Правдивая история.
Тишина… предгрозовая тишина… потенциальная пустота заряженной атмосферы предрекала события, происходящие и произошедшие, - время теряло контроль над реальностью…
Две песчаные колеи лесной дороги манили в неизвестность каждого, волею судьбы посещавшего эти загадочные места. Весело певшие весь день птицы, к вечернему часу смолкли, июльское солнце, проникавшее в сосновый бор, постепенно проглатывала сиреневая туча. Природа замерла в ожидании преображения, свежести ветра, чистоты ливня.
Внезапно первые большие и холодные капли, напоминавшие свинцовую картечь, обрушились на землю, в тоже мгновенье по пыльной колее пронесся велосипедист. Он летел сквозь поднявшийся ветер, слепящую пелену влаги, гремевший гром, вспыхивающие молнии, подпрыгивая на лесных кочках, к палаткам, - спасению от только что начавшейся бури. Но вот, слева, сквозь бурые стволы заповедных деревьев, замелькала серебром водяная гладь. Улыбка озарила лицо уставшего путника, - прикольно покататься по крутым тропам, высокого берега, державшегося на мощных корнях мачтовых сосен. Возможность сохранить остатки сухой одежды была вдохновенно убита горячим сердцем, и велосипед, оставив колею, понесся навстречу молниям, ветру и влажному простору…
Глухой хлопок потонул в шуме развеселившейся природы, переднее колесо не подчинилось воле промокавшего путника. Он вылетел из седла и начал падать с крутого обрыва; ловко сгруппировавшись, катился увлекаемый силой притяжения, и замер лишь на песчаном берегу, у самой воды. Тело, пышущее здоровьем, перевернулось на спину, подставив лицо холодным струям небесного душа, улыбка застыла на губах, из груди торчал обломок железного якоря брошенного кем-то за ненадобностью.
- Нелепая, смерть, так жалко!
- Ужасная случайность. Он ведь такой молодой, вся жизнь впереди! – причитали обнаружившие уже окоченевший труп две женщины, из числа отдыхающих.
«Вот дурь! Может же такое присниться! Надо идти плавать, по-моему, голову напекло», - подумал я… и перевернулся на другой бок.
Часть I
«Есть люди, которые много ходят, но никуда не продвигаются».
И. Х.
Тишина… неземная тишина… абсолютное спокойствие… гениальная тишина… недостижимое спокойствие…
Безбрежное море, белого вещества, из отсутствия ветра, составляющего идеально плоскую, зеркальную равнину … Лучи далекого как на Уране или Нептуне сумеречного солнца растворяются в этом безмолвном, но отнюдь не безжизненном пространстве – повсюду люди - одинокие толпы …
Здесь огромное, не вообразимое, количество людей, располагающихся буквально через каждые полметра во всех стороны - куда не посмотришь...
Они как будто одни во вселенной, не чувствуя, не замечая друг друга, заполняют необозримый простор своими сущностями бредущими, стоящими, лежащими, некоторые из которых постепенно погружаются в неведомую пучину зыбучей соли, примерно так можно охарактеризовать эту неземную почвенную материю.
Вдали внимание привлекают фигуры тех, кто, распрямив плечи, твердо ступает, увлекаемый слабым, но чудесным, розово-красным светом, излучаемым солнцем на расстоянии, подвластном лишь мысли и свету. Этих последних, почти нет среди окружающих меня, их очень мало в этой космической дали одной из планет нашей звездной системы, несущейся с невообразимой скоростью, разрывая безжизненное пространство.
Запрокинув голову я, как и ожидал, увидел миллиарды ярких крупинок; атмосферы или иной защиты от коварного космоса, похоже, не было, по этому казалось, что далекие звезды, нет не светят, - наблюдают без земных помех воздушных километров, за тем что происходит здесь…
Именно такую, пугающую и вдохновляющую одновременно, картину увидел я однажды сквозь … пейзажи озера Селигер, изрядно промучавшись отсутствием трезвой, во всех отношениях, мысли заблудившейся в немногочисленных извилинах не совсем нормальных мозгов.
- 2 -
Поверхность Урана, а может быть Нептуна, - мне почему-то кажется, что именно на какой-то из этих планет существует подобная завораживающая пустыня людей, - напоминала североамериканские, высушенные палящим солнцем, соляные озера, на которых сейчас устанавливают рекорды скорости на поверхности земли, пытаясь если не сломать, то хотя бы отодвинуть эти барьеры и ограничения нашего мира.
Ничего не понимая, но, однако, абсолютно ничему не удивляясь, я попытался пойти в направлении манящей красно-розовой звезды. Казалось тело, материальная оболочка, сковывающее огромное желание оказаться там… за иллюзией горизонта… в царстве любви и радости откровения и созидания, страшно мешает, не позволяя как можно скорее начать путь в единственно существующую сторону этого, гораздо более близкого моей душе мира гармонии и истинного света.
Но, лишь пошевелившись и подняв одну ногу, я почувствовал как другая, внезапно, по щиколотку провалилась в зыбучую соль, отливавшую розовым оттенком. Пытаясь сохранить равновесие, я чуть не наступил на кого-то беззаботно, лежащего рядом, с крепко сомкнутыми веками, и, наверное, для пущей уверенности, отвернувшегося от вечно пытающего закатится солнца.
От его сытой улыбки почему-то стало не по себе…
Я решил пока не делать резких движений, подчиняясь земной привычке логически думать и рассуждать, следовало вначале присмотреться к этой странной окружающей среде, вроде бы такой скупой и неразнообразной, но непонятой… и поэтому чрезвычайно интересной.
Бегло окинув взором окрестности, я утвердился в мысли, что даже единственное, что хоть как-то оживляло голую равнину – нежнокровавовое светило наблюдают далеко не все, а по внимательней разглядев лица своих соседей по ситуации, убедился, - почти никто его не наблюдает. У большинства лежащих или медленно бредущих в пустоту людей веки срослись с глазницами, остальные же постоянно отворачиваются, или пытаются закрыть лицо руками.
«Неужели лучи бесконечного заката столь неприятны им, ведь для меня они прекрасны! Так хочется, двигаться за столь медленно скрывающейся, скорее всего из-за внушительного расстояния, небесной монетой», - захваченный этими не сравненными по силе и влиянию эмоциями я опять попытался шагнуть в единственном направлении на этой планете… Но почувствовал, что уже по колено в соляном песке, решил (дурацкая привычка) побеседовать с самим собой:
- Можно просто стоять и наслаждаться таким сладостным румянящим глаза светом. Какой он красивый! - говорил себе я, ощущая, как непонятное вещество с розовым отливом поглощает мои бедра…
- Как же я теперь пойду вслед за ним?! – начали одолевать тревоги и сомнения…
- К тому же отсюда свет виден уже не так хорошо, - манящий диск постепенно прятался за иллюзию горизонта.
Справа и слева лежат люди, даже не пытаясь шевелится, под ними словно бетонные плиты, хотя поверхность абсолютно однородна.
- Значит, только движение заставляет этот инопланетный грунт засасывать тело.
Постарался задержать дыхание, - но стоп! Задерживать было нечего, - как внимательный читатель уже, наверное, отметил воздуха, да и прочих газов, на этом небесном теле не наблюдалось. Похоже, я лишь по привычке шевелил диафрагмой.
Но вот - тело моё замерло в напряжении, постепенно прощаясь с животом… по-прежнему погружающимся в бескрайнюю равнину.
- Я же не шевелюсь!
- Да, не шевелюсь, но я вижу, - внезапно прозрел я.
- Действительно, я вижу!
Конечно, я даже уже слабо отличаю источник сладостного света, но все же. Ведь подавляющее большинство людей здесь либо слепцы, либо сильно зажмурились.
- Но подожди! А как же те странники, без страха шагающие к солнцу, они словно не замечают ничего вокруг, отражая его живительные лучи в ярком взоре.
- Ла-адно, может они не люди, - все равно других рациональных объяснений происходившему процессу поглощения собственной сущности инопланетным грунтом, я найти не смог и поэтому сильно зажмурился…
- 3 -
… Как только я последовал примеру одинокой толпы, моё тело стало, словно пушинка, и мягко освободилось из соляных тисков. Я перестал волноваться, нервничать, скорее всего, я перестал вообще что-либо испытывать, просто темнота… и скукота.
Внезапно возникла, медленно усиливаясь, разрушая глобальную тишину, весёлая ритмичная мелодия, казалось до боли знакомая, миллион раз слышанная…
Тем не менее, скорее всего, она была просто похожа на множество прочих жизнеутверждающих песенок. Затем включился яркий неприятный свет, словно зажглись несколько ртутных ламп, но поскольку я стоял, крепко сомкнув веки, то логически предположил, что он, как и музыка – плод моего больного… или богатого воображения, хотя, такое ощущение, что выключатель находится вне моей головы:
- Ла-адно, глупые навязчивые мелодии частенько звучат в моей черепной коробке, заполняя пустоту, создавая иллюзию работы мозгов, без их участия…
- Но этот пакостный свет!!! Кто-то зажег его здесь, явно не догадавшись спросить разрешения хозяина!
Только я сообразил, что ведь можно открыть глаза и вновь наслаждаться истинным красно-розовым светом… пусть и захлебнувшись в соли. Как внезапно, невидимые лампы стали периодично менять цвет на гораздо менее противные: желтый, зеленый, синий, потом опять желтый… Не удивившись, я лишь мысленно предположил, что если бы загорелся мой любимый тёмно-зелёный – было бы ещё комфортнее… И как в сказке желание сбылось…
Но поскольку это была не сказка, а лишь относительно реальное видение, то желание сбылось лишь на половину – перестал моргать желтый и синий свет, постоянно включенной осталась лишь светло зеленая лампа.
«Хорошо, видно темно зеленых светильников нет в распоряжении инопланетных хоттабычей», – подумал я.
Хотя «подумал» слишком важное слово для адекватной характеристики процессов, происходящих обычно в моей голове, лучше написать честнее – «решил», в смысле не что-то «решил», принял решение или «решил» сложный вопрос или запутанную ситуацию, а просто счёл. Точно «счёл» - вот неплохое определение, короткое, не претендующее на гениальность, да даже и на занимательность изложения. А ведь правильно подобранные слова и выражения – вот главный секрет написания талантливой прозы. Но, к сожалению, большинство адекватных определений либо ещё не придуманы, либо смыслы, вкладываемые в одни и те же слова творцом и дегустатором его творений разительно отличаются.
Так-к… лирическое, а главное, скучное отвлечение пора заканчивать, ведь гораздо проще заинтересовать сюжетом, чем размышлениями (бреднями), а задачу этого рассказика я определил довольно четко – добиться прочтения последних его строк, по возможности после последовательного прочтения начала и середины.
Ну хватит! Читатель, прости за такое длинное отвлечение (если ты конечно его прочитал) – возвращусь к повествованию…
Итак: «счёл»… счёл, что придется довольствоваться светло-зеленой расцветкой внутренностей собственного чердака. Затем я поду… нет, конечно, - посчитал, что одна и та же мелодия потихоньку начинает меня доставать - сразу, точно начались поиски нового FM – радио, стали, через каждые несколько мгновений, меняться мелодии. Но, как сейчас модно говорить, в рамках единого формата: по-прежнему я слышал лишь похожие ритмичные, легкие для восприятия песенки. Наконец, одна из них показалась довольно неплохой, и тут же зазвучала в полном объёме…
По прошествии некоторого времени светло-зеленого прослушивания у меня перед глазами возник бутерброд…
Тут опять необходимо внести ясность в повествование: Что значит «возник бутерброд»? Где возник? Откуда? А где висит эта лампочка? Где динамик радиоприемника?
Как я уже писал, - все это происходит в моём сознании, то есть перед глазами, которые как я напоминаю, плотно закрыты, с внутренней стороны.
Значит: куда бы я ни посмотрел, всюду вижу этот светло-зеленый кусок хлеба с колбасой под глупую песенку; больше ничего пока не видно, но потихоньку появляется уверенность, что ещё много чего обязательно появится…
