Пустынный коридор. Мигающий свет старой лампы. Тишина...
Он, мерно выстукивая стоптанными каблуками сапог, двигался к библиотечному залу.
При входе встретил уборщицу.
- Галина Иванна, ради Бога, не закрывайте! Мне как никогда нужны учебники.
- А, Лёшенька! Здравствуй голубчик, здравствуй! Давненько не виделись! Нет, я не закрываю. Просто убиралась. Ты заходи. Тут и Света - одноклассница твоя; видно тоже за учебниками пришла. Хотя зачем они ей? Она все равно не будет пользоваться нашим рваньём. Отец наверняка новые купит...
Прихватив ведро, уборщица медленно зашагала в сторону лестницы, продолжая шептать себе под нос что-то невнятное. Чуткий слух Алексея всеже сумел уловить одну фразу, в которой говорилось о том, что богатым некуда девать свои деньги. В глубине души он был с этим согласен...

Осторожно толкнув скрипучую дверь, парень вошел внутрь довольно просторного класса. Здесь располагалась библиотека.
Массивные деревянные шкафы, доверху набитые разнообразными книгами и книжечками, стояли вперемешку с обычными школьными партами.
Первым, что бросилось в глаза, была симпатичная кожанная сумочка, одиноко лежавшая на одной из парт.
Вокруг не было ни души. Видимо хозяйка сумочки куда-то отошла.
Алексей хотел было подойти к шкафу с интересующими его учебниками, но взор невольно тянуло к сумке.
- Нет! Я не могу! Так нельзя! Хватит! - застонал он. Но сил бороться уже не было.
Одним рывком парень вытащил из сумки аккуратный шелковый кошелек, отсчитал ровно четыреста рублей и бросился к выходу.
Бежал быстро, перескакивая через две, три ступеньки.
Едва оказавшись на улице, услышал её звонкий голос и, не в силах сопротивляться, круто развернулся и упал на колени.

Опустив голову, он смотрел на ее новенькие лакированные сапожки и едва слышно всхлипывал.
Она не была многословной, лишь спросила: "Зачем... Лёша...опять?".
Он молчал, не в состоянии объяснить своего поступка.
- Лёша! Почему? Почему? Я знаю, у тебя большая семья! У тебя отец умер! Но почему так? - несвоим голосом вскричала она, потом на какое-то время замолкла...

-Ты же любишь меня, Лёша!
-Люблю,- прошептал он. И в этом, казалось бы никчемном, слове слышалась такая боль, что она больше не в силах терпеть рухнула на снег прямо напротив него и заплакала...

Так они и стояли на коленях. Друг на против друга. Стояли долго. Горячие слезы мешались с холодными хлопьями снега. Щемящая боль переплеталась с чувством огромной, настоящей и, казалось, вечной любви...
А потом он просто взял её за руку и сказал: "Пойдём!"...