В груди вновь что-то заметалось, стремясь вырваться наружу, словно пойманный в сеть зверек, пугливый и робкий. От его метаний боль становится невыносима и, хватаясь за грудь, я падаю на каменный пол. Ногти скребут по грубому серому камню, а со стен на меня оскалившись в довольной ухмылке, смотрят горгульи и фурии. Боль все нарастает, грудь наливается огнем, а дышать становится все тяжелее, и нет сил, что бы закричать. Я стараюсь ползти, но сил уже нет. Смотрю на свои руки и вижу, как они словно пожухлая листва тлеют и несомая  внезапным порывам ветра улетают в темноту коридоров. Я медленно тлею, но боль с тем уходит. Не обстается ни чего, что могло бы меня волновать, я становлюсь одной из многих серых гранитных статуй, что украшают галереи замка, с символическим названием: Отчаянье.