Авторы: Victo и Onixsan
Название: Пока не наступит тот день
Пейринг: КакаИру, СасоДей
Жанр: романс, АУ
Рейтинг: R



Июнь, 2006 год. 22:15

Здание больницы озарилось красно-синими всполохами. И хоть машина давно остановилась у главного входа, и к ней уж бежали санитары, мигалка все еще работала, будто она могла ускорить время либо растянуть его, разложив на секунды.
С верхнего этажа мельтешение людей казались Сасори бессмысленной возней.

Сейчас, в десять вечера, он был готов покинуть больницу. Будучи владельцем клиники и по совместительству главным хирургом, ему не требовалось дежурить по четко установленным сменам, но плановые обходы Акасуна совершал минимум раз в сутки.   В просторном кабинете мерно отсчитывали время настенные часы, верхний свет приглушен, полумрак рассеивала только настольная лампа. Доктор в последний раз оглядел помещение и вышел из кабинета.
Холодный свет люминесцентных ламп растворялся в коридоре, наполняя его отвратительным подобием солнечных лучей. Сасори не нравилось такое освещение, но нарушать санитарные нормы в его планы не входило. Нельзя было сказать, что больница – была смыслом его жизни. Акасуна мог бы прожить без этой суеты, но утратить возможность докопаться до истины, до сути человеческой жизни! Его с самого детства интересовало, что же движет, что дает толчок для столь хрупкой и непостижимой субстанции, как людская жизнь, а вернее душа.
На операционном столе Сасори не умер ни один пациент. Его считали гением, спасителем, неким подобием бога на земле. Должно ли это ему льстить?
- Акасуна-сама. Акасуна-сама! Подождите, - раздался женский голос. Сасори, не замедляя шагов, обернулся, предоставив дежурному врачу Накагава Минако нагонять себя.
- Простите, сенсей, у нас тяжелый пациент. Только что доставили. Автомобильная катастрофа. Повреждение лицевых мышц и грудной клетки. Есть опасения, что он может потерять один глаз, - проговорила женщина. – У меня сейчас операция, и, признаюсь, у меня нет уверенности, что, взявшись за новоприбывшего, я смогу прооперировать его на должном уровне. Там почти нет живого места, - вздохнула доктор.
- Накагава-сан, вы признаетесь в своей некомпетентности? – переспросил Сасори.
- Я прошу вас о помощи. Я знаю, что вы уже закончили на сегодня, но не могли бы вы прооперировать его?
Акасуна остановился и повнимательней пригляделся к той, что больше трех лет работала в его больнице. Ни одной жалобы или нарекания от коллег и пациентов, и вот теперь она просит его провести операцию, ссылаясь на собственное профессиональное бессилие.
- Куда поместили пациента? – поинтересовался Сасори.
- Третья операционная. Его уже готовят, - просияла Минако.

Последнюю операцию Акасуна провел три дня назад. Тогда он потратил на нее более десяти часов, но она того стоила. Его пациентка не только осталась жива, но и по всем показателям должна была быстро поправиться.
Медсестра помогла ему надеть перчатки, и Сасори вошел в операционную. Жертву автокатастрофы раздели, волосы на голове полностью сбрили, открывая кровавое месиво на левой части лица. По словам врачей «Скорой помощи», юношу выбросило из машины, когда она столкнулась с автомобилем, двигающимся по встречной полосе. В ране остались кусочки стекла, грязи, могла начаться заражение крови, а это может свести на нет все попытки спасти его жизнь.
Впрочем, лицо не самое страшное. Больше всего Накагаву беспокоила рана на груди. Сасори видел куски стекла, но рванные края…
- От удара его выбросило из машины прямо на лобовое стекло второго автомобиля, - шепотом сообщала ему медсестра. – Водитель погиб на месте.
- Похоже, этому мальчику отказали у ворот рая, и он решил задержаться, - произнес один из ассистентов Акасуна.  
- Был бы пристегнутым, все могло быть по-другому, -  отозвался второй.
- Начинаем, - коротко скомандовал Сасори.
Аппараты отслеживали состояние пациента, равномерно вздымались на экране зеленые скачки, отслеживающие биение сердца.
- Все в руках ваших, Акасуна-сама, - вдруг шепотом проговорила медсестра и подала ему скальпель.

Июнь 2006 года, 21:43

Ночь… Как же Дейдара любил это время! Время, когда вдохновение посещало его чаще обычного. Оно привораживало его глубоким темно-синим небосводом, временами сменяющимся на ало-оранжевое зарево уличных фонарей, высоко вверх возносивших свои лучи. Искрами миллионов звезд, рассыпанных на черном бархате, огнями многоэтажных домов, за толстыми стеклами которых мерцали жизни людей… Все это приносило молодому художнику вдохновение. И вот в очередной раз, после шумного празднования открытия его новой выставки, он мчался по ночным улицам вечно не спящего города, гонимый навстречу рассвету изрядной долей алкоголя в крови, который, закипая, заставлял пуще прежнего подгонять своего водителя.
- Жми на газ, болван! Я за что тебе плачу, да?! – встряхнул Дейдара волосами, откидывая непослушные золотистые пряди назад и взмахивая руками, - Я чувствую, что скоро вдохновение посетит меня! Да!
- Вы бы пристегнулись, Дейдара-сан, скорость-то уже не маленькая… - не отрывая взгляда от дороги, попробовал привести в чувство своего взбалмошного начальника водитель.
- Не маленькая?! Добавь еще! – шикнул в его сторону молодой художник, закрывая глаза и чувствуя, как его уносит на волнах куда-то далеко. - Такедо, ну же!
- Хорошо-хорошо, Дейдара-сан, сейчас прибавлю… - проворчал тот, переключая передачу и вдавливая педаль газа до упора, - Только ноги опустите с сиденья, не безопасно так ехать…
Машина плавно рванула вперед, постепенно увеличивая скорость, спидометр зашкаливал уже за двести. Огни большого города сливались в одну сплошную светлую полосу, тянущуюся на протяжении всей поездки. Дейдара чувствовал, как по венам растекалась эйфория от смешения чувств страха и восторга. Это было покрепче дурманящих наркотиков, да и чувство полета длилось гораздо дольше…
- Черт! – вскрикнул Такедо, резко выворачивая руль вправо и хватаясь за ручной тормоз, - Дейдара-сан!
Звонкий смех молодого художника было последнее, что слышал водитель, а затем был страшный скрежет сжигаемых тормозных колодок, запах жженой резины и громкий удар металла о металл…
Последним, что увидел Дейдара, было приближающееся лобовое стекло, сломавшееся под его напором словно тонкий лед… Затем была пустота… Для обоих…

Сознание возвращалось медленно и неохотно, тело практически не ощущалось и Дейдаре казалось, будто он парил, пока не раздался надрывный писк каких-то приборов, стоящих где-то рядом. Не в силах выносить такой разрывающий сознание шум, художник застонал. Спустя мгновение над ним склонилось что-то алое…
«Словно кровь…» - мелькнула в сознании художника мысль и пропала под натиском забытья, в которое он провалился.
Второе пробуждение прошло уже более гладко – голова не так сильно болела, а сознание и тело пришли к единогласному мнению, что ему, Дейдаре, пора бы уже и явить себя миру, а не отлеживаться в белых палатах, окутанным бинтами и различными трубками.
- Воды… - кое-как простонал художник, с трудом разлепив ссохшиеся губы. Тут же послышался шум и легкий всплеск.
- Вот, выпейте, - раздался чей-то голос над ухом Дейдары и он послушно приоткрыл рот, позволяя живительной влаге промочить горло.
- Спасибо…
- Не за что…
Дейдара с минуту лежал неподвижно, осмысливая произошедшее с ним, пытаясь хоть как-то объяснить себе, почему он сейчас находился в больничной палате. Художник медленно сжал и раскрыл ладони, пальцы плохо слушались, с легким изумлением вглядываясь в тонкие ниточки розовых шрамов, пересекающих их будто в улыбке. Еще мгновение, и палату залил хриплый надсадный вопль:
- Черт, как я теперь буду рисовать, да?!



Декабрь 2009 год, 14.35
Станция на линии Гиндза


- Наруто, а ну-ка иди сюда! – повысил голос Ирука. Он только что оттащил от автомата со сладостями Чоджи и не успел разнять Узумаки и Учиху. Стоило мальчикам минуту провести вдвоем, и они тут же находили повод, чтобы подраться.
- Но, Ирука-сенсей, это все Саске-придурок. Он первый начал, - оправдывался Наруто, тыча пальцем в своего противника.
- Ничего не хочу слушать. Я предупреждал, что со мной могут поехать только те, кто хочет увидеть ярмарку. А тем, кто хочет хулиганить, здесь не место, - строго проговорил Умино.
- Но я, правда, хочу посмотреть! Ирука-сенсей, я больше не буду. Честно-честно! – воскликнул мальчик. Наверное, учителю стоило проявить большую строгость, но Ирука с самого начала проникся к этому маленькому урагану симпатией и не мог долго сердиться.
- Хорошо, Наруто, но чтобы от меня ни на шаг, ясно? – проговорил Умино. Мальчик кивнул, пододвинулся поближе к учителю, но не преминул показать язык Саске.
Ирука вздохнул, взъерошил светлые волосы на макушке Наруто и оглядел остальных учеников. Девочки собрались в кружок и обсуждали своего кумира – Учиху. Если Умино не ошибался, то Узумаки нравилась Сакура, но Харуно его либо обзывала, либо просто игнорировала, все свое внимание уделяя Саске.
«Внимание. Пожалуйста, отойдите от края платформы. Поезд прибудет через минуту», - прозвучал голос диктора.
- Все слышали? Отойдите за линию, - скомандовал Умино. Дети загалдели. Для них поездка стала настоящим сюрпризом. Возможно, многие ездили в Асакуса с родителями, но сегодня они одни. Так сказать, первый шажок во взрослую жизнь. Ирука с улыбкой рассматривал их довольные личики, вспоминая, как они упрашивали его сопровождать их. Правда, теперь Мизуки-сенсей заимеет на него зуб. Все-таки он был их классным руководителем, а дети захотели, чтобы вместе с ними поехал именно Ирука.
- Сенсей, а мы пойдем в Храм? – спросил Наруто. – Я там никогда не был. Мы ведь пойдем, да?
- Конечно, сходим. Думаю, все будут рады побывать там, - улыбнулся Умино.
С нарастающим гулом из туннеля появился поезд. Гладкий металл отражал свет ламп и рекламы. Мелькали лица, люди поворачивались, чтобы взглянуть на станцию.
- Ребята, не мешайте пассажирам выйти. Мы все успеем, - предупредил Ирука. Не хотелось извиняться перед занятыми людьми. Ученики смирно застыли в паре метров от дверей, и как только поток из поезда немного спал, Умино скомандовал проходить внутрь.
- Вот здорово! – воскликнул Наруто. Сегодня было многолюдно, и свободных мест почти не было, но детям все-таки удалось занять несколько сидений. Узумаки с надеждой поглядывал на Сакуру, которая сидела у окна, рядом заняла место Ино, и теперь девочки бурно обсуждали, кому больше нравится Саске. Сам Учиха отошел от них подальше и мало-помалу пробрался поближе к учителю.
- Эй, Саске-придурок, я буду ехать рядом с Ирукой-сенсеем! – заявил Наруто и попытался толкнуть своего вечного противника.
- Помолчи, идиот, - огрызнулся Учиха.
- Прекратили оба, - грозно глянул на них Умино. – Только попробуйте устроить здесь драку, и я оставлю вас убирать класс на две недели после уроков.
- Ирука…
- Сенсей…
Протянули оба мальчика, недовольно сверля друг друга взглядами.
- Вот так лучше. И никаких выяснений отношений, пока мы не вернемся.
- Хорошо, - согласились ученики. Саске отвернулся к окну, Наруто развернулся в другую сторону, рассматривая пассажиров.
- Ирука-сенсей, смотрите. У того мальчика аквариум, а в нем золотая рыбка. Может, она исполняет желания? – спросил Узумаки, указывая на юношу с небольшим круглым аквариумом на коленях.
- Не знаю. Но никто не говорил, что она такое не умеет, - подмигнул ему Умино.
- Глупости, - фыркнул Саске, не оборачиваясь. – Не бывает никаких золотых рыбок, исполняющих желания.
- Эй, ты! – вскричал Наруто.
Ирука уже собрался отчитать их снова, но тут зазвонил телефон.
- Никаких драк и пререканий. Вы мешаете другим пассажирам, - проговорил Умино и открыл телефон. На дисплее высветилась фотография Какаши, и Ирука не смог сдержать улыбку.
- Привет, - прошептал он в трубку.
- О! Сенсею, звонит подружка, - протянул Наруто.
- Неприлично так говорить! – шикнул на него Умино.
-Нет, я не тебе. Детишки волнуются, - улыбнулся Ирука. – Мы сели в поезд, и через восемь минут будем на станции Асакуса. Я куплю тебе подарок.
Ирука рассмеялся, не забывая поглядывать на своих подопечных.
- Нет, не скажу. Иначе это не будут сюрпризом. Вечером посмотришь. Я люблю тебя.
Умино на мгновение прикрыл глаза, вспоминая утренний поцелуй любимого. Ничего, вечером они встретятся и начнут праздновать Новый Год.
Двери поезда закрылись, и он начал медленно набирать скорость.

Декабрь 2009 год, 13.15
Станция пожарной службы Токио

Какаши подхватил папку с последним рапортом со стола и вразвалочку вышел из кабинета. С первого этажа доносились переругивания ребят из разных бригад, пытавшихся выяснить, кто первый подошел к пульту от телевизора и кто имеет право сегодня выбрать канал для просмотра. В медицинском блоке крутились медсестры, просматривая личные медкарты работников пожарной службы – совсем недавно Цунаде, которая являлась начальницей медицинского блока, пришла в голову гениальная мысль устроить своим подчиненным внеплановую проверку. Мысленно посочувствовав зашивающихся в работе девушкам, он спустился вниз. Дверь в кабинет начальства была слегка приоткрыта, и из нее доносились веселые голоса. Вздохнув, Хатаке постучал, и, дождавшись приглашения, вошел. Джирайя – начальник отдела пожарников, как всегда сидел на своем месте. Напротив него в двух креслах расположились Цунаде и Орочимару, возглавлявший отдел расследований при их организации.
- Джирайя-сан, я принес вчерашний отчет, - положил на стол тонкую папку Какаши, отступая на шаг назад.
- Отчет ты, как всегда, вовремя сдаешь, - ухмыльнулась Цунаде, поведя плечиком, - вообще-то ты должен был сдать его еще вчера по возвращению вашей группы…
- Оставь, Цунаде, - хохотнул Джирайя, - Главное, что он его все-таки донес начальству.
- Хорошо же с  таким начальством, раз позволяет такую… безалаберность в работе, - проворчал Орочимару, не забывая вставить и свое слово.
- Ну-ну, ты бы лучше за своими подчиненными следил, - фыркнул Джирайя, многозначительно пошевелив кустистыми бровями, - тот же самый Кабуто…
- Да мой Кабуто!.. – вскинулся было Орочимару, но быстро сник под разъяренным взглядом подруги детства.
- Успокоились, мальчики! – рявкнула начальница медицинского блока и сладко улыбнулась, - Можешь идти, Какаши.
- Цунаде-сан, Джирайя-сан, Орочимару-сан… - кивнул Хатаке и с облегчением вырвался из душного кабинета, из-за двери которого снова послышался дружный смех.
Не успел Какаши завернуть в общую комнату отдыха, где как раз расположилась его бригада, как по всему зданию службы спасения разлился дикий вой сирены, сообщающий о только что поступившем вызове.
- Седьмая и одиннадцатая бригада на выход! – рявкнула в микрофон девушка-секретарь за стойкой приема вызовов, и Хатаке сорвался с места, пулей залетая в раздевалку и натягивая на себя защитный костюм. Застегнув все молнии, он подхватил шлем с полки и съехал по трубе в подземный гараж, где его как раз дожидалась его команда.
- По коням! – махнул он рукой, на бегу запрыгивая в открытый салон машины и захлопывая за собой дверь. Генма – медик в их небольшой команде – занял место рядом с ним на соседнем сиденье, а Райдо, бывший водителем, нажал на газ, от чего мотор отечественной Хонды?!?! Подарная машина – Хонда? громко взвыл. Машина резко дернулась, стартуя, и вылетела в открытые ворота, оставляя после себя на асфальте темные следы резины.
- Ммм, и куда нам сейчас? – невзначай поинтересовался Какаши у сокомандников, проверяя, плотно ли сидит шлем на голове.
- В Акихабару, - коротко ответил Райдо, выворачивая руль влево и сворачивая, - Черт, и почему всегда в это время столько машин, совсем ведь не пробиться…
- Акихабара?
- Ага, - кивнул Генма, - Там вроде в каком-то техническом магазине пожар… Да и склад позади обвалился…
- Жертвы?
- Не знаю, это все что передали…
- Ясно, - вздохнул Хатаке и скользнул кончиком пальца затянутого в перчатку по оконному стеклу, - Ну что ж, рабочий день начался…

Тушение склада и вынос пострадавших заняло примерно четыре часа, после чего взмыленная команда номер семь кое-как запаковалась в служебную машину и с облегчение вздохнула.
- Мда, могло быть и хуже… - протянул Генма, протирая свой счастливый сенбон спиртом и убирая его в нагрудный карман.
- И вправду, словно в ад попали, - кивнул Райдо. По его лицу бежали тонкие струйки пота смешанные с гарью и копотью. Ему пришлось вытаскивать обезумевшего от горя хозяина магазина из горящего склада, поэтому сейчас Намьяши еле шевелился от усталости.
- А во всем виноваты дети, как обычно… - покачал головой Какаши, уже мысленно представляя, что напишет в отчете для Джирай. Тут же в памяти всплыла давняя история с походом их команды в школу, дабы провести инструктажи по технике безопасности учащимся. В тот раз подобная встреча закончилась довольно необычно… Улыбнувшись, мужчина расстегнул плотную ткань куртки, отгибая ворот в сторону и вытаскивая из кармана рубашки сотовый. Пока он копался в телефонной книжке, Генма успел покрутить ручку радиоприемника, выискивая музыку подходящую своему настроению. Из динамиков лились иностранные завывания вперемешку с солом гитары, довершало все мычание Генмы практически в такт:
- Until the day I die…I'll spill my heart for you… на-на-на…
Райдо на такое лишь закатил глаза, доставая из бардачка упаковку влажных салфеток и вытаскивая парочку. Он тщательно вытер лицо и подпел Генме:
- As years go by, I race the clock with you, But if you died right now, You know that I'd die to… I'd die too…
Какаши на такие дружные песнопения лишь улыбнулся, ожидая, когда мерные гудки в трубки сменятся родным голосом. Жестом он попросил напарников быть чуть потише, когда ему наконец-то ответили.
- Привет, май свит хани! – мурлыкнул в трубку Какаши, растекаясь по сиденью и прикрывая глаза, ожидая в ответ услышать что-нибудь смущенное и ласковое. Генма рядом с ним стал петь чуть тише, прислушиваясь к разговору напарника и ухмыляясь все шире и шире.
- Э?! Иру, что значит не прилично так говорить?! А… Не мне, а то я уже было подумал… Где вы?
В это время Райдо завел мотор и плавно вывел машину на проезжую часть, уверенно минуя столпившихся зевак, с интересом разглядывающих место пожара.
- Подарок?! Ирука, ты такой заботливый! А что это будет? Я люблю подарки, ты же знаешь… - глаза Какаши мерцали из-под растрепанной челки, выдавая его немалую долю возбуждения от разговора. Генма отчетливо хихикнул, но быстро заткнулся, схлопотав подзатыльник от Райдо.
- Не шуми, - шикнул Намьяши, не отрывая глаз от проезжей части.
- Ну и не буду! – обиженно фыркнул Ширануи, отворачиваясь к окну и прислушиваясь к заканчивающемуся разговору.
- И я тебя, Ирука, до вечера, - вздохнул негласный командир седьмой бригады и убрал телефон в карман рубашки, после чего ухмыльнулся Генме, - Мог бы завидовать и потише.
- Больно надо! – досадливо вскинулся мужчина, открыто улыбаясь и вытаскивая сенбон из нагрудного кармана. – Между прочим, у меня тоже есть любимый!
- Ну-ну, и он тоже учитель, какое совпадение, - хмыкнул Райдо, останавливаясь на светофоре и потягиваясь.
- Кто бы говорил, мистер моя-жена-ученица-самой-Цунаде.
- И это говорит один из лучших учеников Цунаде… - фыркнул Какаши, проводя рукой по волосам и улыбаясь.
- Да я!..
Продолжить небольшую перепалку не дали гудки клаксонов машин позади них. Райдо чертыхнулся и тронулся с места, перестаиваясь в крайний левый ряд. Пару минут прошло в мирном молчании. Каждый думал о чем-то своем. Из динамика все так же лилась музыка, временами сменяющаяся веселым бормотанием диджея, пока из передатчика, стоявшего на панели, не послышались помехи, сменившиеся чуть подрагивающим голосом секретаря:
- Внимание! Срочный вызов для всех свободных постов. Только что произошел взрыв на линии метро. Станция Асакуса. Всем свободным немедленно прибыть на место. Повторяю еще раз, станция Асакуса…
Какаши медленно, будто во сне дотянулся до рации и нажал прием:
- Седьмая бригада, место нахождения Акихабара. Семь минут до прибытия, вызов принят.
- Седьмая бригада, спасибо, – ответила диспетчер и отключилась.
Хатаке растерянно перевел взгляд на сосредоточенных напарников, уже готовящихся к встрече с последствиями взрыва и прикрыл глаза – где-то глубоко внутри ворочалась скользкая склизкая тварь по имени страх, удушающими кольцами сжимая сердце. Асакуса…


Декабрь 2009 год, 14.19
Метро на линии Гиндза. Северный вход


Высказать мучавший его вот уже час вопрос, Сасори решился только тогда, когда машина издав надрыв хрип отказалась заводиться. Последующие попытки заставить двигатель работать окончились неудачей, и Акасуна в сердцах прорычал:
- И какого я поехал в Асакусу?!
Сасори глубоко вдохнул и мысленно напомнил себе больше не брать «такие надежные автомобили», о которых ему пели в салоне. Обычно Акасуна предпочитал немецкие машины, но в этот после получасовой лекции от Дейдары решил купить «японца». К слову, и Ива нужно будет высказать все, что он о нем и о его студии в этой чертовой Асакуса думает.
Сасори потянулся на заднее сидение за плащом, подхватил компактную аптечку, купленную в машину Дейдары в аптеке при больнице и покинул автомобиль. Оставив сообщение диспетчеру эвакуатора о местонахождении машины, Акасуна зашагал к метро.
Несмотря на то, что он был доктором, как его называли божественным хирургом, Сасори не любил людей и по возможности избегал шумных мест. По той же причине Акасуна почти всегда передвигался по городу на машине, предпочитая скоротать время в салоне автомобиля, чем мчатся в вагоне набитого поезда.
Однако сегодня ему пришлось сделать над собой усилие. Ива уже час не уставал названивать ему, напоминая, что сегодня они договорились вместе пообедать. Сасори мысленно ругал себя за такое обещание. А все из-за Дейдары и его чертовой студии!
Вчера вечером когда Акасуна вернулся из больницы, Ива вовсю хозяйничал в его квартире, превратив одну из гостевых спален в класс для рисования. Обычно Акасуна не позволял любовнику появляться у себя – репутация не позволяла ему роскоши прилюдного признания о том, что он живет с мужчиной.
С другой стороны, если Дейдара одет в мешковатую одежду, то его можно было примять за девушку, но разве пресса на такое купится? После той автокатастрофы, в которой Ива чуть было не погиб, и только благодаря Сасори остался жив, молодого одаренного художника повсюду преследовали журналисты. А уж после того, как Ива появился на людях с шикарной копной отросших золотых волос, прикрывающих левую сторону лица, папарацци не упускали ни одной возможности сфотографировать «последствия аварии».
Дейдара злился, даже сменил квартиру, почти перебравшись жить в студию в Асакуса, но и после столько радикальных мер, Акасуна не позволял ему сопровождать себя на званных ужинах или многолюдных приемах. Если они и встречались, то Сасори ограничивался стандартным набором вежливых фраз. От этого Ива бесился еще больше, и пару раз доктору казалось, что его взбалмошный любовник навсегда исчезнет из его жизни. Но Дейдара был бы не Дейдарой, если бы не являлся к нему в больницу с надуманными болями в груди. Обычно недомогание лечилось вечером в одной из квартир Сасори.
Вчерашний вечер должен был быть именно таким. Неторопливый секс, потом легкий ужин и сон, каждый в отдельной спальни, потому что Дейдара вертелся и брыкался, и Акасуна почти никогда не удавалось выспаться рядом с ним. Но в этот злополучный раз вернувшийся Сасори был встречен мимолетным взглядом и сумасшедшей улыбкой с воплем: «Вдохновение, да!»
Ужинал Акасуна в одиночестве и, естественно, никакого секса. Оторвать Дейдару от мольберта не удалось, и хозяин квартиры пообещал себе выставить утром и художника и его барахло за дверь.
Но утро началось совершенно не так планировал Сасори. И Дейдары не должно было быть в его постели, и утренних любовных игр с продолжением в ванной никто не планировал. Вот тогда Акасуна и дал опрометчивое обещание Ива пообедать вместе.

Какая-то женщина налетела на Сасори, отскочила в сторону и, вылив извинения, пробежала мимо.
«Ненавижу метро», - подумал доктор. Пройдя турникеты, он окинул взглядом карту-схему движения поезда и прошел к платформе. Если повезет, через двадцать минут Сасори будет сидеть в студии Дейдары, и тому придется очень постараться, чтобы еще хоть раз увидеть там любовника.

«But if you died right now
You know that I'd die to», - пропел мобильный телефон. Акасуна прикрыл глаза. И когда мальчишка успел поменять классическую мелодию на эту безвкусицу? Несколько человек на платформе обернулись на него, кто-то улыбнулся.
- Данна! Где вы, да? – раздалось в трубке, не успел Сасори и рта раскрыть. На заднем плане слышались выкрики Тоби, придурковатого помощника художника.
- Когда я приеду, ты пожалеешь о том, что торопил меня, - произнес Акасуна, отходя на шаг назад, чтобы быть чуть дальше от приближающегося поезда.
- А что это за шум? На метро похоже, да, - тут же протараторил Ива.
- Машина сломалась, - нехотя ответил Сасори, подумывая отключить связь.
- Вы и в метро?! Данна, и это ради меня и нашего беда, да? – задохнулся от восхищения Дейдара. – Данна, я вас…
Акасуна нажал кнопку отбоя и спрятал телефон в карман пальто. Еще не хватало выслушивать бред любовника. Не нужна была Сасори его любовь, и сам Дейдара был рядом только потому, что пока не успел надоесть доктору. Но сегодняшний ужасный день напомнил Сасори, что он возится с художником слишком долго. Наверное, Ива уже надумал себе чего-то, что в реальности не существовало.
Поезд остановился, и Акасуна шагнул в вагон.



Декабрь 2009 год, 14.43
Станция пожарной службы Токио


Дейдара задумчиво пожевал губу, встал со стула и обошел вокруг мольберта. В одной руке он держал кисть,  в другой палитру, на которой смешались совсем уж невообразимые цвета, плавно перетекающие друг в друга.
- Это будет феерично, да! – улыбнулся художник и крикнул, - Тоби! Тоби, иди сюда немедленно!
За стенкой что-то отчетливо бумкнуло и послышались чьи-то причитания и кряхтения. Еще через мгновение в широком проеме арки появился невысокий молодой паренек:
- Дейдара-семпай, вы меня звали?
- Да, Тоби, передвинь мольберт поближе к окну и побыстрее! – кивнул художник, откладывая палитру на невысокий столик, а кисти окуная в банку с прозрачной водой.
- Хорошо, Дейдара-семпай, Тоби все сделает!
- Да-да, конечно… - фыркнул Ива, снимая тугую резинку с волос и массируя кончиками пальцев кожу головы. – Ммм, интересно, чем там занят данна… Надо бы позвонить, хм…
Забравшись в большое плетеное кресло с ногами, он похлопал руками по боковым карманам штанов, выуживая из них сотовый телефон и нажимая на клавишу быстрого набора. Перед мысленным взором художника встала картина, как его ненаглядный вздрагивает, когда слышит свой новый рингтон – по губам Дейдары расплылась счастливая улыбка, и ничего, что за такую выходку он поплатится очень дорого.
- Данна! Где вы, да? – тут же выкрикнул блондин, как только трубку сняли. В ответ он услышал привычный немного грубый ответ Сасори, но ни капли не расстроился, ведь его данна сам с утра пообещал приехать к нему на обед! Возле окна опять что-то упало и Дейдара резко обернулся – Тоби, распластавшись на полу, прижимал к груди мольберт. На лице паренька была написана мировая скорбь, и выглядела бы она вполне правдоподобно, если бы не чуть подрагивающие в улыбке уголки губ:
- Дейдара-семай! Я не нарочно! Тоби хороший мальчик! Я… - замолчал нерадивый помощник сразу же, как только в его лоб прилетел белый кроссовок с ноги художника.
- Идиот! – одними губами прошептал Дейдара Тоби и закатил глаза, снова защебетав, - А что это за шум? На метро похоже, да… Вы и в метро?! Данна, и это ради меня и нашего обеда, да? – безграничное ощущение полета и счастья затопило и вскружило голову Ива, от чего он вскочил на ноги и взмахнул одной рукой, пытаясь выплеснуть все свои накопившиеся эмоции, - Дана, я вас люблю! Да! Данна? Алло, Дана?! Ну вот, опять повесил трубку… - уже уныло закончил свою пламенную речь художник и отбросил телефон в кресло. – Что ж, видно не судьба. А пока творить, творить и еще раз творить! Тоби! Эй, Тоби, что там с моим мольбертом?
- Я сейчас, Дейдара-семпай, я мигом! – отозвался Тоби, устанавливая тяжелый деревянный агрегат возле широкого панорамного окна, - Так пойдет?
Ива с сомнением оглядел месторасположения мольберта и кивнул:
- Думаю, да. А теперь уйди, мне нужен покой, да!

Через три минуты вдохновение покинуло Дейдару, и он уныло отложил кисть в сторону. Думая, чем бы себя занять, он решил еще раз позвонить Сасори. Вскочив со стула, он подбежал к креслу, доставая сотовый. Подумав еще минуту, он крикнул:
- Тоби, промой пока кисти!
- Сейчас, Дейдара-семпай! – тут же отозвался паренек, забегая в комнату. Быстро собрав грязные кисти, он выбежал из комнаты, оставив Дейдару одного.
- Вот так вот, да! А то без дела сидит, мм… - кивнул сам себе художник и развалился в кресле. На третьем гудке трубку сняли:
- Данна! А чем вы сейчас занимаетесь? Я понимаю, что едете… А я вот скучаю без вас! Я тут один, не считая Тоби…
За стеной послышался очередной грохот и вопль Тоби, которой видно опрокинул банку с растворителем на себя, судя по его крикам.
- Черт! Данна, приезжайте скорей! Тоби такой идиот! Он даже кисти! Кисти сам промыть не может, представляете себе?!... Данна! Вы бесчувственный чурбан! Как вы так можете говорить о сироте! Я не могу его выгнать вот так вот на улицу!..
- Дейдара-семпай!.. Уааа… - плач и подвывания помощника становились все громче и громче, пока Дейдара не вспыхнул, вставая на ноги и не заканчивая разговор.
- Тоби, за ногу тебя дери! Что ты опять там натворил?! Данна, я перезвоню вам чуть попозже, не скучайте! – чертыхнувшись, художник забежал во вторую комнату, отгороженную от студии тонкой стеной из гипсокартона. На полу в фиолетово-красной луже лежал его помощник, тихо поскуливая и теряя глаза грязными руками.
- Неуч! Не трогай глаза! – рявкнул художник, кидая телефоном в помощника и убегая в ванную. Быстро смочив полотенце водой, он вернулся, начиная стирать размытые пятна с лица мальчика, - Ками-сама, и за что мне все это… - причитал художник, перемежая свои слова подзатыльниками по многострадальной голове помощника. Через пару минут он отошел в сторону, выуживая свой телефон из-под стола с красками и снова набирая номер Сасори:
- Отдохни немного, Тоби, успокойся, или уже займись чем-нибудь полезным, только не прикасайся больше к растворителю.
- Хорошо, Дейдара-семпай! – радостно ответил помощник, доставая с полки цветной картон и ножницы.
- Слава Ками-сама… Данна? Да, это опять я… нет просто так… Я просто скучаю… Я не повторяюсь? Ну если немного… - художник вернулся к своему мольберту и с легкой грустью стал рассматривать смазанную работу, на которую он убил весь прошлый вечер в доме своего Данны и сегодняшнее утро, - А? Что? – голос Сасори вывел его из задумчивости, - Нет, я…
- Дейдара-семпай, смотрите, что я сделал! – заголосил из-за спины художника Тоби, забегая в комнату. Блондин развернулся и едва сдержал себя, чтобы не расхохотаться в голос – лицо мальчика закрывала коряво вырезанная из оранжевого картона маска. С левой стороны была небольшая прорезь для глаза, а по всему периметру её пересекали черные завихрения. Фыркнув, Дейдара покачал головой, взмахом руки отсылая помощника подальше.
- Данна? Алло? Да то же это такое сегодня творится! Опять трубку бросил…

Пока Тоби копошился за стеной, гремя ножницами и какими-то банками, Дейдара отыскал в завалах на столе пульт от телевизора. Художник уже давно не интересовался новостями в силу своей популярности у прессы, поэтому внезапное желание включить плазму, висящую на стене, не осталось незамеченным. Устроившись на небольшом диванчике, расположенном в зоне отдыха студии, он принялся переключать каналы, особо не прислушиваясь ни к чему. Картинки сменялись одна за другой, создавая непередаваемый калейдоскоп красок.
- Феерично, да! – улыбнулся художник, прикрывая глаза.
- Дейдара-семпай, я чай заварил! – послышался чуть приглушенный, голос помощника, сменившийся шипением сквозь зубы, когда тот запнувшись об порожек, расплескал кипяток.
- Ммм, молодец, - рассеянно кивнул блондин, взъерошивая волосы на макушке, - Ну когдаже приедет Данна?! Я так соскучился…
- Дейдара-семпай… - проныл Тоби, строя жалобную мордочку, - Дейдара-семпай!..
- Данна!.. Ууу…
- Дейдара-семпай!..
- Отстань, Тоби! Где же Данна… - молодой художник, обхватил руками колени, прижимая пульт к ногам и хлюпая носом, - Ну вот, все вдохновение ушло! Черт… А я так…
Легкий звон стекол, сменившийся на громкий вопль Тоби не дал ему продолжить.
- Ааа!!! Землетрясение! Семпай, нужно прятаться!
- Грр, Тоби, успокойся, это не оно! – фыркнул Дейдара, забирая у парня свою чашку с чаем и делая большой глоток. Ромашковый чай для его разболтанных нервов был сейчас в самый раз. Может и не стоит выгонять Тоби на улицу, ммм?
- С-семпай… - прошептал Тоби, округлив глаза и подходя ближе к телевизору.
- Ну что еще?! – закатил глаза художник, прислушиваясь к экстренному выпуску новостей, начавшихся только что:
«Только что из достоверных источников стало известно, что на станции Асакуса произошел взрыв. Ударной волной был разрушен вход в метро… Сведения о жертвах еще не поступали. На место происшествия выехали все свободные бригады экстренной помощи и спасателей, так же работают горячие линии, если вы хотите что-то сообщить…»
Дослушивать Ива не стал, вскрикнув и схватившись за свой сотовый – пальцы плохо слушались, чуть подрагивая, и он в который раз проклял тот день, когда сел нетрезвым в автомобиль, пусть даже и не он вел его. Наконец после нескольких томительных секунд ожидания и тишины он услышал сухой голос, сообщавший, что в данный момент с вызываемым абонентом невозможно установить связь…
- Данна!