Олег Григорьев (1943 - 1992) - советский поэт и художник, представитель ленинградского андеграунда.
С раннего возраста увлекался рисованием. Как отмечает исследователь творчества Григорьева Михаил Яснов: «Он должен был стать художником, но, по его собственным словам, „не отстоял себя как живописца“. В начале шестидесятых Григорьева изгнали из художественной школы при Академии художеств. Изгнали за то, что рисовал не то и не так. За то, что был насмешлив и скандален. За то, что имел особый взгляд, улавливающий смешную и трагичную алогичность жизни.»

В дальнейшем Григорьев работал сторожем, кочегаром, дворником. В 1961 году сочинил четверостишие «Я спросил электрика Петрова», ставшее известным «детским народным» стихотворением.
В 1971 году выпустил первую книжку детских стихов и рассказов под названием «Чудаки», ставшую популярной; по нескольким произведениям из неё («Гостеприимство», «Апельсин») были сделаны выпуски журнала «Ералаш». Многие его стихи вошли в питерский городской фольклор.

Его стихи отличаются афористичностью, парадоксальностью, элементами абсурда и чёрного юмора, из-за чего его часто ставят в один ряд с Хармсом и другими обэриутами. Однако от них Григорьев отличается большей непосредственностью, искренностью и детской ранимостью.

В начале 1970-х был осуждён на два года «за тунеядство», отбывал наказание на принудительных работах — строительстве комбината в Вологодской области. Об этом периоде поэт отозвался в одном из своих стихов:

С бритой головою,
В форме полосатой,
Коммунизм я строю
Ломом и лопатой.

Был досрочно освобождён. В 1975 принимал участие в известной выставке в ДК «Невский»[2].

В 1981 году в Москве вышла вторая его детская книга — «Витамин роста». Стихи из неё вызвали негодование у некоторых представителей официальных литературных кругов, в частности у Сергея Михалкова, и Григорьев не был принят в Союз писателей СССР.[3] В июне того же года в «Комсомольской правде» была напечатана статья «В чём повинны воробьи?» (название отсылает к одному из его стихотворений, «Сазон»), подвергающая Григорьева наряду с двумя другими поэтами резкой критике.

В 1985 году Леонид Десятников написал одноактную классическую оперу для детей, для солистов и фортепиано «Витамин роста» по одноимённой поэме Олега Григорьева. В 1988 году по этой же поэме был снят одноименный мультфильм (реж. Василий Кафанов)

Следующая книга Григорьева, «Говорящий ворон», вышла уже в перестройку, в 1989 году. В том же году он получил вторую судимость («за дебош и сопротивление милиции») с условным сроком; многие поэты и писатели выступили тогда в его защиту. За полгода до смерти был принят в Союз писателей.[1]

Умер 30 апреля 1992 года в Санкт-Петербурге от прободения язвы желудка.

Похоронен в Петербурге, на Волковском кладбище. Уже после его смерти вышло несколько красочно оформленных книг с его произведениями, в том числе в переводе на немецкий и на французский язык.



Пьет оса кисель из чашки,
Ловко сидя на краю.
Мне нисколечко не страшно -
Я с другого края пью.

***

Петров лежал с открытым ртом
В фуфайке на спине.
И сверху вниз кубинский ром
Лить приходилось мне.

Вдруг замечаю - что за черт!
Осталось мне так мало -
Я лью да лью, а он уж мертв,
Грамм восемьсот пропало.

***

Г Н О М И К

Я проснулся и увидел -
Плачет гном в моих ногах.
- Слушай, кто тебя обидел?
- Это ты в своих стихах!

Гном носатый, краснорожий,
Гном горбатый и хромой,
На будильник мой похожий -
Круглый маленький и злой.

Он порвал мою газету
И поджег над газом трость,
А меня ведь даже нету...
Отчего такая злость?

Шевельнулся - гнома нету.
Только вмятина у ног.
Все же кто порвал газету?
Кто же трость мою поджег?

***

Крадучись, точно вор,
Иду я проходняками,
Полон детишек мой двор,
В меня запустили камень.

Двор показался мне адом,
Навели на меня пушку,
Задом прячусь я за дом,
Сбил с молоком старушку.

Все молоко разлилось,
Старуха как треснет бидоном,
Всерьез видать разозлилась,
Упал я в лужу со стоном.

- Боюсь я детских игрушек,
А больше детей и старушек.
 

***


Вкусно от меда во рте,
И солнечно в животе.
Горько от водки во рту
И хохотно животу.

***

Григорьев Олег ел тыкву
И упал в нее с головой.
Толкнули ногой эту тыкву,
Покатили по мостовой.

Катилась тыква под гору
Километра два или три.
Пока этот самый Григорьев
Не съел ее изнутри.

***

В вареную трудопогоду
В самый жареный час
Сырая масса народу
В песке на пляже пеклась.

***

Если мальчик любит труп,
Тычет в трупик пальчик,
Про такого говорят -
Некрофильчик мальчик!

***

На заду кобура болталась,
Сбоку шашка отцовская звякала.
Впереди меня все хохотало,
А позади все плакало.

***

Полосатая оса
Прямо из варенья,
Залетела мне в глаза,
Нужные для зренья.

***

Я спросил электрика Петрова:
- Для чего ты намотал на шею провод?
Петров мне ничего не отвечает,
Висит и только ботами качает.

***

Мой приятель Валерий Попов
Никогда не кусал клопов.
Клопы же об этом не знали,
И часто Попова кусали.

***

Ученики по потолку
Идут без напряжения.
Не проходили видно тут
Закона притяжения.

***

Крест свой один не сдержал бы я -
Нести помогают пинкам друзья.
Ходить же по водам и небесам -
И то и другое умею я сам.

***

Я ударился об угол -
Значит мир не очень кругл.

***

В уголке сидит паук -
Восемь ног, а может рук.

***

Залезло носатое на волосатое -
И стало усатое.

***

Окошко.
Стол.
Скамья.
Костыль.

Селедка.
Хлеб.
Стакан.
Бутыль.

***

Клоков небрит и немыт.
Его толкнули - он покатился.
Его подняли - он стоит.
Его окатили - не разозлился.
Его посадили - он сидит.

***

Сизов, пропахший табаком,
И я, пропахший тмином,
Надели зимние пальто -
Запахли нафталином.

***

- Как вы думаете, где лучше тонуть?
В пруду или в болоте?
- Я думаю, что если тонуть,
Так уж лучше в компоте.
Хоть это и грустно,
Но, по крайней мере, вкусно.

***

Сказал я девушке кротко:
-- Простите за нетактичность,
Но бюст ваш, и торс, и походка
Напомнили мне античность.

Она в ответ мне со вздохом:
-- Простите, но ваше сложение
Напомнило мне эпоху
Упадка и разложения.

***



Совершенно откровенно
Тронул я ее колено.
Тут же получил по роже,
Честно и открыто тоже.

***

У Г Р О

Было раннее утро,
А уже стучит УГРО.

Мы сидим с ним рыло в рыло
В это раннее утрило.

- Не подпишешься?.. Ну что ж!..
Он схватил столовый нож.

В это раненное утро
Он решил вспороть мне нутро.
Отбивался я как мог,
Вдруг - звонОООк,
звонОООк,
звонок.

С топорщившимся из кармана топорищем
Вошел Сизов - старинный мой дружище.
И как Раскольников несчастную старуху
Инспектора УГРО он хвать обухом.

Пугая кошек и собак
Снесли мы труп в помойный бак.
И вдруг из бака постепенно
Растет как удочка антенна.

Из-под картофельных очисток
Пик - пик звучит светло и чисто так.
И как то нежно... Даже жалко,
Что вьехала тут самосвалка.

Я бак захлопнул на замок,
И в бункер загрузить помог.

Теперь ни в утро, ни в утро
Ко мне не ломитьсч УГРО.
Нашел он, видимо, покой,
Вдали, на свалке городской.

***


Дети кидали друг в друга поленья,
А я стоял и вбирал впечатленья.
Попло в меня одно из полений -
Больше нет никаких впечатлений.

***

Вперед не рвись - погоди,
Ты создан чего ради?..
Вожак идет впереди,
А с плетью пастух - сзади.

***

Залез на столб я смоляной
Со страшным знаком смерти.
Коснулся проволоки рукой,
И - ничего... Поверьте!

***

Воровал я на овощебазе
Картофель, морковь и капусту,
И не попался ни разу,
А все равно в доме пусто.

***

Мясник Сизов, бычью тушу рубя,
Повернулся как-то неловко,
И захлопнул навек себя
В холодильную установку.

Почти через тысячу лет
Оттаял мясник Сизов,
Глядит -- ничего кругом нет:
Ни скота, ни людей, ни домов.

***

Жил и с этой, и с этой, и с той,
Вот и остался в квартире пустой.

***

Приехала жена из Сочи
Черная, как сапог.
Я даже вначале обрадовался очень,
Потому что сразу узнать не мог.

***

КУЗЕЧИК
Зажав кузнечика в руке,
Сидит ребенок на горшке.
-- Нельзя живое истязать! --
Я пальцы стал ему ломать.
-- Нельзя кузнечиков душить! --
Я руки стал ему крутить.
На волю выскочил кузнечик,
Заплакал горько человечек.

***

Курили с Колей анашу,
Сидели на паркете,
Он вешал на уши лапшу,
А я ему -- спагетти.

***

Разбил в туалете сосуд --
Соседи подали в суд.
Справа винтовка, слева винтовка,
Я себя чувствую как-то неловко.

***

Злые дети со счастливыми рожами
По плечам моим и коленям лазали.
Дети ели большие пирожные
И кремом меня нарочно мазали.

***

Громадные, выше крыш,
Надо мной шелестели тополи.
Подошел какой-то малыш,
И об меня вытер сопли.

***

Я дверь в коридор отворил
Послушать, что говорят на кухне.
Сосед соседке шепотом говорил --
Ты пачку соли ему в кастрюлю бухни.

***

Не свались в колодец, Ольга,
Если прыгнешь в воду ты,
Потеряешь в весе столько,
Сколько вытеснишь воды.

***

Друг подавился треской,
Лежит на полу доской.
Из носа выходит пена
То сразу, то постепенно.

***

Склонился у гроба с грустной рожей,
Стою и слушаю похоронный звон.
Пили мы одно и то же.
Почему-то умер не я, а он.

***

Пьем, пытаясь не упасть,
Мы бутылку за бутылкой.
Есть хотим, да не попасть
Ни во что дрожащей вилкой.

***

Пляж давно опустел
Дождь идет проливной
Лежат отпечатки тел
Заполненные водой

***

Мальчик Шмяк и девочка Шлеп
Рвали к обеду с грядки укроп
Вместо укропа собрали мак:
Мальчик - шлеп, а девочка - шмяк

***

Я шел и рассказывал всем прохожим
Как вчера ни за что получил по роже
Пока один из прохожих
Не треснул по роже тоже

***

Растворил жену в кислоте...
Вот бы по кайфу зажили!
Да дети нанче пошли не те --
Взяли и заложили.

***

Зашли мы к Сизову с приятелем,--
Закрыт на замок его дом.
Такой был прием неприятен нам,
Ну что ж, подождем под дождем

***

Один башмак мой чавкал,
Другой башмак пищал,
Покинуть предложили
Мне танцевальный зал

***

Папа вазу опрокинул
Кто его накажет?
- Это к счастью! Это к счастью! -
Все семейство скажет.
Ну а если бы, к несчастью,
Это сделал я ...
- Ты - разиня!Ты - растяпа!
Скажут про меня.

Блог Парижское кафе