Это самый охренительный подарок, который мне когда-либо делали )))

1.

Фотографии Мифачка : Моя работа

Летнее платье. Батист.

Солдат Киплинга

Опять тобой, дорога,
Желанья сожжены.
Нет у меня ни Бога,
Ни чёрта, ни жены.
Чужим остался Запад,
Восток – не мой восток.
А за спиной запах
Пылающих мостов.

Сегодня вижу завтра
Иначе, чем вчера.
Победа, как расплата,
Зависит от утрат.
Тринадцатым солдатом
Умру, и наплевать –
Я жить-то не умею,
Не то что убивать.

Повесит эполеты
Оставшимся страна,
И к чёрту амулеты,
И стёрты имена…
А мы уходим рано,
Запутавшись в долгах,
С улыбкой д’Артаньяна,
В ковбойских сапогах.

И, миражом пустыни
Сражённый наповал,
Иду, как по трясине,
По чьим-то головам.
Иду, как старый мальчик,
Куда глаза глядят…
Я вовсе не обманщик,
Я – Киплинга солдат.

Ю.Кукин

http://www.liveinternet.ru/users/3001573/post114731465/

"На протяжении всей своей истории, человечество неразрывно связано с металлами. Металлы окружают нас повсюду и, наверное, нет такой сферы человеческой деятельности, в которой бы полностью отсутствовали металлы.
И так было всегда, но так ли хорошо мы знаем: когда именно началась история взаимоотношений человека и металла? В основном, понимание этих взаимоотношений у каждого из нас складывается на почве общеизвестных хрестоматийных догматов деления человеческой истории на «каменный», «бронзовый» и «железный» века, согласно тому, какими орудиями труда преимущественно пользовались люди, жившие в то время. Интересно: а почему наш сегодняшний мир никто не именует «алюминиевым веком», «веком пластмассы», «веком полупроводников» или «силиконовым веком»?
Интересный факт: всю историю человечества разделил в 1816 году на три этапа – «каменный», «бронзовый» и «железный» века, датский коммерсант и известный филантроп Христиан Юргенс Томсон (1788 – 1865), бывший практически полнейшим дилетантом в археологии, который на досуге изучал древнюю историю человечества, пользуясь сведениями об известных в то время находках. Только в конце XIX века французский химик Пьер Бертло предположил, что, возможно, некоторые изделия из меди изготовлены ранее самых старых бронзовых изделий, на основании чего некоторые археологи начали говорить о «медном» или «меднокаменном» веке на стыке каменного и бронзового веков.
Удивительно то, что крайне непрофессиональная «томасовская» градация исторических эпох существует по сей день, несмотря на то, что практически всем историкам (а уж тем более металловедам!) давно ясно, что, судя по всему, все основные рабочие металлы человечество осваивало параллельно."
Ольга Листопад "Давно ли люди гибнут за металл и как именно закалялась сталь?"

"Главная беда сегодняшнего христианства в том, что оно не является религией, основанной на одном мифе. Это целый комплекс юридических решений, принятых по политическим соображениям в давней борьбе за религиозные права приверженцев Богини-Матери, когда-то правившей на Западе, и приверженцев узурпировавшего власть Бога-Отца. Разные сообщества принимали разные решения, и теперь не существует высшей юридической власти. Теперь, когда даже евреи отходят от Моисеева закона и идут за ложными богами, христиане совсем отвернулись от аскетической святости, к которой Иезекииль, ессеи и Иисус, последний из иудейских пророков, надеялись привести мир. Хотя Запад всё ещё номинально христианский, нами в действительности правит совсем не святой триумвират – Плутон, бог богатства, Аполлон, бог науки, и Меркурий, бог воров."
Роберт Грейвс "Белая Богиня"

"Научные исследования стали такими сложными и требуют такого оборудования, что только государство или очень богатый покровитель могут оплатить их, а на практике это означает: бескорыстному поиску мешают, требуя от него результата, который оправдал бы затраты, и учёный превращается в шоумена. Кроме того, чтобы воплотить идею в реальность, нужен огромный штат технических работников, администраторов, и их тоже называют учёными. И всё же, как пишет профессор Ланселот Хогбен (The New Authoritarianism, Conway Memorial Lecture, 1949) (один из немногих учёных, работающий в фундаментальных науках, обладающий достаточными познаниями в истории и других гуманитарных дисциплинах, чтобы объективно видеть ситуацию), они всего-навсего «спутники» - карьеристы, оппортунисты, чиновники. Некоммерческие благотворительные учреждения, подобные «Nuffield Foundation», говорит он, не менее своевольны по отношению к учёным, чем финансовая служба правительства. Кстати, чистая математика – едва ли не единственная наука сегодня, не имеющая отношения к коммерции. Более того, корпус научных знаний, например в праве, сделался таким громоздким, что учёные стали совершенно невежественны в каких бы то ни было областях, кроме своей, да и в ней не успевают следить за всеми публикациями и принимают на веру многое, что следует проверять." (1949)
Роберт Грейвс "Белая Богиня"

"Кто осмелится назвать себя главным поэтом и надеть расшитую мантию, которую древние ирландцы называли tugen? Кто осмелится хотя бы называть себя ollave? В древней Ирландии ollave владел ста пятьюдесятью огамами, или вербальными шифрами, которые позволяли ему разговаривать с такими же поэтами даже в присутствии чужих; мог с ходу воспроизвести любое из трёхсот пятидесяти традиционных сказаний вместе с поэтическими вставками и обязательным музыкальным сопровождением, помнил немыслимое количество стихов; знал философию, юриспруденцию, современный, старый и древний ирландские языки со всеми производными и изменениями значений слов; был знатоком в музыке, искусстве предсказания, врачевании, математике, географии, всеобщей истории, астрономии, риторике и иностранных языках и сочинял стихи в более чем пятидесяти метрических системах. Невозможно даже представить, что можно бы было кого-то сейчас назвать этим именем."
Роберт Грейвс "Белая Богиня"

http://www.youtube.com/watch?v=o1k8hJ1d8G4&feature=related

"Причина, по которой в наши дни так мало поэтов продолжают публиковать свои стихи, когда им становится за двадцать, заключена совсем не в то, как я думаю, что они не могут найти себе покровителя и зарабатывать достаточно денег этой профессией. Есть несколько способов поддержать своё существование, так или иначе связанных с поэзией, да и печатать стихи совсем не сложно. Причина состоит в том, что в поэте что-то умирает. Возможно, он идёт на компромисс, ставя некое другое занятие – религию, философию, политику, театр выше поэтического… Английские поэты начала девятнадцатого века, когда читающая стихи публика была очень многочисленной, уже почувствовали эту проблему, и многие, среди них Саути и Патмор, постарались опоэтизировать семейную жизнь, но успеха не добились."
Роберт Грейвс "Белая Богиня"

"«Omega» («большая О»), по-видимому, символизировала мировое яйцо орфических мистерий, расколотое Демиургом ради создания вселенной: греческая прописная «Omega» представляет собой мировое яйцо, положенное на наковальню, а строчная показывает его расколотым на две половины. Прописная и строчная «Omicron» («маленькая О») обе представляют собой яйцо года, из которого вот-вот вылупится птенец. «Красное яйцо морской змеи» (glain), фигурировавшее в мистериях друидов, можно отождествить с орфическим мировым яйцом: мир был создан, говорили орфики, в результате полового акта Великой Богини и Мирового Змея Офиона. Великая Богиня тоже приняла облик змеи и соединилась с Офионом. Совокупление змей в Древней Греции – запретное зрелище. Мужчину, наблюдавшего его, поражает «женская болезнь»: он должен семь лет прожить как женщина. Это же наказание настигло и скифов, которые грабили храм Великой Богини в Аскалоне. Кадуцей Гермеса – жезл, с которым он провожал души мёртвых в ад, был вырезан в виде совокупляющихся змей. Богиня снесла мировое яйцо, в котором заключалась бесконечность, но которое ничего не значило само по себе, пока не было расколото Демиургом. Демиург – это Гелиос, солнце, с которым орфики отождествляли своего бога Аполлона, что естественно, потому что Солнце «высиживает яйца», и каждый год они праздновали рождение мира на весеннем празднике солнца, в алфавите этому празднику принадлежит гласная «Omicron». Поскольку петух был птицей воскрешения у орфиков, посвященной сыну Аполлона, врачевателю Асклепию, яйца кур заняли место змеиных яиц в более поздних мистериях друидов, раскрашенные в красный цвет в честь солнца. Позднее они стали пасхальными яйцами. "
Роберт Грейвс "Белая Богиня"

О каком здоровье нации может идти речь, если политика государства – поощрять немощных. И не смотря на то, что им действительно живётся хуже всех, многие представители среднего класса сознательно или подсознательно стараются приобрести статус либо инвалидов, либо малоимущих, на самом деле таковыми не являясь. О, некоторые ими даже на самом деле становятся.
Моя подруга, нейрохирург, рассказывала мне, как к ним в больницу привозят бомжей. Их везут в реанемобиле, для них тут же собирают консилиум всех возможных врачей, он, не сходя с койки, проходит полную диспансеризацию. В то время как вменяемые люди должны часами выстаивать в очередях, поминутно доказывая, что они не верблюды.
Как легче всего ребёнку привлечь внимание родителей? Сказать, что у него что-то болит. Как легче всего обвинить правительство в несостоятельности? Заявить, что оно не заботится о неимущих. А дальше? Что пестуется, то процветает.
Но на самом деле, не для кого не секрет, что помощь властей почти всегда чисто символическая и встречается скорее с негодованием, чем с благодарностью. И что мы с этого имеем? Люди, желая заботы стараются приобрести статус граждан, которым полагаются дополнительные блага, то есть по сути, людей в разных смыслах ущербных, благ они этих не получают или получают слишком мало, чтобы затраты окупились, а результаты считались удовлетворительными. Разочарование ещё более усугубляет и без того безрадостную картину. А бесконечные разговоры и пропаганда вокруг этого подстёгивает всё новые и новые волны людей стремится казаться или быть хуже, чем они есть. Какое после этого здоровье нации?

Горе допустимо, но радость под запретом. Публично можно плакать и прочее, но если смеяться – люди будут коситься, а какая-нибудь пожилая дама обязательно сделает замечание. Если идти и плакать, проблем не будет, окружающие даже отнесутся с пониманием. А вот если улыбаться, тебя, в лучшем случае, примут за дурачка. Улыбка – символ доброжелательности – в разговоре легко может вызвать раздражение; с другой же стороны, жалоба будет рассмотрена, как предложение поддержать разговор.