Давно написанно, у меня тогда еще истерика была
Ох ты ж Господи! Что же это творится с утра такое? Светопреставление, не иначе…
«Звук, непривычный, нездешний, и от того казавшийся резким, звук отразился от вековых деревьев и, усиленный эхом, разнесся по пространству. Он метался, запертый внутри тесной избушки. Резал по ушам и заставлял сердце неудержимо биться, словно запертую в клетке пташку. От этого звука мурашки ползли по телу, а на лице появлялась блаженная улыбка…
Тишина, вот как назывался этот звук. »
Тишина… Посидела еще минутку, наслаждаясь ею, нарушаемой только трелями птичек утренних, да и сорвалась в пляс радостный.
Да! Да! Да-да-да!!! Даже избушка притопнула пару раз и помахала крылышками маленькими.
А дело-то в том, что вот уже около трех веков к ряду каждый день божий, не взирая на время года и условия погодные, с первыми петухами ко мне наведываются: Иваны сословий всяких возможных; Оленушки по вопросам самым разнообразным; Настеньки, которые и сами не ведают, зачем ко мне пожаловали.
Первые ни с того ни с сего вертят жилищем моим, как им в голову взбредет, и лишь разбив три-четыре горшка глиняных, требуют себе еды, бани, да постели. (Я уже хотела баню платную открыть. А что? И кого термы Тита, а у нас бани Бабы будут.) Словом, ведут себя по-хамски абсолютно. И все к Кощею идут. И каждому непременно подавай Меч-Кладенец и коня волшебного. Как будто у меня склад оружейный да конюшни обширные в огороде, а не репа с морковкой. Они-то, глупые и знать не знают, ведать не ведают, что я их мороками балую. Зачарую веник под меч, а швабру под коня, они и радуются. И Кощеюшка сам через ночь мне на очередного героя жалуется. Говорит, мол, что и Змей Горыныч на них и хвостом не ведет, бдительность теряет. А что Иванушки иголки ломают, так чем бы дитя ни тешилось. А вот швеям своим новые покупать он уже замучился изрядно.
Вторые же наглые, как одна. Не понятно, главное, как мачехи негодниц таких в рукавицах ежовых держат. Уж наоборот скорее. Бедняжки. А хулиганки эти малолетние, то кота со двора уведут, то двери портят, то имущество умыкают. А некоторые еще и наезжают, что я, карга старая, гусей-лебедей на их братцев натравила. Врут безбожно! Я пташек своих на десяточек лет отдохнуть отпустила, а то совсем они замаялись.
Ну а Настеньки обычно зимой попадаются. Да с ними проще: их Морозко забирать приходит. А сами-то сидят, слово толком вымолвить не могут.
А сейчас – тишина… Дождалась! Можно и хозяйством заняться и красоту свою навести. Эх мА! Пальцами прищелкнуть – и пыли, как ни бывало, в ладони хлопнуть – и посуда чистая, три раза вокруг себя обернуться – и блестит моя избушка, как новенькая. В зеркала посмотрелась, вижу, глядит на меня старуха безобразная. Вот что значит, без выходных гостей незваных выпроваживать! Ну да не беда. Пятнадцать минуток, ворожбы капелька, гребешок, белила да румяна – и никто мне более сотни лет ни в жизнь не даст. Волос черный кудрявится, глаз синий блестит, губки алые улыбаются. И сарафан новенький одену. Красавица писанная! Аж залюбоваться можно. А чем бы заняться сегодня? А приглашу-ка я к себе Кощея да Змея Горыныча, Лешего да Водяного и ведьм-подружек Варвару с Марфой. Устрою, как это молодежь говорит, вечеринку! Отдохнем, повеселимся. Хороша идея!
Подошла я к котлу своему волшебному с водицей кристальною, повела над ним ладонью против хода солнечного, прикоснулась к воде и Кощея пред собою увидела.
- Чего тебе, старая, надобно?- проворчал злодей из-под глади водной. – Али Иван какой ко мне наведываться собирается, али другая кручина приключилась?
- что ты, Кощеюшка? – пропела я,- не видишь что ли избушку убранную да меня красивую? А ежели нет, так зеркало свое волшебственное от пыли вековой протри. Веришь, нет, да только никого у меня сегодня не было.
- Врешь ,- не поверил дружок, - сказками ты меня кормишь. А что красивой вдруг стала, так то морок обманный.
- Ах ты, мешок с костями! Что же это делается, люди добрые? Уж и слову честному не верит! Друг ты мой сердечный, приходи в гости ко мне и Горыныча с собой бери. Не пожалеешь!
- Так он же трезвенник-язвенник. Что он делать у тебя будет?
- А… у… э… Знаешь ли что?! А сам-то! И вообще, пущай сторожит тогда.
- Ладно, старушка, уговорила. Но ежели это шутка твоя дурацкая…
И пропал Кощей. Знамо дело, любит он такие уходы эффектные. Затем вызывала я Лешего, Водяного да Варвару с Марфой. Хозяин лесной артачился, да упирался, упрямился, да брыкался, но красота женская – вещь страшная! Водному господину все равно было, чем заниматься, и потому, после трепа получасового согласился. Варвара с Марфой с визгами радостными спрашивали, сколько медку хмельного с собой приносить. Много, милые мои, ох как много.
А я пока поляну перед избушкой накрою скатертью домотканой, выставлю на него пироги с визигой, капусту квашенную с брусничкой да клюквой, яблоки моченые… Займусь ка я готовкой.
Ну вот и закат уже близится. Ох и выматывает же кухня. А вот и гости мои жалуют, причем все сразу! Кощей на Змее Горыныче, Леший на филине, Водяной в бочке с водой, Варвара с Марфой на метлах. И понеслась!
Как здоровались-обнимались, Горынычу стол готовили, ели да первый десяток кувшинов с хмелем уговорили, я помню худо-бедно. А дальше, как отрезало…
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
- Алкоголики,- проворчал Горыныч громоподобно. Оий… Голова моя глупая, безногая, безрукая, как же ты болишь, сосуд бедовый. Глаз левый с трудом разлепила да и вытаращила его в ужасе: ветки дубовые одни вокруг. Я второй глаз открыла, села. Да вот в чем оно, дело-то! Я на дубе оказалась. Только вопрос один имею – как я тут оказалась?
- Горыныч, будь другом…
Змей вздохнул понятливо, снял лапой с дерева и поглядел с укором шестью глазами. Отнес он меня к избушке, посадил перед крыльцом, лекцию поучительную, на три голоса написанную, прочел. А голова раскалывалась немилосердно. Смилостивился страж летучий, принес кувшинчик с медком и отправился прочих друзей-товарищей по всей поляне собирать. Кощея еле от бревна оторвал, с которым тот в обнимку спал. А с похмелья-то он еще ужаснее кажется: скелет, кожей обтянутый с глазами запавшими да носом отсутствующим. Страх Господень! И вот уже вдвоем сидим, мед попеваем, переглядываемся, плечами пожимаем. И он, видимо, не помнит, что ночью приключилось. Лешего с Варварой Змей из избушки вытащил. Вот рыжая-бесстыжая, заманила-таки очами зелеными… Марфу разбудил жестоко, чему филин, что подушкой ей служил, рад был несказанно. Вот и она с нами сидит, глазищами голубыми хлопает, волосы белокурые приглаживает. И тоже ничего не помнит. Откуда Змей Водяного приволок – загадкой великой осталось. Сидим мы вшестером, глядим на Горыныча и говорим в один голос:
- Ну?!!
И поведал друг наш сердечный как мы: Кощею волосы наращивали, как он плакал, когда шевелюру свою черно-бело-рыжую увидел и как эти волосы потом убирали. Как филина на дальность в воздухе подбрасывали, и как он от нас улепетывал. Как на санках с крыши на спор скатывались. Как Кощей, Водяной да Леший в ступу мою влезли и летали над лесом, песни неприличные на всю округу распевали. Как кощей потом села ближайшие обошел и привел всех Василис; как мы их заставляли хороводы вокруг бочки водяного водить; как леший проверял, настоящие и них косы или накладные; как красавиц этих от бутылок с самогоном за уши оттягивали и по домам разводили. Как я стребовала себе еще и Иванов штук десять привести, как их отчитывала и подзатыльники назидательные раздавала; как Марфа с Варварой всем Оленам, которых заприметили, лица сажей вымазали. Как русалок к пруду пугать ходили, и как те чуть Кощея не утопили. Как Леший и Варвара в избушке скрылись, и какие звуки оттуда доносились. Как…
- Неужели это все? – спросил злодей наш главный?
- Нет,- ответил Горыныч,- остальное я в могилу с собой заберу. Вам о том знать без надобности.
- Эх, хорошо же мы посидели, - потянулась я. – Однако, гости дорогие, пора бы и честь знать. Часа два до рассвета осталось…
И разошлись-разлетелись все кто куда: Кощей со змеем Горынычем в хоромы свои темные, кто сундук сторожить, кто бумаги разбирать; Водяной отправился русалок обиженных успокаивать; Леший лес собрался в порядок приводить; Варвара с Марфой к себе восвояси, жизнь селянам мирным разнообразить. (У них-то мы и сговорились в следующий раз собраться.) Выпроводила я их, да спать в избушку завалилась, а через полтора часика…
- ПОВЕРНИСЬ, ИЗБУШКА, К ЛЕСУ ЗАДОМ, КО МНЕ ПЕРЕДОМ! А ты, карга старая, накорми, напои, в баньке выпари, да спать уложи!
Мда. Как там говорится: сотни лет все с мире возвращается…
