В колонках играет - 7 "б"
Настроение сейчас - супер!

работу заценили!!!!
Книга 13. Книга которой не может быть.
Нарния.
Глава первая. Не с начала, но с перекрестка.
Полли и Дигори шли между прудами и деревьями, думая в какой пруд нырнуть и так чтобы волшебство сработало. Тут они увидели то, что их обрадовало и в тоже время испугало. Дети заметили силуэт, сидящий на коленях около одного из прудов.
- Ура!!!!! Наконец-то мы встретили того, кто может нам помочь! – радостно и немного взволновано сказал Дигори.
- может не стоит? – с осторожностью спросила Полли, хотя её терзало любопытство.
- стоит - стоит! Сама подумай, другого выхода у нас нет.
И дети подошли ближе. Когда дети приблизились, некто среднего роста в плаще кремового цвета повернулся. Это оказалась девушка лет семнадцати – восемнадцати с ровным симпатичным лицом, ярко алыми не очень полыми губами, аккуратным носом и карими глазами с огоньком и задором. Каштановые вьющиеся волосы были распущены и доставали ей до лопаток. Она была одета в средней длины платье под цвет плаща. Через плечо была перекинута небольшая кожаная сумка, явно чем-то набитая.
- вы кто? – добродушно спросила та.
Дети были шокированы и стояли молча.
- испугались меня??? Очень зря… не люблю тишину… тут её и так хватает! Предлагаю представиться! Я Дема – хранительница Серого Мира, начинающая колдунья, – девушка дружелюбно протягивает руку в знак знакомства.
- Я Дигори, а это Полли – немного неуверенно мальчик пожал ей руку.
- Очень приятно! – добавила Полли – скажите, а почему этот промежуточный, как мы поняли, мир называется Серым?
- как бы вам объяснить детки? Вот допустим. Есть добро. Это свет и все белое. Есть зло. Естественно, это тьма и всё черное. Светлые и темные поделили миры на равные части, где есть свет и тьма. Этот мир поделить нельзя. В нем нет ни добра, ни зла. Тут нет ничего кроме терзающей тишины. Поэтому он Серый. Так понятно? – она говорила спокойно и иногда зевала.
- Вроде да – ответила девочка.
Недолго думая, Дигори спросил: мы хотим попасть в другой мир! Вы можете нам помочь???
- Ну, во-первых, не «вы» а «ты», я не на много старше вас, а во-вторых, это зависит от того, как вы сюда попали.
- Мой сумасшедший дядя заставил надеть эти кольца и ради эксперимента отправил сюда!!! Он подлец и трус!!!!!!!!!!!!!!!!!! – со всей ненавистью выпалил мальчик.
- Тихо, не выражайся здесь о ком-то плохо, пожалуйста. Ты же не хочешь впустить в этот мир зло? – не взглянув на него, она достала леденец и закинула себе в рот. Так это твой дядя тот иди…. Эмм.... странный человек, который по своей глупости напускал сюда хомячков?
- Да – отвечая за друга, сказала Полли – и это не хомячки, а морские свинки!
- Мне как-то всё равно кто это. Для меня это грызун, который жутко быстро плодиться. Скоро придется завести пару кошек, а то они жить уже мешают. Так значит кольца?
- Да, - сказал Дигори. – куда нам теперь?
- Да куда хотите! Хоть в этот пруд! – Дема кивает головой в сторону пруда, возле которого они разговаривали. – Только одних я вас туда не пущу, с вами пойду. Миров 1000 если не больше, а была я только в трёх. Вдруг там не безопасно? Если что с вами случиться это будет на моей совести, что я вас туда пустила. А с совестью нужно дружить.
- Хорошо - почти хором согласились дети и нырнули с ней в воду.
Глава 2. Заброшенный мир.
На сей раз волшебство подействовало. Пролетев сначала сквозь воду, а потом через тьму, они увидали непонятные очертания каких-то предметов. Ноги их ощутили твердую поверхность, расплывчатая мгла сменилась четкими линиями, и Дигори воскликнул:
– Ничего себе местечко!
– Страшно противное, – вздрогнула Полли.
- Мрачновато… скучновато…. Уныло… надо быстренько это исправить! – бормотала себе под нос и в тоже время своим путникам Дема. Она оглядывалась, осматривала пейзаж, и по её лицу было заметно, что в её никогда не скучающей голове начинала копошиться новая гениальная идея.
Первым делом компания заметила свет, непохожий ни на солнечный, ни на газовый, ни на пламя свечей – вообще ни на что не похожий. Был он тусклый, мрачный, багряно-бурый, очень ровный. Они находились на мостовой среди каких-то зданий, может быть – на мощеном внутреннем дворе. Небо над ними было темно-синим, почти черным, и они не могли понять, откуда идет свет.
- Веселенькое начало…. Такое впечатление, что этот город в руинах не один десяток лет…. Но на всякий случай не мешает проявлять осторожность, - давала наставления девушка, идя вместе с детьми по мостовой в сторону зданий.
- Да что с нами может случиться? – с вызовом огрызнулся Дигори.
- Малоли, но аура тут нехорошая…. Дикие животные, может кучка особо злых и невменяемых людей, может один единственный и самолюбивый волшебник, который против, чтобы на его территории ходили всякие……. Процентов на 87 уверена, что это смертельно.
- какой ужас! – Полли испугалась, и крепче сжала руку Дигори. Мальчик был не особо против.
- Шучу! на 91…. Ладно пошли… и не паникуйте раньше времени! Жалкое зрелище, душераздирающее зрелище – сказала через некоторое время Дема, жуя очередную конфету и указывая впереди себя.
Вокруг них на высоких стенах зияло множество незастекленных окон, черных, словно дыры. Под ними чернели арки, похожие на входы в туннели. Погода стояла довольно холодная. Красновато-бурый камень арок и стен был совсем древний, а может, просто казался старым из-за странного освещения. Камень мостовой сплошь покрывали трещины. Стертые булыжники лежали неровно, а одну из арок наполовину заваливал щебень. Компания медленно оглядывалась, страшась кого-нибудь увидеть в оконном проеме. Но все равно никого не было видно. Здания пустовали.
– Не понравится – сразу исчезнем, – сказал Дигори. – Давай зеленые колечки снимем и положим в правый карман, а желтые так и останутся в левом. Только захотим, тронем кольцо левой рукой, и пожалуйста! Только, пожалуйста, пойдем!
- Если ты не заметил, мы уже туда идем! – последнюю часть фразы Полли и Дема сказали хором.
Так они и сделали: переложили кольца и отправились к одной из арок. Она вела в дом, не такой темный, как им показалось поначалу. С порога огромной пустой залы они различили в ее дальнем конце соединенные арками колонны. Осторожно добравшись до них, они вышли в другой двор, с донельзя ветхими стенами.
– Стоят, – сказал Дигори перепугавшейся Полли, – значит, не падают. Главное – ступать тихо, а не то, конечно, обвалятся. Знаешь, как лавины в горах.
Так шли они из одного просторного двора в другой, покуда не увидели в одном из них фонтан. Только вода из пасти какого-то чудовища уже не текла, и в самом фонтане давно высохла. Неведомые растения на стенах тоже невесть, когда засохли, все было мертвое – ни живых тварей, ни пауков, ни букашек, ни даже травы.
Дигори заскучал по зеленому, живому теплу леса между мирами, и уже совсем собрался тронуть заветное желтое колечко, когда перед ним вдруг предстали высоченные двери, похожие на золотые. Одна была приоткрыта. Заглянув в нее, дети замерли, раскрыли рты от удивления. На девушку происходящее вокруг не произвело должного впечатления. Она ещё раз зевнула и принялась что-то записывать в толстый старый блокнот, обитый покрашенной в зеленый цвет кожей.
Сперва им показалось, что вся зала полна народу, тихо сидящего вдоль стен. Тут уж любопытство охватило Полли, потому что фигуры эти были облачены в невероятные наряды. Как их описать? Сказать, что наряды были волшебные? Небывалые? Поразительные? Скажу только, что на голове у каждой фигуры блистала корона, а сами одежды были всех цветов радуги – алые, серебристые, густо-лиловые, изумрудные, расшитые самыми причудливыми узорами, словно в рыцарском замке. И на коронах, и на одеждах сверкали огромные драгоценные камни.
– А почему эти платья не истлели? – поинтересовалась Полли.
– Они заколдованы, – сказал Дигори, – не чувствуешь разве?
- Тут вообще все заколдовано…- не переставая писать, вставила свое слово Дема.
Но Дигори больше интересовали сами фигуры, их лица. Тут и впрямь нельзя было отвести взгляда. И мужские, и женские лица сияли красотой, добротой и, как показалось Дигори, мудростью. Однако стоило детям пройти несколько шагов – и лица начали становиться все важнее и надменней. К середине ряда они стали попросту жестокими, а еще дальше – и безрадостными вдобавок, словно у их обладателей ни в делах, ни в жизни не было ничего хорошего, одни ужасы. А самая последняя, дама редкостной красоты, глядела так злобно и гордо, что дух захватывало.
- Какие симпотяжки!!!!! – то и дело восклицала Дема проходя мимо очередного молодого человека – мне бы такого! А нет,… они хоть живые???? Врядли? Надо проверить! Вдруг статуи?
Проходя мимо очередного несбывшегося кавалера, она попыталась оттянуть штаны и проверить, но вовремя вспомнила, что рядом дети и остановилась:
Ладно-ладно! Поверю на слово! – и подошла к детям с невозмутимым лицом и засмеялась вместе с ними на весь зал. Она заметила, что Полли и Дигори смотрят на эту женщину, восхищаясь. – Подумаешь! И ничего особенного… я красивее… сейчас я сделаю из неё мисс вселенную! – наглая девушка достала из своей сумки кусочек уголька и нарисовала женщине испанские усы и бородку и начала корчить рожи, не обращая внимания на детей, что очень зря…
В это время дети сорились. Они прочитали надпись. Дигори хотел ударить в колокол, а Полли - вернуться домой. До Демы донесся отрывок их ссоры.
– Не буду я звонить, – сказала Полли.
– Здорово! – воскликнул Дигори. – Что ж, так и прикажешь всю жизнь мучиться?
– Глупый ты. Кто же тебе приказывает мучиться?
– А колдовство? Заколдуют, и буду мучиться. Я вот, например, уже сейчас мучаюсь. Колдовство действует.
–А я нет, – отрубила Полли. – И тебе я не верю. Ты притворяешься.
– Разумеется, ты же девчонка, – сказал Дигори. – Вашему брату на все наплевать, кроме сплетен, да всякой чепухи насчет того, кто в кого влюблен.
– Ты сейчас вылитый дядюшка Эндрю, – сказала Полли.
– При чем тут дядюшка? Мы говорим, что…
– Типичный мужчина! – сказала Полли взрослым голосом, и тут же прибавила: – Только не вздумай отвечать, что я типичная женщина. Не дразнись.
– Стану я называть женщиной такую козявку!
– Это я-то козявка? – Полли рассердилась по-настоящему. – Ладно, не стану мешать. С меня хватит. Совершенно мерзкое место. А ты – воображала и поросенок!
– Стой! – закричал Дигори куда противнее, чем хотел. Он увидел, что Полли вот-вот сунет руку в карман с желтым колечком. Он схватил Полли за руку, а сам левой рукой дотянулся до молота и ударил по колоколу. Потом отпустил девочку, и они молча уставились друг на друга. Полли собралась, было зареветь, причем не от страха, а от злости, но не успела. Их спутница совсем не ожидала, что Дигори ударит, но по залу пронесся непонятный, но красивый звон.
Звон был мелодичный, не слишком оглушительный, зато непрерывный и нарастающий, так что минуты через две дети уже не могли говорить, потому что не услыхали бы друг друга. А когда он стал таким сильным, что перекрыл бы даже их крик, то и сама мелодичность его стала казаться жуткой. Под конец и воздух в зале, и пол под ногами задрожали крупной дрожью, а часть стены и кусок потолка с грохотом рухнули – не то из-за колдовства, не то поддавшись какой-то особенной ноте. И тут все затихло.
– Ну что, доволен? – съязвила Полли.
– Ладно, все уже кончилось, – отозвался Дигори.
Оба они думали, что все и впрямь кончилось. И оба страшно ошибались.
Глава 3. Разбуженная ведьма.
Дема прекратила корчить рожи женщине на троне, нахлобучила корону на свое законное место и пошла к детям, не забыв прихватить себе на память одну из подвесок с шеи одной белокурой красавицы.
- Ну что тут у вас опять случи…,- попыталась узнать у детей о случившемся девушка, но тут вместе с ними услышала звук.
В дальнем, совсем неразрушенном углу комнаты раздался какой-то негромкий звук. Они обернулись на него с быстротой молнии и увидели, что одна из облаченных в пышные одежды фигур, та самая последняя в ряду женщина, которая показалась Дигори такой красавицей, и над которой так жестоко поиздевалась Дема, подымается с кресла во весь свой гигантский рост. И по короне, и по облачению, и по сиянию глаз, и по изгибу рта она, несомненно, была могучей королевой. Комнату она осмотрела, и их увидела, и, конечно, заметила, что кусок стены и потолка обвалился, только на лице ее не показалось и следа удивления.
– Кто пробудил меня? Кто разрушил чары? – она выступила вперед быстрыми, длинными шагами. Пока она шла, Дема старательно вытирала свою руку от следов уголька об платье одной из статуй-людей.
– Кажется, это я, – сказал Дигори.
– Ты! – Королева положила на плечо мальчика свою руку – белоснежную, прекрасную руку, которая, однако, была сильной, как клещи. – Ты? Но ты же дитя, обыкновенный мальчишка! В твоих жилах, я сразу увидела, нет ни королевской, ни даже благородной крови. Как ты осмелился проникнуть в этот дом?
- А какое вам до этого извините дело? – девушка перестала вытирать руку, когда она подошла и без страха, с вызовом теперь смотрела в измазанное углем лицо королевы.
– Мы из другого мира сюда попали. Волшебным способом, – Полли решила, что королеве пора заметить и ее.
– Это правда? – спросила королева у Дигори, по-прежнему не обращая никакого внимания ни на девочку, ни на наглую начинающую колдунью.
Свободной рукой королева схватила его за подбородок и задрала лицо мальчика, чтобы к нему присмотреться. Дигори, сколько ни силился, так и не сумел выдержать ее взгляда.
- она не имеет права…. – сказала себе под нос Дема, щелкнула пальцами, и от стены отвалился большущий кусок прямо почти перед королевой. Девушка, не без труда, вскарабкалась на него и встала так, что глаза её высочества и её были на одном уровне с глазами колдуньи. – Обратите на меня внимание, спящая «красавица». По-моему, по этикету такой «знатной» в кавычках старушке не подобает общаться с гостями в таком тоне да ещё с изуродованным лицом!
- что? – королева опустила мальчика на пол и подошла к девушке, – да как ты смеешь, ты, обычная дворовая девка, разговаривать с королевой, обладающей такой мощью, что может одним взглядом стереть тебя в порошок???
- я Дема! Дочь деманицы и колдуна!!! Хранительница Серого Мира! – она говорила холодно, не моргая, даже не в глаза своей собеседнице, а, как бы сквозь неё. – Я понимаю, что ты старше меня, но кто ты и кто я?? Ты просто королева – ведьма, а я хранительница врат! Разницу улавливаешь? – она не заметила как перешла на ты – ты должна быть благодарна этому мальчику за то, что он ударил в колокол, и мне за то, что я столько времени охраняла твой мир и твою жизнь следовательно от Него! – колдунья врала через каждое предложение, но её голос был холоден и спокоен так, что слова все же подействовали на королеву. Она сменила тон на более высокий и ласковый и сказала. – Теперь подойди к зеркалу и смой с себя грязь….
Королеве больше ничего не оставалось. Она, как под гипнозом, пошла к зеркалу и стала смывать над тазом уголь со своего лица. Вся её власть и жестокость сменилась страхом и почтением. Но когда она вернулась все чувства вернулись на свои места.
– Здесь смертельно опасно, – сказала королева. – Весь дворец скоро рухнет, и мы погибнем под развалинами. – Она говорила так спокойно, словно речь шла о времени суток или о погоде. – Вперед, – добавила она, протягивая руки обоим детям. Полли, между прочим, королева была совсем не по душе, и руки ей она давать не собиралась. Но та, несмотря на все спокойствие, двигалась с быстротой мысли. Не успела Полли опомниться, как ее левую руку уже сжимала другая рука, куда крупнее и сильнее, чем ее собственная.
Из заколдованного зала королева провела их сквозь длинный коридор в целый лабиринт гостиных, лестниц и двориков. Где-то продолжали рушиться куски стен и потолка, порою грохот раздавался совсем близко, и одна арка упала сразу после того, как они под ней прошли. Королева шла так быстро, что детям приходилось семенить за нею, но она не выказывала никакого страха. Дема шла последней, все время молчала, сосала чупа-чупс и пыталась отойти от страха, возникшего от взгляда этой королевы, и радости оттого, что в этом бою она победила. Магических сил и знаний у неё было мало, но её душевные качества все заменяли и именно благодаря им Он сделал её хранительницей Серого Мира.
Она записывала каждое слово разговора между королевой и детьми.
По дороге она и впрямь кое-что им рассказала.
– Вот дверь в подземелье, – говорила она, – а вот проход в главную камеру пыток. Тут был старый пиршественный зал, куда мой прадед пригласил как-то раз семьсот дворян, и перебил их прежде, чем они приступили к ужину. Они были виновны в мятежных мыслях.
Наконец они дошли до самой высокой и просторной залы с дверями в дальнем конце.
Тут королева отпустила Дигори, встала в полный рост и замерла с простертой вверх рукой, а потом произнесла какие-то угрожающие непонятные слова и словно бы что-то кинула в двери. Двери дрогнули, словно шелковые занавески, и принялись распадаться, покуда от них не осталась горстка пыли на пороге.
Дигори присвистнул.
– Обладает ли твой повелитель, твой дядя-чародей, моим могуществом? – королева снова крепко сжала руку Дигори. – Я еще узнаю об этом. А ты тем временем помни. Вот что я делаю с теми, кто стоит на моем пути.
Сквозь пустой дверной проем струился довольно яркий для этого мира свет, и когда королева вывела детей из замка, они уже догадались, что окажутся на открытом воздухе. В лицо им дул холодный, но какой-то затхлый ветер. С высокой террасы открывался удивительный вид.
Далеко внизу над горизонтом висело багровое солнце, намного больше нашего. Дигори сразу почувствовал, что оно к тому же куда древнее, чем наше. Это было умирающее солнце, усталое от долгого взгляда на этот мир. Слева от солнца, чуть повыше его, сверкала огромная одинокая звезда. Кроме этой зловещей пары, в темном небе не было больше ничего. А по земле во всех направлениях до самого горизонта простирался обширный город без единой живой души. От всех храмов, башен, дворцов, пирамид и мостов города в свете увядающего солнца ложились длинные мрачные тени. Когда-то протекавшая через город река давно высохла, оставив лишь широкую канаву, заполненную пылью.
– Запомните, ибо никому больше не доведется этого увидеть, – сказала королева. – Таким был Чарн, великий град, столица Короля Королей, чудо этого света, а может быть, и всех остальных. Есть ли у твоего дяди столь богатые владения?
– Нет, -Дигори хотел было объяснить, что у дяди Эндрью нет никаких владений, но королева его перебила.
– Ныне здесь царит молчание, но я стояла здесь, когда воздух был полон звуками, что издавал Чарн. Здесь грохотали шаги и скрипели колеса, щелкали бичи и стенали невольники, гремели колесницы и барабанный бой возвещал жертвоприношения в храмах. Я стояла здесь перед гибелью города, когда со всех улиц раздавался боевой клич и кровь струилась рекою… – Она на мгновение замолкла. – И сразу, в единый миг, по слову одной-единственной женщины Чарн погиб!
– Кто же эта женщина? – спросил Дигори слабым голосом, заранее зная ответ.
– Я! – отвечала королева. – Я, Джадис, последняя королева, владычица всего мира!
- тебе это зачтется, – злобно сказала Дема и сделала пометку в блокнот.
– Виновна моя сестра, – продолжала королева. – Это она довела меня до такого, и будь она вовеки проклята всеми волшебными силами! Не было минуты, когда я не пошла бы на мир, пощадив ее жизнь, если б она отреклась ради меня от трона. Но она отказалась, и гордыня ее разрушила целый мир. Даже после начала войны мы обе торжественно обещали не призывать на помощь волшебства. Но что мне оставалось, когда она нарушила свою клятву? Безумная! Или не знала она, что у меня во власти было больше волшебства? Или не знала она, что мне доступна тайна Недоброго Слова? Или сомневалась она, что я не устрашусь произнести его?
- идиотизм… как это низко! Винить других, ища оправдание себе, и это ей тоже зачтется – все так же себе под нос молвила девушка, делая запись в графе «душевные качества». В этот момент она прочувствовала себя действительно сильнее Джадис. Силен не тот, у кого сила, а у кого яро к и силен свет, идущий от души.
– Что это за слово такое было? – осведомился Дигори.
– Не спрашивай о тайне тайн, – сказала королева. – Великие властелины нашего народа испокон веков знали, что есть слово, и есть обряд, которые убьют все живое в мире, кроме самого чародея. Но древние короли были слабы и мягкосердечны, да и те, кто всходил на трон вслед за ними, никогда даже не пытались узнать этого слова. Но я узнала его в одном тайном месте, и заплатила за это знание страшной ценой. И я молчала, пока меня не заставили. Я сражалась с ней до конца, всем, что было в моей власти. Кровь рекой лилась из жил моих врагов…Последнее великое сражение шло три дня здесь, в Чарне. И все три дня я созерцала его с этой террасы. Я молчала, покуда не погиб мой последний солдат, покуда эта проклятая женщина, моя сестра, не поднялась со своими разбойниками до середины этой лестницы, ведущей из города к дворцу. Я дождалась, когда мы стали лицом к лицу, когда она, сверкнув своими злобными глазами, не выкрикнула: «Победа!» «Победа, – отвечала я, – только твоя ли?» И уста мои произнесли Недоброе Слово. И спустя мгновение я осталась единственным живым существом под солнцем.
- будь ты проклята – толи прошептала, толи прошипела Дема.
– А как же люди? – выдохнул Дигори.
– Какие такие люди? – не поняла королева.
– Простые люди, – возмутилась Полли, – которые вам никакого зла не сделали. И женщины, и дети, и звери…
– Как же ты не можешь этого постигнуть? – королева по-прежнему обращалась к Дигори. – Ведь я была королевой. И это был мой народ, живший, чтобы исполнять мою волю.
– Не повезло же им, однако, – сказал Дигори.
– Ах, я забыла, что ты и сам мальчик из простонародья. Откуда тебе понять интересы государства. Затверди, отрок, что великой королеве позволяется много больше, чем черни. Ибо на наших плечах – тяжесть всего мира. Для нас нет законов, и мы одиноки в своем высоком уделе.
Дигори вдруг припомнил, что дядюшка Эндрью выражался в точности теми же словами. Правда, в устах королевы Джадис они звучали куда внушительней. И то сказать, ведь в дядюшке не было двух с лишним метров росту, да и красотой он не отличался.
– Что же вы сделали потом? – спросил Дигори.
– Всем своим волшебством заколдовала я тот зал, где сидят изображения моих предшественников. Сила этих заклинаний погрузила и меня в сон среди них, чтобы я не нуждалась ни в тепле, ни в пище, покуда, будь то хоть через тысячу лет, не пришел бы кто-то, дабы разбудить меня звоном колокола.
– А солнце у вас такое из-за Недоброго Слова? – спросил Дигори.
– Какое, мальчик?
– Такое большое, багровое и холодное.
– Оно вечно пребывало таким, – сказала королева, многие сотни тысячелетий. Что за солнце сияет в вашем мире, мальчик?
- не вечно! Я знаю! Я учила историю миров! Оно просто состарилось! – прошептала девушка Полли, идущей с ней рядом. Включиться в разговор с жестокой королевой она больше не хотела.
– Оно поменьше и пожелтее. И гораздо жарче.
– Что ж, пошли. Здесь холодно, здесь настает конец всех веков…
– Куда пошли? – хором спросили дети.
– Куда? – поразилась Джадис. – В ваш мир, конечно же.
Дети в ужасе переглянулись. Полли-то королеву невзлюбила с первого взгляда, но даже Дигори, выслушав историю Джадис, не испытывал никакого желания продолжать это знакомство. Она явно была не из тех, кого хочется видеть у себя в гостях. Да дети и не знали, как можно было бы взять ее с собой. Им самим нужно было домой попасть, но Полли не могла дотянуться до своего кольца, а Дигори без нее никуда бы не отправился.
– Н-н-наш мир, – пробормотал мальчик, краснея, – я… я думал, вы туда не хотите…
– Но зачем же вы явились, разве не забрать меня с собою?
- Нет, конечно!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Они на экскурсию, я по поручению Его – тут дочь деманицы не выдержала и сказала это уже во весь, довольно громкий голос.
– Вам не понравится наш мир, – сказал Дигори, – точно, Полли? Там скучно, и смотреть не на что.
– Скоро там будет на что смотреть, когда я стану его владычицей, – отвечала королева.
– Но вы не сможете, – возразил Дигори, – у нас другие порядки. Никто вас на трон не пустит.
Королева презрительно улыбнулась.
– Немало могучих королей думало, что они могут покорить Чарн,
– сказала она. – Все они пали, и их имена покрыты тьмой забвения. Глупый детеныш! Разве не видишь ты, что с моей красотой и с моими чарами весь ваш мир через год уже будет у моих ног? Приготовься вымолвить свои заклинания и немедленно доставь меня туда.
– Ужас какой-то, – шепнул Дигори девочке.
- Она совсем спятила!!!! – весело поддакнула Дема и все тихо засмеялись.
– Возможно, ты страшишься своего родича, – сказала Джадис. – Но если он выскажет мне должное почтение, я сохраню ему и жизнь, и трон. Я прихожу не для схватки с ним. Должно быть, он великий чародей, если сумел послать вас сюда. Правит ли он всем твоим миром или только частью?
– Он вообще никакой не король, – ответил Дигори.
– Ты лжешь. Чародейство требует королевской крови. Кто слышал о чародеях-простолюдинах? Но сквозь твои слова я различаю истину. Твой дядя – великий властелин и волшебник твоего мира. Призвав свое искусство, он увидел тень моего лица в некоем волшебном зеркале или заколдованном водоеме и, возлюбив мою красоту, произнес могучее заклинание, до основания потрясшее ваш мир, чтобы вы сумели преодолеть пропасть между мирами и испросить моего благосклонного согласия прибыть к нему. Отвечай, так ли это было?
- Наверное, ты одна такая тупая – все так же весело и только детям прошептала Дема.
– Н-не совсем, – смутился Дигори.
– Не совсем? – передразнила Полли. – Да все это чушь собачья, от начала до конца!
– Негодяйка! – Королева повернулась к Полли и ухватила ее за волосы на макушке, там, где больнее всего. При этом она поневоле отпустила руки детей. «Давай!» – крикнул Дигори. «Вперед!» – подхватила Полли. И они засунули руки в карманы. Стоило им только коснуться колечек, и весь этот жуткий мир мгновенно исчез. Они понеслись вверх, где нарастало теплое зеленое сияние.
Дема осмотрела все вокруг еще раз, поставила последнюю галочку в таблице в блокноте в графе «уничтожить» и последовала за детьми, растворяясь в клубах черно-серого пепла.
Глава 4. Появление Его.
– Пустите! Пустите! – кричала Полли.
– Да не трогаю я тебя, – отвечал Дигори.
И головы их вынырнули из пруда в солнечную тишину Леса Между Мирами, которая после того затхлого и разрушенного мира, что они оставили, показалась им еще глубже и теплее. Мне кажется, что они бы с удовольствием снова забыли, кто они такие и откуда явились, чтобы снова лечь на землю и погрузиться в радостный полусон, прислушиваясь к растущим деревьям. Но им было на этот раз не до сна. Едва выбравшись из пруда на траву, они обнаружили, что отнюдь не одиноки. Королева – или ведьма, выбирайте сами – перенеслась сюда вместе с ними, крепко ухватившись за волосы Полли. Вот почему девочка так отчаянно кричала свое «Пустите!»
Попутно, между прочим, выяснилось одно свойство колечек, о котором дядюшка Эндрью не знал, и потому не сказал о нем Дигори. Чтобы перенестись из одного мира в другой, достаточно было не надевать кольца или касаться его, а просто дотронуться до того, кто к нему притронулся. Колечки в этом смыcле действовали вроде магнитов. Кто не знает, что уцепившаяся за магнит булавка притягивает и другие булавки тоже.
Дема вышла на берег, погруженная в свои мысли, забыв про детей и не слышав их. У неё были обязанности, которые она готовилась сегодня выполнить правильно. Тут она все-таки обратила внимание на детей и гигантскую королеву.
В Сером Лесу королева изменилась. Она так побледнела, что от ее красоты осталось совсем мало. И дышала она с трудом, словно здешний воздух душил ее. Дети совсем перестали ее бояться.
– Отпустите! Отпустите мои волосы! – твердила Полли. – Чего вы за них ухватились?
– Ну-ка, – подхватил Дигори, – отпустите-ка ее. Сию секунду!
Дема глубоко вздохнула и сделала жест, как будто нагоняет на себя волну, и ведьму оттянуло к ней, а Полли оказалась на свободе от цепких рук.
– Быстро, Дигори, – сказала Полли, – смени кольца и давай нырять в наш пруд.
– Помогите! Помогите! – закричала ведьма слабым голосом, ковыляя за ними. – Будьте милосердны, возьмите меня с собой, я погибну в этом страшном месте!
– А интересы государства? – съязвила Полли. Помните, как вы прикончили всех жителей своего мира? Торопись, Дигори!
Они уже надели зеленые колечки, когда Дигори вдруг охватил приступ жалости.
– Слушай, что же мы делаем?
– Не будь идиотом, – отвечала Полли. – Зуб даю, что она притворяется. Давай, давай же!
- она не прикидывается, Серый Мир тянет силы из каждого, кто сюда попадает в первый раз!!! Ну, давайте же!! Бегите! – кричала девушка им в след.
И дети прыгнули в отмеченный заранее пруд. Но во время прыжка Дигори вдруг почувствовал, что кто-то ухватил его холодными пальцами за ухо. Покуда они спускались все глубже, и в воздухе начали появляться смазанные очертания нашего мира, хватка этих пальцев становилась все крепче. К ведьме явно возвращалась ее былая сила. Дигори вырывался, брыкался, но все без малейшего толку. Спустя мгновение они уже были в кабинете дядюшки Эндрью, и сам хозяин этого кабинета в изумлении смотрел на невиданное существо, принесенное Дигори из другого мира.
- БЛИН! Она пошла за ними! – воскликнула Дема – как же плохо, что я её не остановила! Но кое-что я все-таки для того мира могу сделать. – Она кинула палочку от чупа-чупса в пруд за секунду до того, как Джадис прикоснулась к уху Дигори. В ту же секунду образовался ярко синий дым. Это сила ведьмы осталась в этом мире. – теперь она не сможет никого покалечить своей силой… правда у неё осталась физическая… но это лучше, чем ничего.
Пока Полли и Дигори боролись с характером колдуньи и жалели дядюшку Эндрью, дочь колдуна расставила три камня треугольником так, что один из его углов смотрел в сторону будущего заката, а растрояние от разноцветных камней было на больше метра, нарисовала в центре руну, похожую на созвездие льва и стала ждать. До заката оставался ещё час, она развела костер, достала от куда то подушку и два теплых пледа и стала читать какой-то старый фолиант, на котором было написано «История Чарна». Дема нашла страницу с «Недобрым Словом», а так же заклинание, которым можно ему противостоять и выписала оба к себе в блокнот на всякий случай. Она любила узнавать все новое и искренне верила что знания – это настоящая сила.
Но вот время прошло. Солнце огромным огненным шаром начало клониться к закату, освещая последними лучами лицо одинокой девушки и на магический треугольник.
Дема начала наблюдать за тем, что происходило с треугольником. Пучок из лучей зацепился за желтый камень, смотрящий к солнцу, и двинулся по кругу к соседнену камню по часовой стрелке, потом к третьему, потом опять к первому, луч двигался все быстрее и быстрее, образуя ярую белую широкую линию.
Наконец, произошло то, чего юная колдунья так ждала – в этом круге появился Он. Это был лев. Огромный, лохматый, золотисто-желтый лев стоял спиной к уходящему солнцу, широко раскрыл свою пасть в песне приветствуя девушку. Дема поднялась с колен и сделала глубокий реверанс.
- Здравствуйте, ваша светлость – промолвила девушка, не меняя позы.
- Здравствуй, Ева, рад тебя видеть, дитя моё. Зачем ты вызвала меня? Что случилось? – он вышел из круга и подошел к ней. Дема, истинное имя которой до попадания в этот мир было Ева, встала на колени, чтобы быть наравне с глазами льва.
- я нашла жестокий, заброшенный мир Чарн, как вы просили,– она достала блокнот и показала льву Аслану свои, сделанные днем записи. Лев внимательно и долго все прочитал.
- хвалю, ты сделала все правильно. А теперь поспи, утром на месте этого мира ты мне поможешь создать вместо этого мира другой, в котором не будет зла и жестокости. – Аслан улыбался и смотрел ей прямо в глаза. На её лице начала играть счастливая улыбка, как будто у неё был день рождения и ей подарили огромную корзину со сладким.
- для меня это огромная честь, Аслан! Благодарю вас! – и она поцеловала его в большой мокрый нос.
- мне приятно знать, что ты счастлива, дитя моё. Теперь спи. - Лев подул в её волосы, она сладко зевнула и легла на подушку, накрывшись пледом, и сладко уснула.
Глава 5 Создание Нарнии.
ПокаДигори пытался поймать ногу жестокой королевы – ведьмы в Сером Мире наступило утро. Время здесь течет быстрее, чем на земле, но достаточно медленно, чтобы успеть выспаться, например, или провести целый день с пользой.
Дема проснулась на рассвете. Лев сидел спиной к ней и щурился на лучи восходящего солнца. Она подошла к нему.
- Доброе утро, Аслан – девушка склонилась в легком реверансе. – что мне нужно делать?
- Приветствую тебя, Ева. Приготовь свою флейту. Мы будем с тобой играть мелодию создания мира. Учти, мелодия будет трудная, долгая, ты уверена, что справишься?
- Конечно, Аслан, я все для этого сделаю! – не долго думая, ответила Дема и пошла делать бутерброды себе и варить рыбу для льва. Пусть он и полубог, а кушать всем надо.
Через полчаса бутерброды и рыба были съедены, сок выпит Демой и флейта почищена все ей же, они нырнули в пруд, ведущий в Чарн.
- Ты никогда не пробовала использовать магомелодии создания. Я скажу, что тебе нужно делать – сказал Лев, даже не смотря в сторону города. А зачем? Через минуту от него не останется и следа.
- Хорошо! – ответила его ученица, сияя от счастья.
Он говорил ей, какие нужны ноты, а она в точности повторяла его указания. С каждой тяжелой трелью стиралась какая-то часть города, а на месте оставалась только чернота. Вот исчез мост, вот каждый кирпич улицы, вот стены, вот ворота, вот фигура за фигурой королей и королев. В конце всего осталась одна чернота и две фигуры: статного крупного льва и молодой длинноногой девушки, старательно перебирающей пальцами на флейте из красного дерева. Это был подарок Аслана ей к началу её обучения. Что-то наконец начало происходить в темноте. Аслан начал петь, а Дема сменила ритм и мелодию. Она начала играть вместо грустной удушающей мелодии веселую, и ритмичную, как будто рождается ребенок. Это было почти так. Рождался новый, лучший мир.
Порою казалось, что он струится со всех сторон. Голос исходил из земли у них под ногами. Самые низкие ноты этого голоса были так глубоки, что их могла бы вызвать сама земля. Слов не было. Даже мелодии почти не было. И тут в один миг случилось сразу два чуда. К голосу льва присоединилось несчетное множество других голосов. Они пели в тон ему, только гораздо выше, в прохладных, звонких, серебристых тонах. Во-вторых, черная тьма над головой вдруг мгновенно осветилась миллиардами звезд. В глухой тьме сразу засияли многие тысячи светлых точек – звезды, созвездия, планеты, и все они были ярче и крупнее. Облаков не было. Новые звезды и новые голоса возникли в точности в одно и то же мгновение. Голос Аслана звучал все громче, все торжественней, но небесные голоса уже кончили подпевать ему и затихли. И чудеса продолжились. Далеко-далеко, у самого горизонта, небо стало сереть. Подул легкий, очень свежий ветерок. Небо над горизонтом становилось бледнее и бледнее, так что вскоре на его фоне начали проступать очертания гор. Вскоре стало светло.
Небо на востоке стало из белого розовым, а потом золотым. Голос льва звучал все громче и громче, сотрясая воздух, и когда он достиг небывалой мощи, поднялось солнце. Дема, правда, уже начала уставать играть, но старалась этого не показывать. Поднимаясь, оно словно смеялось от радости. В свете его лучей, пересекающих равнину, была видна долина, посреди которой текла на восток, к солнцу, широкая стремительная река. На юге высились горы, на севере – холмы. В этой долине ничего не росло, и среди земли, воды и камней не было видно ни деревца, ни кустика, ни былинки, хотя разноцветные краски земли, живые и жаркие. Лев шел по этой долине и пел, а Дема, не переставая играть шла за ним на расстоянии трёх шагов.
Расхаживая взад и вперед по этой пустынной земле, лев пел свою новую песню, мягче и нежнее той, что вызвала к жизни звезды и солнце. Лев ходил и пел эту журчащую песню, и вся долина на глазах покрылась травой, растекавшейся, словно ручей, из-под лап зверя. Волной взбежав на ближние холмы, она вскоре уже заливала подножия дальних гор, и новорожденный мир с каждым мигом становился приветливей. Трава шелестела под ветерком, на холмах стали появляться пятна вереска, а в долине какие-то темно-зеленые лужайки. Этот крошечный острый стебелек выбрасывал десятки отростков, тут же покрывавшихся зеленью, и каждую секунду увеличивался примерно на сантиметр.
Дема подстраивалась под его пение, её флейта рождала прекрасную мелодию. Из инструмента струйками лились полупрозрачные струйки всех, существу3ющих в природе цветов . Девушка выглядела сосредоточенно, чтобы ничего не перепутать, но по глазам было видно что на была счастлива всей душой. Постепенно начили появляться полевые цветы, вырастать, казалось бы, огромные столетние буки, подальше, на берегу реки, склонялись ивы, а с другого берега к ним тянулись цветущие ветки сирени, смородины, шиповника, рододендронов.
Аслан все пел песню, все расхаживал взад и вперед величавой поступью. Вдруг та самая ведьма, которую Дема, Дигори и Полли разбудили во дворце Чарна, смело выступила от куда-то из чащи навстречу льву, который распевал, медленно расхаживая тяжелым шагом, всего метрах в десяти. Она подняла руку и метнула в него железным бруском, целясь прямо в голову.
На таком расстоянии никто бы не промахнулся, а уж Джадис – тем более. Юная ведьма знала это и вовремя успела добавить к своей мелодии еще одну, очень быстро перебирая пальцами. Из флейты вырвалась прозрачная лента и в миг до удара королевы успела создать невидимый щит. Если Аслана сейчас остановить, то Дема собьется с нот и рухнет все, что уже создано. Брусок ударил льва точно между глаз, отскочил и упал в траву. Лев приближался – не медленнее, и не быстрее, будто вовсе не заметил удара. Его лапы ступали мягко, но земля, казалось, подрагивала под их тяжестью.
Колдунья взвизгнула и бросилась бежать, быстро скрывшись среди деревьев. Дядя Эндрю, как и полагала дочь деманицы, что он тоже был там вместе с детьми, а они там были, было за ней бросился, но сразу споткнулся и плюхнулся ничком в ручей, впадавший в речку. А дети двигаться не могли, и даже, наверное, не хотели. Лев не обращал на них никакого внимания. Его огромная алая пасть была раскрыта для песни, а не для рыка. Дети могли бы дотронуться до его гривы, так близко он прошествовал. Они вроде и боялись, что он обернется, но в то же время как-то странно этого хотели. А он прошел мимо, словно не видел их и не чувствовал их запаха. Сделал несколько шагов, повернул обратно, снова миновал людей и пошел дальше на восток. Дема была рада видеть их , но старалась особо за ними не наблюдать, мелодия становилась все сложнее и не хотелось расстраивать хорошего и мудрого учителя. А вот дети, похоже, её не замечали, но это и к лучшему.
Ученица и её учитель вышли на середину поляны в глубине этой чащи леса. Только они пришли изменения стали происходить и на ней. Покрытая травой поляна закипела, как вода в котле. Повсюду, куда ни глянь, вспухали кочки самых разных размеров – одни с кротовый холмик, другие – с бочку, две – в целый домик. Кочки эти росли, покуда не лопнули, рассыпая землю во все стороны, и из них стали выходить животные. Кроты, например, вылезли точно так же, как где-нибудь в Англии. Собаки принимались лаять, едва на свет появлялась их голова, и тут же начинали яростно работать лапами и всем телом, словно пробираясь сквозь дыру в заборе. Забавней всего появлялись олени – рога у них высовывались прежде остального тела, и Дигори поначалу принял их за деревья. Лягушки, появившись близ реки, тут же с кваканьем принялись шлепаться в воду. Пантеры, леопарды и их родичи сразу же стряхивали землю с задних лап, а потом точили когти о деревья. С деревьев струились настоящие водопады птиц. Порхали бабочки. Пчелы поспешили к цветам, как будто у них не было ни одной лишней минуты. А удивительнее всего было, когда лопнул целый холм, произведя нечто вроде небольшого землетрясения, и на свет вылезла покатая спина, большая мудрая голова и четыре ноги в мешковатых штанах. Это был слон. Песню льва почти совсем заглушили мычанье, кряканье, блеянье, рев, рычание, лай, щебет и мяуканье.
Хотя Дигори больше не слышал льва, он не мог отвести глаз от его огромного яркого тела. Животные не боялись этого зверя. Процокав копытами, мимо Дигори пробежала его старая знакомая, лошадь извозчика. (Воздух этих мест, видимо, действовал на нее так же, как на дядюшку Эндрью. Земляничка бодро переставляла ноги, высоко подняла голову и ничем уже не напоминала заезженное, несчастное существо, которым она была в Лондоне.) И тут лев впервые затих. Теперь он расхаживал среди животных, то и дело подходя к какой-нибудь паре – всегда к паре – и трогая их носы своим. Он выбрал пару бобров, пару леопардов, оленя с оленихой. К некоторым зверям он не подходил вовсе. Но те, кого он выбрал, тут же оставляли своих сородичей и следовали за ним. Когда лев, наконец, остановился, они окружали его широким кругом. А остальные звери понемногу начали разбредаться, и голоса их замолкли в отдалении. Избранные же звери молча смотрели на льва. Никто не шевелился, только из породы кошачьих иногда поводили хвостами. Впервые за весь день наступила полная тишина, нарушаемая только плеском бегущей реки. Сердце Дигори сильно колотилось в ожидании чего-то очень торжественного. Он не забыл про свою маму, только знал, что даже ради нее он не может вмешаться в то, что перед ним совершалось.
Лев, не мигая, глядел на зверей так пристально, будто хотел испепелить их своим взором. И постепенно они начали меняться. Те, кто поменьше, – кролики, кроты и прочие – заметно подросли. Самые большие, особенно слоны, стали поскромнее в размерах. Многие звери встали на задние лапы. Многие склонили головы набок, будто пытаясь что-то лучше понять. Лев раскрыл пасть, но вместо звуков издал только долгое, теплое дыхание, которое, казалось, качнуло всех зверей, как ветер качает деревья. Далеко наверху, за пределом голубого неба, скрывавшего звезды, снова раздалось их чистое, холодное, замысловатое пение. А потом не то с неба, не то от самого льва вдруг метнулась никого не обжигая, стремительная огненная вспышка. Каждая капля крови в жилах Дигори и Полли вспыхнула, когда они услыхали небывало низкий и дикий голос: «Нарния, Нарния, Нарния, проснись. Люби. Мысли. Говори. Да будут твои деревья ходить. Да будут твои звери наделены даром речи. Да обретут душу твои потоки».
Дема убрала флейту и начала записывать и, местами, даже зарисовывать все происходящее. Она была на пике счастья. Она творила мир своими стараниями и сама же писала первую историю этого мира. Ей доверили работу, и она с ней справилась.
Глава 6. Все в первый раз.
Это, конечно, говорил лев. Дети давно уже подозревали, что говорить он умеет, и все-таки сильно разволновались, услыхав его слова.
Из лесу выступили дикие люди – боги и богини деревьев, а с ними фавны, сатиры и карлики. Из реки поднялся речной бог со своими дочерьми-наядами. И все они, вместе со зверями и птицами, отвечали – кто высоким голосом, кто низким, кто густым, кто совсем тоненьким:
«Да, Аслан! Мы слышим и повинуемся. Мы любим. Мы думаем. Мы говорим. Мы знаем».
– Только знаем мы совсем мало покуда, – раздался чей-то хрипловатый голос. Тут дети прямо подпрыгнули, потому что принадлежал он лошади извозчика.
– Создания, я дарю вам вас самих, – продолжал Аслан сильным, исполненным счастья голосом. – Я навеки отдаю вам землю этой страны, Нарнии. Я отдаю вам леса, плоды, реки. Я отдаю вам звезды и самого себя. Отдаю вам и обыкновенных зверей, на которых не пал мой выбор. Будьте к ним добры, но не подражайте им, чтобы остаться Говорящими Зверьми. Ибо от них я взял вас, и к ним вы можете вернуться. Избегайте этой участи.
– Конечно, Аслан, конечно, – зазвучало множество голосов. «Не бойся!» громко прокричала какая-то галка. Беда в том, что все уже кончили говорить ровно за секунду перед ней, так что слова бедной птицы раздались в полном молчании. А вы, наверное, знаете, как это бывает глупо – в гостях, например. Так что галка настолько засмущалась, что спрятала голову под крыло, словно собираясь заснуть. Что же до остальных зверей, то они принялись издавать всякие странные звуки, означавшие смех – у каждого свой. В нашем мире никто такого не слыхал. Девушка смеялась, не отвлекаясь от записей и конечно же громче всех. Сначала звери пытались унять смех, но Аслан сказал им:
– Смейтесь, создания, не бойтесь. Вы уже не прежние бессловесные неразумные твари, и никто вас не заставляет вечно быть серьезными. Шутки, как и справедливость, рождаются вместе с речью.
Смех зазвучал в полную силу, так, что даже галка снова собралась с духом, присела между ушами Землянички и захлопала крыльями.
– Аслан! Аслан! Получается, что я первая пошутила? И теперь все и всегда будут об этом знать? – Нет, подружка, – отвечал лев. – Не то что ты первая пошутила. Ты сама и есть первая в мире шутка.
Все засмеялись еще пуще, но галка нисколько не обиделась и веселилась вместе с остальными, покуда лошадь не тряхнула головой, заставив ее потерять равновесие и свалиться. Правда, галка, не успев долететь до земли, вспомнила, что у нее есть крылья, к которым она привыкнуть еще не успела.
– Нарния родилась, – сказал лев, – теперь мы должны беречь ее. Я хочу позвать кое-кого из вас на совет. Подойдите сюда, главный карлик, и ты, речной бог, и ты, дуб, и ты, филин, и вы, оба ворона, и ты, слон. Нам надо посовещаться. Ибо хотя этому миру еще нет пяти часов от роду, в него уже проникло зло. Ева, оторвись от записей, с тобой я тоже хочу поговорить.
- Да, Аслан, уже иду – девушка быстро убрала ручку и блокнот в сумку и пошла за ним.
Создания, которых позвал лев, подошли к нему, и все они побрели в сторону, на восток.
Дема играла веселую мелодию, чтобы не было скучно идти. Они пришли на поляну и встали в круг. Аслан начал:
- я не знаю как но зло проникло в этот невинный мир. Я даю каждому из вас обязанности, чтобы оно не расползлось по всему миру. – Лев говорил спокойно, что у каждого из существ, включая девушку, видевшую и так не мало зла, пошли мурашки.
Пока Аслан раздавал всем обязанности и объяснял, что они должны делать, к ним подходила Земляничка, везя на своей спине Дигори. Дема улыбнулась им и отошла, впуская мальчика в круг.
Стоило Аслану что-то промолвить, как и слон, и вороны, и все остальные отошли в сторонку. Спрыгнув с лошади, Дигори оказался лицом к лицу с Асланом. Признаться, он не ожидал, что лев будет таким огромным, таким прекрасным, таким ярко-золотистым и таким страшным. Мальчик даже не решался взглянуть ему в глаза.
– Простите… господин Лев… Аслан… сэр, – заикался Дигори, – вы не могли бы.. то есть, вас можно попросить дать мне какой-нибудь волшебный плод из этой страны, чтобы моя мама выздоровела?
– Вот мальчик, – Аслан глядел не на Дигори, а на своих советников, – тот самый мальчик, который это сделал.
- Прости меня Аслан, это моя вина. Мне нельзя было брать его с собой. Я не успела его тогда, там, в замке, остановить, – попыталась вступиться за мальчика Дема.
- Ты искупила свою вину, дочь моя, ты справилась со своей задачей даже лучше, чем я того хотел, – ответил ей лев, даже не смотря на неё.
- Благодарю, - его ученица покраснела и села от усталости на траву.
– Сын Адама, – продолжал лев, по моей новой стране, по Нарнии, бродит злая волшебница. Расскажи этим добрым зверям, как она очутилась здесь.
– Это я ее привел, Аслан, – тихо ответил он.
– С какой целью?
– Я хотел отправить ее из моего мира в ее собственный. Я думал, что мы попадем в ее мир.
– Как же она оказалась в твоем мире, сын Адама?
– Ч-чародейством.
Лев молчал, и Дигори понял, что надо говорить дальше.
– Это все мой дядя, Аслан. Он отправил нас в другой мир своими волшебными кольцами, то есть, мне пришлось туда отправиться, потому что сначала там оказалась Полли, и она прицепилась к нам до тех пор, пока…
– Вы ее встретили? – Аслан говорил низким, почти угрожающим голосом, сделав ударение на последнем слове.
– Она проснулась, -Дигори выглядел совсем несчастным и сильно побледнел. – Это я ее разбудил. Потому что хотел узнать, что будет, если зазвонить в колокол. Полли не хотела, это я виноват, я с ней даже подрался… Я знаю, что зря. Наверное, меня заколдовала эта надпись под колоколом.
– Ты так думаешь? – голос льва был таким же низким и глубоким.
– Н-нет, – отвечал Дигори, – не думаю… я и тогда притворялся только.
В наступившем долгом молчании Дигори подумал, что он все испортил, и никакого лекарства для своей мамы теперь ему не дадут.
Когда лев заговорил снова, он обращался не к мальчику.
– Вот, друзья мои, – сказал он, – этому новому и чистому миру, который я подарил вам, еще нет семи часов от роду, а силы зла уже вступили в него, разбуженные и принесенные сыном Адама.
– Все звери, даже Земляничка, уставились на Дигори так, что ему захотелось провалиться сквозь землю. – Но не падайте духом. Одно зло дает начало другому, но случится это не скоро, и я постараюсь, чтобы самое худшее коснулось лишь меня самого. А тем временем давайте решим, что еще на многие столетия Нарния будет радостной страной в радостном мире. И раз уж потомки Адама принесли нам зло, пусть они помогут его остановить. Подойдите сюда.
Свои последние слова он обратил к Полли и извозчику, которые уже успели подойти к звериному совету. Полли, вся обратившись в зрение и слух, крепко сжимала руку извозчика. А тот, едва взглянув на льва, снял свою шляпу-котелок, без которой никто его раньше никогда не видел, и стал куда моложе и симпатичней – настоящий крестьянин, а не лондонский извозчик.
– Сын мой, – обратился к нему Аслан, – я давно знаю тебя. Знаешь ли ты меня?
– Нет, сэр, – отвечал извозчик. – Не могу сказать, что знаю. Однако, извините за любопытство, похоже, что мы все-таки где-то встречались.
– Хорошо, – отвечал лев. – Ты знаешь куда больше, чем тебе кажется, и со временем узнаешь меня еще лучше. По душе ли тебе этот край?
– Чудные места, сэр, – отвечал извозчик.
– Хочешь остаться здесь навсегда?
– Понимаете ли, сэр, я ведь человек женатый. Если б моя женушка очутилась тут, она, я полагаю, тоже ни за какие коврижки не вернулась бы в Лондон. Мы с ней оба деревенские, на самом-то деле.
Встряхнув своей мохнатой головой, Аслан раскрыл пасть и издал долгий звук на одной ноте – не слишком громкий, но исполненный силы. Рядом с сидящей на траве Демой появилась молодая женщина с милым и честным лицом. Было понятно, что это жена извозчика. Молодая женщина, видимо, только что стирала, потому что на ней был фартук, а на руках, обнаженных до локтей, засыхала мыльная пена. Будь у нее время облачиться в свои лучшие наряды и надеть воскресную шляпку с искусственными вишенками, она выглядела бы ужасно, но будничная одежда ей была к лицу. Ева встала, представилась девушке, пожала ей руку, попросила ничего не бояться и подвела её к мужу.
При виде льва, который по неизвестной причине совсем не испугал ее, а заставил женщину засомневаться, сон ли это, она сделала зверю книксен – в те годы многие деревенские барышни еще это умели, – а потом подошла к мужу, взяла его за руку и застенчиво огляделась.
– Дети мои, – сказал Аслан, глядя то на извозчика, то на его жену, – вы будете первыми королем и королевой Нарнии.
Извозчик в изумлении раскрыл рот, а жена его сильно покраснела. Дема улыбнулась на это и прошептала на ухо жене извозчика.
- какая честь! Не бойтесь! Все будет хорошо!
– Вы будете править этими созданиями. Вы дадите им имена. Вы будете вершить справедливость в этом мире. Вы защитите их от врагов, когда те появятся. А они появятся, ибо в этот мир уже проникла злая колдунья.
Извозчик два или три раза прокашлялся.
– Вы уж простите, сэр, – начал он, – и душевное вам спасибо, от меня и от половины моей тоже, но я не тот парень, чтобы потянуть такое дело. Неученые мы.
– Что ж, – сказал Аслан, – ты умеешь работать лопатой и плугом? Ты умеешь возделывать землю, чтобы она приносила тебе пищу?
– Да, сэр, это мы умеем, воспитание у нас было такое.
– Ты сумеешь быть добрым и справедливым к этим созданиям? Помнить, что они не рабы, как неразумные звери в твоем мире, а говорящие звери, свободные существа?
– Это я понимаю, сэр, – отвечал извозчик, – я постараюсь их не обидеть. Попробую.
– А сможешь ты воспитать своих детей и внуков, чтобы они поступали так же?
– Попробую, сэр, непременно. Попробуем, Нелли?
– Сумеешь ты сделать так, чтобы твои дети и эти звери не делились на любимых и нелюбимых? И чтобы никто из них не властвовал над другими и не обижал их?
– Мне такие штуки всегда были не по душе, сэр. Честное слово. И любому, кого я за этим поймаю, здорово влетит. – Голос извозчика становился все медлительнее и глубже. Наверное, так он говорил, когда был мальчишкой в деревне, и еще не перенял хриплой городской скороговорки.
– И если враги пойдут на эту землю, – а они еще появятся – и если будет война, будешь ли ты первым, кто встанет на ее защиту и последним, кто отступит?
– Трудно сказать, сэр, – неторопливо отвечал извозчик, – надо попробовать. А вдруг струшу? До сих пор мне приходилось драться только кулаками. Но я попробую, и постараюсь лицом в грязь не ударить.
– Значит, – заключил Аслан, – ты умеешь все, что требуется от короля. Твою коронацию мы устроим. И будут благословенны и вы, и ваши дети, и ваши внуки. Одни будут королями Нарнии, другие – королями Архенландии, которая лежит за Южным хребтом. А ты дочка, – обратился он к Полли, простила своему другу то, что он натворил в зале со статуями, в покинутом дворце несчастного Чарна?
– Да, Аслан, мы уже помирились, – ответила Полли.
– Хорошо. Теперь займемся самим мальчиком.
Глава 7. Задание для Дигори и приготовления Демы к коронации.
– Сын Адама, – сказал Аслан, – готов ли ты искупить свою вину перед Нарнией, моей милой страной, перед которой ты согрешил в первый же день ее создания?
– Честно говоря, я не вижу способа как бы я мог это сделать,
– сказал Дигори. – Королева-то сбежала, так что…
– Я спросил, готов ли ты, – перебил его лев.
– Да, – отвечал Дигори. – На мгновение его охватил соблазн сказать что-то вроде того, что он поможет льву, если тот пообещает помочь его маме, но мальчик вовремя понял: лев не из тех, с кем можно торговаться. И однако, произнося свое «да», Дигори, конечно же, думал о маме, о своих надеждах, и о том, как они понемногу исчезают, и в горле у него появился комок, а на глазах слезы, так что он все-таки добавил, еле выговаривая слова:
– Только… только вы не могли бы.. как-нибудь, если можно… вы не могли бы помочь маме?
Впервые за весь разговор мальчик посмотрел не на тяжелые передние лапы льва, украшенные грозными когтями, а на его морду
– и в изумлении увидел, что лев успел наклониться к нему, и в глазах его стоят слезы – такие крупные и блестящие, что горе льва на миг показалось Дигори больше его собственного.
– Сынок, сынок, – сказал Аслан, – я же понимаю. Горе – могучая сила. Только мы с тобой в этой стране знаем, что это такое. Будем добры друг к другу. Но мне надо заботиться о сотнях грядущих лет для Нарнии. Злая колдунья, которую ты привел, еще вернется в эту страну. Может быть, это будет еще нескоро. Я хочу посадить в Нарнии дерево, к которому она не посмеет приблизиться. И дерево это будет долгие годы охранять Нарнию. Пусть земля эта узнает долгое солнечное утро перед тем, как над ней соберутся тучи. Ты должен достать мне семя, из которого вырастет это дерево.
– Хорошо, сэр. – Дигори не знал, как выполнить просьбу льва, но почему-то был уверен в своих силах. Аслан глубоко вздохнул, склонился еще ниже, поцеловал мальчика, и тот вдруг исполнился новой силы и отваги.
– Сынок, – сказал лев, я все тебе объясню. Повернись на запад и скажи мне, что ты видишь.
– Я вижу высокие горы, Аслан, – сказал Дигори, – и потоки, обрушивающиеся со скал. А за скалами я вижу зеленые лесистые холмы. А за холмами чернеет еще один горный хребет, а за ним – совсем далеко – громоздятся снежные горы, как на картинках про Альпы. А дальше уже нет ничего, кроме неба.
– Ты хорошо видишь, – сказал лев. – Нарния кончается там, где низвергается со скалы водопад. Миновав скалу, ты выйдешь из Нарнии и очутишься в диком Западном крае. Пройдя через горы, отыщи зеленую долину с голубым озером, окруженным ледяными пиками. В дальнем конце озера ты найдешь крутой зеленый холм, а на его вершине – сад, в середине которого растет дерево. Сорви с него яблоко и принеси мне.
– Хорошо, сэр, – снова сказал Дигори. У него не было ни малейшего понятия о том, как он заберется на скалу и пройдет через горы. Но говорить он об этом не стал, чтобы лев не подумал, что он пытается увильнуть от поручения. Впрочем, он все-таки добавил: – Я надеюсь, ты не слишком торопишься, Аслан. Я же не могу быстро обернуться. – Юный сын Адама, я помогу тебе,
– Аслан повернулся к лошади, которая все это время тихо стояла рядом, отгоняя хвостом мух и склонив голову набок, словно ей было не очень легко следить за разговором. – Послушай, лошадка, хочешь стать крылатой?
Вы бы видели, как Земляничка тряхнула гривой, как у нее расширились ноздри и как она топнула по земле задним копытом. Конечно, ей хотелось превратиться в крылатую лошадь! Но вслух она сказала только:
– Если хочешь, Аслан… если не шутишь…да и чем я заслужила? Я ведь лошадь не из самых умных.
– Будь крылатой, – проревел Аслан, – стань матерью всех крылатых коней и зовись отныне Стрелою.
Лошадь застеснялась, совсем как в те далекие жалкие годы, когда она таскала за собой карету. Потом, отступив назад, она отогнула шею назад, словно спину ей кусали мухи, и укушенное место чесалось. А потом – точь-в-точь как звери, появлявшиеся из земли – на спине у Стрелы прорезались крылья, которые росли и расправлялись, стали больше орлиных, шире лебединых, громаднее, чем крылья ангелов на церковных витражах. Перья на крыльях сияли медью и отливали красным деревом. Стрела широко взмахнула ими и взмыла в воздух. На высоте трехэтажного дома она ржала, трубила и всхрапывала, покуда, описав полный круг, не спустилась на землю сразу всеми четырьмя копытами. Вид у нее был удивленный, смущенный и празднично-радостный.
– Тебе нравится, Стрела?
– Очень нравится, Аслан, – отвечала лошадь.
– Ты отвезешь юного сына Адама в ту долину, о которой я говорил?
– Что? Прямо сейчас? – спросила Земляничка или, вернее, Стрела. – Ура! Усаживайся, мальчик! Я таких, как ты уже возила на спине. Давным-давно. На зеленых лугах, там, где был сахар.
– О чем вы там шепчетесь, дочери Евы? – Аслан внезапно обернулся к Полли и жене извозчика, которые, кажется, уже подружились.
– Простите, сэр, – сказала королева Елена (именно так теперь звали Нелли, жену доброго извозчика), по-моему, девочка тоже хочет полететь, если, конечно, это не слишком опасно.
– Что ты на это скажешь, Стрела? – спросил лев.
– Мне-то что, сэр, они оба совсем крошки, – отвечала лошадь.
– Лишь бы слон не захотел с ними покататься.
У слона такого желания не оказалось, так что новый король Нарнии помог детям усесться на лошадь: Дигори он бесцеремонно подтолкнул, а Полли поднял так бережно, будто она была фарфоровая. «Вот они, Земляничка, то есть, извини, Стрела. Можешь отправляться».
– Не залетай слишком высоко, – попросил Аслан. Не пытайся пролететь над вершинами ледяных гор. Лети лучше через долины, узнавай их сверху по зеленому цвету, и тогда отыщешь дорогу. А теперь благословляю вас в путь. И они взлетели.
Дема наблюдала с легкой белой завистью за улетающими детьми, пока они не превратились в маленькую точку.
- теперь надо подумать о коронации, – через некоторое время молвил лев, - Ева, ты не устала? Я хотел бы поручить это тебе.
- спасибо, учитель! Я благодарна вам за все! – Ева с живостью хлопнула в ладоши 2 раза, и перед ней появилось десять нимф. Она взяла под руки будущих короля и королеву и повела их на другую поляну, пока лев разбирался с дядюшкой Эндрю. Вид у него был плачевный.: он был мокрый от воды, в порванном костюме, в грязных до колен рваных брюках. Что было с дядюшкой дальше? Этого Дема уже не видела. Она во всю занималась обустройством поляны и созданием одежды для короля и королевы.
Для начала одна из нимф принесла лен, другая прялку и разноцветные краски, третья разноцветные камушки.
- так! Ну что ж, приступим! – жизнерадостно сказала девушка, обращаясь к королю и королеве. Она пять раз хлопнула в ладоши. Перед ней появился два гнома. Девушка наклонилась к ним и что-то зашептала. После они пошли к станку и буквально за полчаса сделали из охапки льна и красок несколько разноцветных кусков ткани. После Дема подозвала к себе четыре нимфы, и они начали шить именно из той ткани платья. Жена извозчика почти сразу вызвалась помочь и у неё это отлично получалась. Не зря Аслан выбрал именно их. Пока Жена извозчика рукодельничала, сам извозчик с таким же успехом шил вместе с гномами обувь из той же ткани. Обувь и одежда были сшиты и украшены пуговицами из камушков и самими камушками. Из оставшейся ткани Жена извозчика сшила для юной ведьмы в подарок малиновое платье до колен с бахромой и без рукавов. В общем, разница между молодой женщиной и девушкой в возрасте была небольшая, так что они за все время работы подружились, и Дема даже пообещала бывать в их мире чаще, даже не смотря на то, что от её мамы Еве досталась вечная жизнь, и она сможет видеться не только с ней но и с её детьми и внуками.
Но вот на поляне появился лев Аслан. Дема сразу пошла к нему, хвастаясь своей работой.
- Ты молодец, моя ученица, - ласково сказал лев. Его ученица в ответ покраснела и сделала красивый реверанс, - теперь пора подумать о коронах. Сделайте короны для короля и королевы!
В тот же миг на поляне появилась толпа карликов. Невообразимая толпа карликов ринулась к золотому деревцу, во мгновение ока оборвала с него все листья и даже обломала некоторые ветки. Дети увидели, что деревце и впрямь было из самого настоящего золота. Конечно, оно выросло из тех полусоверенов, которые вывалились из карманов дядюшки Эндрью, когда его перевернули вверх ногами. Точно так же и серебряное деревце выросло из монеток по полкроны. Невесть откуда карлики притащили валежник для костра, маленькую наковальню, кузнечные меха, молоточки и щипцы. Через минуту – карлики любили свое ремесло! – уже пылал огонь, рычали меха, плавилось золото, стрекотали молоточки. Два крота, – Аслан отрядил их еще с утра на поиски – положили на траву кучу драгоценных камней. Под умными пальцами маленьких кузнецов быстро возникли короны – не уродливые, тяжелые головные уборы европейских монархов, а легкие, изящные, дивно изогнутые обручи, которые можно было бы носить просто для красоты. Фрэнку предназначалась корона с рубинами, а Елене – с изумрудами.
Так прошел день, и наступила ночь. Пара карликов принесли теплые пледы, гномы принесли четыре больших бревна, одно из которых пошло на дрова. Развели костер. Нимфы приготовили ужин на костре. Все поели. Дема развлекала всех игрой на флейте. Потом все уснули, глядя на звезды.
Глава 8. Защита Нарнии и коронация.
Весь день Стрела мерно махала своими неутомимыми крыльями. Они летели вдоль реки на восток, потом сквозь горы и над дикими лесистыми холмами, потом над величественным водопадом, покуда не начали спускаться туда, где на леса Нарнии падала тень могучей горной гряды, туда, где Стрела наконец увидела под алым закатным небом толпу созданий, собравшихся у реки, и среди них – Аслана. Спланировав вниз, лошадь расставила копыта, сложила крылья и мягко коснулась земли. Дети спрыгнули вниз, и Дигори увидел, как звери, карлики, сатиры, нимфы и другие создания расступаются перед ним. Он прошел прямо к Аслану, протянул ему яблоко и сказал:
– Я принес вам то, что вы просили, сэр.
– Хорошо, – сказал Аслан голосом, от которого содрогнулась земля. Дигори сразу понял, что все жители Нарнии слышали эти слова, и теперь будут передавать их своим детям век за веком, быть может даже – всегда. Но опасность зазнаться не грозила мальчику. Он совсем не думал о своих заслугах, когда стоял перед Асланом, и на этот раз мог глядеть ему прямо в глаза. О своих бедах он позабыл и ни о чем не тревожился.
– Хорошо, сын Адама, – повторил лев. – Ради этого плода ты алкал, и жаждал, и плакал. Ничья рука, кроме твоей, не может посадить семя дерева, которое будет защищать Нарнию. Брось яблоко к реке, туда, где мягкая почва.
Дигори послушался. Все стояли так тихо, что слышен был мягкий звук удара яблока о землю.
– И бросил ты хорошо, – сказал Аслан. – А теперь отправимся на коронацию Фрэнка, короля Нарнии, и королевы Елены.
Тут дети заметили извозчика и Нелли, одетых в причудливый и прекрасный наряд. Вокруг них ходила Дема, то и дело поправляя складочки, отчищая пятнышки. Она тоже была в красивом, новом наряде.
Четыре карлика держали шлейф королевской мантии, и четыре феи – шлейф платья королевы. Головы их были обнажены, Елена распустила волосы и очень похорошела. Преобразила их, однако, не прическа и не одежда. Иными стали их лица, особенно у короля. Казалось, что вся хитрость, недоверчивость и сварливость, к