества монархической формы правления перед республиканской?
2. Какие причины падения могущества Новгорода называет Н.М. Карамзин?
Задания для работы со школьниками
1. Докажите, что Новгород в конце XI века не мог сохранить свою независимость.
2. Дайте характеристику различным слоям населения Новгорода.
Тема III. Декабристы – историки декабризма.
Примерный план
1. А.А.Бестужев "Об историческом ходе свободомыслия в России.
2. М.С.Лунин "Взгляд на русское тайное общество c 1816 до 1826 года".
Литература
"Их вечен c вольностью союз": Литературная критика и публицистика декабристов, М., 1983.
Иллерицкий В. Е. Революционная историческая мысль в России. М., 1974
Межова К.Г. Об источниках формирования вольнолюбивых идей декабристов // История СССР, 1989. № 5. С.37-46
Мироненко С.В. Самодержавие и реформы: Политическая борьба в России в начале XIX в. М.,1989.
Нечкина М.В. Декабристы. М., 1985.
Орлик О.В. "Гроза двенадцатого года...". М., 1987.
Революционная ситуация в России в середине XIX века: деятели и историки. М., 1986
Эйдельман Н. "Революция сверху'' в России // Наука и жизнь. 1988..№ 12. С.102-112.
