Babe, I am Gonna Leave You.

 

Комната. Белые стены. На кровати лежит Джим. Я сижу рядом с ним. ОН слабо держит меня за руку. Слёзы так и просятся хлынуть потоком, но я пытаюсь сдержаться. Иначе ОН начнёт умолять меня прекратить это дело, говорить, что слезами горю не поможешь, и мне от этого будет больней. В комнату тихо зашёл врач, попросил, чтобы я вышла. Джеймс посмотрел на меня безнадёжным взглядом. Около 20минут мне пришлось просидеть в прихожей. В сердце засело ужасное предчувствие. Но я пытаюсь забыться, вспоминая времена, когда Джимми был здоров. Из комнаты вышел врач: Я вколол снотворное. Спокойным сон будет всю ночь.

 

Я зашла в комнату. На кровати лежал Джимми: кудрявые волосы были разбросаны по всей подушке, лицо выражало спокойствие и умиротворение. Только в часы такого сна он мог отдохнуть от нестерпимой боли. Я села рядом и взяла его бесчувственную руку, погладила по волосам. Через два часа я заснула.

 

Меня разбудил Джим: Детка, погуляем? Я испугалась: Нет! Тебе нельзя... - Ну,… всё будет хорошо! Он быстро выскочил из кровати, обнял и поцеловал меня. Я размякла в его объятиях. Но вдруг, поддавшись какой-то непонятной силе, я оттолкнулась от него и налетела на спинку кровати. Джимми начал смеяться. Я смутилась, но потом тоже рассмеялась. - Я наверно давно не прикасался к тебе: ты одичала. ОН улыбнулся. Я ничего не ответила. Джимми подошёл ко мне, взял меня за руку и мы вышли в парк. Мы долго бродили среди летней зелени. Джим устал, и мы присели на скамейку. Он повернулся ко мне, обнял и начал говорить: Детка, возможно, я покину тебя, когда наступит лето. - Нет! Не говори так! Ты будешь жить! Я НЕ СМОГУ БЕЗ ТЕБЯ! Он всё сильней уткнулся в мою шею и сказал: Я постараюсь выжить. И мы будем ходить в парк каждый день. От этих слов я горько расплакалась. Джеймс сидел передо мной и вытирал слёзы с моих щёк, при этом он почему-то загадочно улыбался, будто что-то затевал.

 

Когда мы вернулись домой, ему стало хуже. Джим три дня не приходил в себя. Всё это время я провела рядом с ним, проклиная себя в том, что согласилась пойти с ним в парк. На четвёртый день он очнулся, долго и бессмысленно смотря на стену. Потом Джеймс посмотрел на меня и заплакал. Он плакал и говорил: О Господи,…зачем мы полюбили друг друга? Я заставляю мучаться тебя… - Нет! Не говори так! Ты будешь жить! Он - часть моей жизни. Весь следующий день я провела у себя в комнате. Я не могла находиться вдали от него, ведь он был Всадником – самым близким существом Ворона. Вечером ко мне пришёл врач: Я очень сожалею, но жить Джеймсу осталось не больше недели. Я не верила ушам собственным. Я плакала, просила спасти его. Потом была истерика. Я несколько часов плакала, потом слёз не осталось – только боль и ужас. И я выла сидя на кровати, закрыв руками лицо. Всю ночь я пролежала на кровати, так и не сомкнув глаз. Утром я понеслась к Джеймсу. В его комнате резко пахло каким-то лекарством. На тумбочке, рядом с кроватью лежали два шприца и расколотые ампулы. На кровати лежал Джимми, на его лице застыла боль. Он спал. Я села рядом и вспомнила…

 

Осенний лес(autumn lake), на встречу мне идёт парень лет 23-25, черноволосый, похожий на священнослужителя эпохи друидов, загадочная улыбка, тяжёлый взгляд. Когда я прохожу мимо, он хватает меня за руку и тянет за собой. Я не могу сопротивляться. Он начинает говорить: Ты Ворон. Я Всадник. Я подумала, что он шизофреник, вырвала руку из его рук и побежала. Через месяц я встретила его у своей квартиры. На этот раз я была втиснута обратно в квартиру. Он посадил меня на диван и стал рассказывать, что всю жизнь искал меня. Я – некое подобие Ворона, а он Всадника на крылатом коне. Глупо, понимаю. Это легенда. Эти существа должны быть вместе. Я поняла, что теперь не смогу прожить без него и дня. Мы заместители ХаронаJ. Мы пошли к океану(ramble on). Мы были пьяны и когда не осталось сил, мы упали на песок и уснули. Мы проснулись от прохлады утра. Над свинцовым, грузным зверем-  океаном восходило светило(dawn). Оно было ярким и обжигающим. Хотелось взлететь и дотронуться до него, реально почувствовать его тепло. После того дня мы никогда не расставались. Это была чистая, безрассудная и с немалой толикой страсти любовь. Отчасти братская…

 

Джеймс всё также неподвижно лежал на кровати. На утро он очнулся, но почему-то не смог говорить. Он молча гладил меня по волосам и плакал. – Детка, не бойся…я не оставлю тебя… Ему стало лучше. Казалось, он шёл на поправку. – Вот видишь, я же обещал, - говорил он улыбаясь.

 

Вновь приходили врачи, но они отказывались говорить мне что-либо о состоянии Джимми. Меня не пускали в комнату четыре дня. На пятый день я не выдержала и зашла к нему. – Джим! Я подошла к нему и взяла его руку. Она была холодной и пропитанной липкой и тонкой рясой смерти. Тут я поняла: Всадник умер…

 

Я выбежала из дома и побежала к обрыву. Встав на его краю, я посмотрела вниз. Мужество побеждает головокружение на краю пропасти. Мужество есть лишь у тех, кто ощутил сердцем страх, кто смотрит в пропасть, но смотрит с гордостью в глазах. Я разбежалась и прыгнула. Я ещё никогда не чувствовала такого жаркого и всесжигающего солнца. Но вдруг меня резко бросило вниз. Не понятно откуда у меня выросли крылья, и я превратилась в ворона. Но было поздно - я упала на камни. Очнулась я в каком-то тёмном месте. На встречу мне летела знакомая адская штука, КОНЬ смерти, бряцающий сбруей божеских почестей! Я знала его! В этом мире я была Вороном. Там я сделалась ночным и могильным сторожем в замке Смерти, на одинокой горе. Ключи носила я с собой, самые заржавленные из всех ключей; и я умела отворять ими самые скрипучие из всех ворот. И я нажимала ключ и напирала на ворота, стараясь отворить их. Но они не отворялись не на палец.

 

Тогда бушующий ветер распахнул створы их: свистя, крича, разрезая воздух, бросил он мне чёрный гроб.

 

И среди шума, свиста и пронзительного воя раскололся гроб, и из него раздался смех на тысячи ладов.

 

И тысячи гримас детей, ангелов, сов, глупцов и бабочек смеялись надо мной и неслись на меня. Вдруг они все слились в одну фигуру. Высокую, в чёрном балахоне. Эта тень двигалась ко мне. Я не могла двинуться с места. Тень подошла ко мне и откинула капюшон.…Это был Джеймс. На глаза накатились слёзы, и в сердце закралась боль. Я боялась взять его за руку, вновь почувствовать холодное прикосновение. Он подошёл ко мне и обнял. Потом поцеловал и со слезами сказал: Вот видишь.… И убрал слезу с моей щеки. С того дня мы больше не расставались.I can’t quit you babe.