Повернись ко мне, говоришь в который раз, говоришь, я тебя люблю, и целуешь молитву какому-то там позвонку, лоб укладываешь между его лопаток, по затылку водишь рукой. У тебя волосы пахнут дымом, говоришь ему в который раз, на спине родинки, шея тонкая, как тростник; я могу заблудиться губами у тебя на спине, повернись ко мне, повернись, говоришь ему в сотый раз.

Я бы родилась там, где ты вырос, слушала бы, как ночь прорастает днём, как во мне начинается речь – и всё о тебе одном, как волосы твои пахнут дымом и на губах – бакарди-лимон; говорила бы о тебе "он".

Я бы рассказывала тебе ладошками по животу, как мне от каждого слова твоего становится больно дышать и внутри вырастает звонкая пустота, наверное, она там была всегда и только эхом встречала твои слова и становилась намного больше меня, а я думала: это я жива, или это ты мне говоришь, чтобы я жила, и пытаешься вытащить меня из какой-нибудь полыньи, полагая ладони свои на мои?

Говоришь тебе в который раз: пожалуйста, у меня сейчас сердце выскочит – и к тебе, что ты будешь делать с двумя сердцами в одной груди – одно просится выйти, другое, мол, не выходи, – да оно ещё выйдет словами, слезами, кашлем, вязкой слюной, а пока повернись, говори, говори со мной. Только не просыпайся, я не скажу ничего такого, чтобы тебя разбудить, – ни про то, что мне никак не уснуть, ни про то, что мне с утра уезжать, ни про тени, потихоньку светлеющие в углу, ни про то, как я тебя люблю.

И лежишь, повторяя тихо-тихо в который раз: повернись ко мне, полежи со мной до утра так, как будто завтра у нас будет то же, что было у нас вчера; и в следующий раз тоже; и в самый последний раз.