Пастель рассвета. Облака.
На море алая дорожка.
Я буду тигром, но пока
Я - умирающая кошка.

Не хватит сил, не хватит дней
Стонать, зализывая раны.
Вздохнуть и сдаться не страшней
Последней драки, как ни странно.

Пастель рассвета. Старый парк.
Деревья спят высокомерно.
Я здесь спасалась от собак
И от самой себя, наверно.

С вершины ели вдаль и ввысь!
Но нет - сквозь ветви и укрыться.
В тени не слышно «кыш» и «брысь»,
Ведь я охотник, а не птица.

Пастель рассвета. Грязный двор.
Скамейки, мусорные баки.
Дома смердят от склок и ссор -
Здесь люди, крысы и собаки.

Мои враги. Взяла ничья.
В тени не видно - ладно б к свету
Успеть, чтоб видно, что не я.
Девятой жизнью за монету.

Пастель рассвета. Облака.
Растают и вернутся снова.
Я буду тигром. Но пока
Я не скажу тебе ни слова.

Автора, к сожалению, выяснить не удалось...

Выпрями спину, дитя мое. Ну!
Простолюдины
Гнутся. Потуже корсет затяну...
Выпрями спину!
Если упала, расшиблась, - не плачь.
Боль - только вспышка.
Каждой принцессе положен палач.
Спину, малышка!
В черную кухню ли, в келью, в петлю,
В обморок, в клетку...
Спину, дитя мое, - я так велю.
Выпрямись, детка!
Спину!.. Народ, как всегда, ликовал, -
Вон что творится...
На эшафот, или в грязный подвал, -
Спину, царица!
Если детей твоих, всех пятерых,
Девочек, сына...
Пусть тебе будет не стыдно за них.
Выпрями спину!
Значит, вот так - ни за что, ни про что -
Мальчика, дочек...
Господи, только б не вскрикнул никто!..
Спину, сыночек!..

Ольга Родионова

Наступает со всей неотвратимостью. Жары, духоты, плавящегося асфальта, арбузных ларьков, потных толп в метро, ягод и фруктов, пестроты одежд и звона комаров, запахом свежескошеной травы и лысыми газонами, теплым пивом и тающим мороженым... лето... л-е-т-о...



Лето - зной и долгие-долгие золотистые сумерки.
Короткие ночи и песни под гитару.

лето

Ностальгия... по любимой игре, или по извращенному бреду псевдо-реальности чудовищной фантазии?




Для дикаря боль - мерило его самоценности. Но мы же не дикари...

Только дураки считают что страдания - справедливая плата за оригинальность.

Кто ищет - тот всегда найдет... Если правльно ищет.

продолжение безумной фантазии

Сегодня мне сообщили что у меня, оказывается, появились новые читатели...
Я не внимательна и рассеяна, пока мне об этом не сказали, я не замечала.
Прошу прощения.
Пусть запоздало, но приветствую всех. Распологайтесь.

Что нам сниться?
Каждому свое.
Для кого-то сны, это просто ничего не значащие картинки.
Для кого-то, болезненные кошмары.
Для кого-то почти вторая жизнь.
Каждому свое.


Мне нравятся сны.

Тех, кто тебя любит, нужно убивать*. Лучше прямо сразу, как только заметишь этот собачий взгляд, неотрывно следящий за твоим лицом, эти брови домиком и рот арочкой, эту манеру бродить за тобой из комнаты в комнату и всё время держать тебя в поле зрения. Разумеется, жалко, и кажется, что пока не за что. Но сделай это сейчас, иначе будет поздно. Потому что он, любящий, выроет неподалёку тёплую затхлую норку, из которой будет некоторое время наблюдать за тобой, а потом начнёт наступать, слегка подталкивая и даже подтаскивая, чтобы ты просто заглянул, только одним глазком посмотрел, как у него всё замечательно. Ну да, уютненько…. Всегда тепло, еда, чистая постель, множество занятных безделушек, каждую из которых он готов подарить тебе, - мило, хотя и душновато. Ближе к зиме тебе начинает казаться, что это даже хорошо, когда ниоткуда не дует. Возможно, в этом году ты устоишь и, кое-как перезимовав в сугробе, встретишь весну свободным, почти свободным, потому что между лопаток у тебя поселится ощущение красной точки, оптического прицела его любящего взгляда. И ты привыкнешь, что иногда всё-таки нужно звонить. Хотя бы отвечать на эсэмэски. Хотя бы есть его стряпню раз в неделю. Хотя бы спать с ним раз в десять дней. Потому что любит.
Потом приходит неизбежное чувство вины – кажется, что ты губишь его жизнь, бездумно пользуясь теплом его сердца и ничего не давая взамен. И однажды, когда вечер твой будет особенно одиноким, ты придёшь к нему без звонка и останешься. Потому что приятно увидеть, как его лицо озаряется счастьем только оттого, что ты рядом. Чувствуешь себя волшебником. Нужно ли говорить, как это закончится? Как его объятия станут всё теснее, твоё личное пространство всё меньше, его просьбы превратятся в требования и счастье на его лице сменится капризно-раздражительной маской. Поэтому убей его сейчас.
А потом, когда останешься один, загляни в шкаф и достань из-под вороха белья фотографию того единственного, кому хотелось отдать свою жизнь, кто умел делать тебя счастливым, от кого невозможно было отвести глаз. Того, кто убил тебя однажды.

*кроме детей и кошек.

mARTA kETRO

В те времена, когда фонари зажигали огнем, по улицам каждый вечер ходили фонарщики и приносили свет в каждый переулочек. В то время жил маленький фонарщик, он был низенького роста, невзрачный старичок. Каждый вечер он ходил по переулкам и чиркал спичкой по своей подошве, зажигая фонари, каждая темная улочка становилась светлей обычного. Семьи у него не было, он был тихий, незаметный, люди, живущие рядом, не знали о нем ничего; дети насмехались, обзывая карликом, а взрослые называли лодырем, поэтому он предпочитал выходить на улицу только по вечерам, зажигать фонари, а после любоваться ночным небом.

Каждый раз, чиркая спичкой по подошве, маленький фонарщик уменьшался в росте, однажды к нему подошел незнакомец и спросил: "Как ты можешь так жить? Ведь ты совсем исчезнешь, ты для людей не жалеешь жизни, а они ничего взамен, лишь оскорбления. Не справедливо, не правильно". На что он ответил: "Если я не буду зажигать фонари, то люди останутся без света. А как же они без света? Если кто ночью пойдет по темной улице, разве он дойдет до дома? Так до утра и будет блуждать. Справедливо разве? А свет на улице будет, тот человек до дома дойдет, а в глубине души спасибо скажет, и мне спокойней будет".

Так и продолжал маленький старичок чиркать спичкой по подошве и уменьшаться, пока вовсе не исчез. Никто и не заметил, что не стало маленького пожилого человечка, только все сразу заметили, что вечерами стало очень темно.

Больше друг на друга не в обиде мы
и сидим свободны и невидимы
вежливы, интеллигентны, собранны
худшего уже не натворить
дело же не в том, что нами создана
видимость того, что мы невидимы,
просто нам и раньше-то особенно
не было, о чем поговорить...

Анна Рус (с)

По картинке на моем рабочем столе можно отслеживать мое настроение, состояние и многое другое. Сегодня опять поменяла...

Мы - хорошие приличные люди, неплохо относящиеся к себе подобным. Мы любим порядок и справедливость. Наши уста всегда готовы к словам поддержки, а глаза – к слезам сочувствия. Мы добры и терпимы. Но мы не готовы сострадать:
анорексичкам, которые в погоне за модой сами довели себя до полусмерти;
толстякам, которые не хотят себе ни в чём отказывать (в отличие от нас) и болеют ожирением;
вообще всем, кто из-за слабой воли идёт на поводу у дурных привычек – алкоголикам, наркоманам, курильщикам;
тем, кто вследствие своих пороков заболел циррозом печени, раком лёгких, заразился СПИДом и тд;
особенно – проституткам, геям и наркоманам;
трансвеститам, которые умирают от рака, пытаясь пойти против природы;
и всем, кто сам виноват в своих несчастьях;
старикам, которые прожили долгую жизнь и заслужили ту старость, которую имеют.

Мы сочувствуем больным детям. Но мы не готовы сострадать:
их родителям, которые плодят больное потомство и не могут заработать достаточно денег на лечение;
сиротам с плохой наследственностью;
родителям, чьи дети попадают в беду из-за плохого присмотра или дурного воспитания;
юным правонарушителям, которые вырастут во взрослых уголовников;
неизлечимым уродам, которым лучше было бы не родиться.

Мы сожалеем о голоде и стихийных бедствиях. Но мы не готовы сострадать:
голодающим в странах третьего мира – потому что они не контролируют рождаемость и не хотят работать;
пострадавшим от боевых действий – потому что в любом конфликте две стороны;
жертвам политических репрессий – потому что народ заслуживает то правительство, которое имеет;
жителям сейсмоопасных районам – они вольны переехать;
а так же всем жертвам преступлений и аварий, которые спровоцировали беду своим поведением, внешним видом, невнимательностью и тд.

Мы обожаем животных. Но мы не готовы сострадать:
сумасшедшим, которые держат по 20 кошек и отравляют жизнь людям;
бродячим собакам, которые нападают на людей;
бродячим кошкам, которые гадят в подъездах;
животным, на которых ставят опыты – это нужно для науки;
животным, предназначенным для еды, и тем, из которых шьют одежду – это нормально;
зверям, гибнущим в природе и в городе от несчастных случаев – это акты естественного отбора.

Мы ценим природу. Но мы не готовы серьёзно относиться к тем, кто занимается бессмысленными экологическими мероприятиями – отмывает птиц, попавших в нефтяные пятна, или не берёт пакеты в супермаркетах. Совершенно ясно, что подобные акции «снизу» бесполезны, все проблемы (все вышеперечисленные) нужно решать на уровне государств и правительств. А мы, хотя и добры, но рациональны.
Мы, люди

mARTA kETRO

Шарик пломбира легко в чашке кофе тает.
Мам, ну хоть чем-нибудь я на тебя похожа?
Знаешь, мы редко с тобой по душам болтаем...
Может, сегодня получится?.. Вряд ли может...
Хочешь - давай о погоде и о работе,
даже о бывших любовниках - через силу.
Мы не общаемся? Просто живу в цейтноте.
Мальчик с девятого? Думаешь, очень милый?..
Мне наплевать на него - я его не знаю.
Мам, ты опять подыскать мне пыталась мужа?!
Хватит. Пора или нет - я сама решаю.
Только не надо про дочек твоих подружек!
Ну, не сердись. Просто нервы уже ни к чёрту...
Верю, что ты не со зла. Всё, давай забудем.
Мёд я дотратила. Утром ещё. Для торта.
Брось, я почти-что привыкла к своей простуде.
Что ты пытаешься вызнать, скажи мне прямо?
Ах, ты об этом... Ну вот и ясна картина...
Лишние знания - лишние беды, мама...
Хочешь, совру тебе: "Это не тот мужчина"?
Поздно уже. Разбуди меня в пять. Работа...
Завтракать? Буду. В обед. В близлежащей чайной.

Мам... А скажи, ты научишь меня в субботу
печь пироги, и смеяться, когда печально?...

(с) Неждана Юрьева

Запоминать,

как медленно опускается снег,

когда нас призывают к любви.

Запоминать небо,

лежащее на мокром асфальте,

когда напоминают о любви к ближнему.

Запоминать,

как сползающие по стеклу мутные потоки дождя

искажают пропорции зданий,

когда нам объясняют, что мы должны

делать.

Запоминать,

как над бесприютной землею

простирает последние прямые руки

крест.

И. Бродский

у тебя всё больше - драконы, розы,
золотые ленты в тяжелых косах,
у меня - торосы, утёсы, плёсы,
и вопросы. вечно мои вопросы.
у тебя - голубые сапфиры в лицах,
золотые маски, тройное лихо.
у меня - парящий уют столицы,
где троится эхо, а после - тихо.
у тебя - лавины, каскады, грады,
арьегарды пестуют алебарды.
у меня - сады, а в садах - дриады,
и цикады мирно играют в нарды.

мой пушистый свитер шершав, но светел.
твой шуршащий плащ маскирует возраст.
я плету косички словес на ветер,
ты бросаешь косы волос на воздух.
у тебя работа: душа и кожа.
у меня - похоже, хотя не так же.
но картины тоже, и краски тоже,
и болит всё там же. ну да, а как же.
и когда растает дорога в этом
из миров, что лучшим обоим не был,
ты найдешь ответы. свои ответы.
ну а я - дракона, себе на небо.

и скучая часто, встречаясь редко,
умирая просто, бытуя браво,
я тебя оставлю. не бойся, детка.
это просто сказка. она - неправда.
это просто сказка, она порочна,
это просто связка души и кожи:
колдовство невечно, враньё непрочно,
а сюжет неточный упрочат позже.
на мотив известный пристроят строчку,
обнаружат рифму, обрящут позу -
и на этом месте я ставлю точку.
напиши-ка дальше. еще не поздно.

Виктория Райхер

Никогда ни о чем не жалейте вдогонку,
Если то, что случилось, нельзя изменить.
Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,
С этим прошлым порвите непрочную нить.

Никогда не жалейте о том, что случилось.
Иль о том, что случиться не может уже.
Лишь бы озеро вашей души не мутилось
Да надежды, как птицы, парили в душе.

Не жалейте своей доброты и участья.
Если даже за все вам — усмешка в ответ.
Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство...
Не жалейте, что вам не досталось их бед.

Никогда, никогда ни о чем не жалейте —
Поздно начали вы или рано ушли.
Кто-то пусть гениально играет на флейте.
Но ведь песни берет он из вашей души.

Никогда, никогда ни о чем не жалейте —
Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви.
Пусть другой гениально играет на флейте,
Но еще гениальнее слушали вы.
А. Дементьев

Ме-та-мор-фо-зы... странное словечко. Катать на языке, трогать зубами, пытаться понять запах и цвет:
Снег и сирень
Кто-что-почему...
И немножко ангельское.

Случайно заглянула в профиль, и обнаружила что у меня, оказывается, появились ЧИТАТЕЛИ... не ожидала, что мой бред будет кому-то интересен.
Я Вам рада :-)

Мне грустно, бес. Мне грустно без причин.
И тает мир мороженым на блюдце,
Как сумма очень малых величин...
А мне зачем-то хочется вернуться.
Вернуться в ночь, вернуться во вчера,
В слепое неоправданное лето,
И греть глинтвейном наши вечера,
И путаться в ладонях и монетах,
Которые ты вытряхнул, смеясь,
Из всех своих бесчисленных карманов,
А мы на них рассматривали вязь
И разбирали реверсы по странам.

Мне грустно, бес. Посмейся надо мной
За глупую беспочвенную веру
В отсутствие кинжала за спиной и в то,
Что мир теперь не черно-белый,
И будет чайник фыркать по утрам,
И кофе в банке на двоих не хватит,
А, значит, чашку пьем напополам.
Кусочек масла плавится на тосте,
Как солнца луч на брошенных стихах,
И до щеки дотронуться так просто...

Мне грустно, бес. Тебе пора идти.
Не прячь лицо, не прячь - ведь ты не плачешь?
Я знаю, нам с тобой не по пути,
И рухнет мир, случись оно иначе -
Расписаны для нас календари чужими равнодушными руками...
Глаза в глаза... не надо, не смотри,
Когда шепнешь: лети, мой ангел. Amen.

Cветлана Ширанкова

Как умирают кошки?
Как тускнеют бесподобные изумрудные глаза, в которых прозрачными
льдинками тонет луна? Как тихий ветер, уходят они, ступая мягкими лапами
уже по совсем другим тропкам, а мы провожаем их беспомощным взглядом.
Что наша сила и наша мудрость могут сказать тогда?
Ничего. Они стоят в полный рост за спиной, с непокрытой головой,
потрясенно молча.
И мы ловим, как последнее слово, прерывистые слабые вздохи, которые
вырываются из маленькой мохнатой груди, но они так редки...
У кошек девять жизней, но и смертей не меньше.
Как тихий ветер, грустной улыбкой роняющий янтарно - алые листья на
засыпающую землю, уходят они.. Но оставьте!
Они славно пожили! И пили жгучий сок жизни, прищуриваясь и яростно
отфыркиваясь. А в узких лезвиях зрачков плясало неистовое пламя, и сама
смерть отшатывалась порой от их оскала!
И это было.
Как смеющаяся буря, закатный луч, последний трепещущий лист и капля
росы ..Они уходят по-разному, но всегда - уходят.
А мы не можем ровным счетом ничего., Но им, этим хвостатым, серым и
пушистым, тоже ведомо милосердие. Свое, кошачье, милосердие.
И вот, они исчезают из дому, как всегда, на полчаса, по своим неведомым
кошачьим делам, на прощанье что-то муркнув и махнув распушенным толстым
хвостом, а чаще просто по-английски.
Исчезают, как обычно, и навсегда.
Оставляя после себя клочья шерсти, недоеденный Вискас в миске,
ободранный диван и серую пустую тоску где-то в глубине груди.
Они забирают с собой часть нашей жизни, разбивая цветастую мозаику
кроткого домашнего счастья.
Заставляя нас кричать и чувствовать в себе безумный танец Жизни.
Тебе больно? Значит, ты еще жив!
Дыши!
Многое они забирают с собой, но еще больше отдают.
И мы сшиваем на живую нитку разноцветные клочки памяти в один пушистый
образ. Долгие утаптывания и укладывания, свернувшееся мурчание,
выспрашивание чего-нибудь вкусненького и полнейшее озверение при виде
вареной рыбы, ласковое Крыся , сладкие потягивания и заточка когтей о
раритетный и уже порядком разлохмаченный диван:
Все это с нами. И мы шьем широкими стежками, и тени спят у нас на
коленях, чуть подергивая во сне самым кончиком хвоста.
Им сняться Кошки.
Кошки.
Алексей Олейников

Я разогнал собак. Она еще
Жила. И крови не было заметно
Снаружи. Наклонившись, я сперва
Не разглядел, как страшно искалечен
Несчастный зверь. Лишь увидав глаза,
Похолодел от ужаса. (Слепит
Сиянье боли.) Диким напряженьем
Передних лап страдалица тащила
Раздробленное туловище, силясь
Отнять его у смерти. Из плаща
Носилки сделал я. Почти котенок,
Облезлая, вся в струпьях... На диване
Она беззвучно мучилась. А я
Метался и стонал. Мне было нечем
Ее убить. И потому слегка,
От нежности бессильной чуть не плача,
Я к жаркому затылку прикоснулся
И почесал за ушками. Глаза
Слепящие раскрылись изумленно,
И (господи! забуду ли когда?)
Звереныш замурлыкал. Неумело,
Пронзительно и хрипло. Замурлыкал
Впервые в жизни. И, рванувшись к ласке,
Забился в агонии.
Иногда
Мне кажется завидной эта смерть.

А. Кочетков (?)