Я вчера обосралсо прямо в центре города. И эта не смешно, здоровый мужик наложил полные штаны. А дело было так, иду я по улице, ни кого не трогаю, и тут захотелось мне пернуть. А на улице, да в морозный денек, сам бог велел дать копоти. А я тем более это дело люблю, дать газу, я мастак в этом деле еще тот. Я когда дома подпускаю газов у соседей конфорки гаснут от давления воздуха.
Так вот, и я решил пернуть. Пернул, кагда пирдел, уже тагда понял, что отпердел свае.
Стаю и сру пряма в штаны, и ни чего поделать с этим не магу. Гамно само лезет, даже не спрашивая у меня разрешение на сей процесс.

Меня всегда удивляло, почему когда серишь дома, то спокойна серишь порционно. Выдавил из себя грамм сто , и попкай так раз и обрезал, патом страничку в газетке перевернул, прабежалсо по заголовкам и опять катяшок парциоооный выдавил. Когда обсераешся в штаны, то ни о каком порционном кала выдавливании не может идти и речи. Жопа тупа открывается и гамно лезет. Причем жопа открывается на столько широко, что у меня сождаетсо впечатление, что она, без моего согласия, участвует в конкурсе «высри катяг диаметром в 30 сантиметров и выиграй мобильный телефон». Спрашивается, нахуя моей жопе мобильный телефон?

Насрал я па моим прикидкам, серьезна. Стою, аж вспотел, самый центр города, до дома как до Москвы на коленях. Стою, а сам пытаюсь в голове найти выход, что-то же надо делать. Пешком ковылять часа три, и это с полными трусами гогна, эту мысль отсек сразу. Патом, прикинул на улице мороз, дай думаю присяду на скамеечку, гогно подмерзнет, и я тогда в метро шасть, и так перебежками до дома доберусь. Сел на лавочку и сижу, в жопе пака тепло. И тут мысль, если гогно в трусах замерзнет, яйцам то же прейдет каюк. Мне даже плохо стало от этой мысли. Встал. Люди меня чо та стороной обходят, видна поняли что я чо та задумываю. А я стою и ни как не могу сообразить. Потом гениальная мысль посетила меня. Я сейчас в подъезд зайду, в лифт проберусь, там трусы сниму, жопу ими же вытру ну и домой по быстрому.
Значит, захожу в подъезд, вызываю лифт. Стою, а гогно то уже остывать начало, ощущения прямо скажем не из прекрасных. В подъезде понял еще одну вещь, от меня реальна воняет как от скотины немытой, причем сильна воняет. Приехал лифт, захожу, нажимаю кнопку четырнадцатого этажа, а второй рукой штаны расстегиваю, ну что бы времени хватило пока лифт приедет. Двери начали закрываться и тут в лифт влетает милое создание женского полу. Стыц пиздыц.
- Ой, вам на 14 этаж, а мне на 13,- пропела она
- Ну что же, я с вами проедусь, потом спущусь на этаж. Конечно проедимся, я же кнопку уже нажал, подумал я застегивая штаны.
Лифт поехал, а мне уже все, в голове шум, спина вспотела, а гогно уже полностью остыло.
И думаю что вонять в лифте начало очень сильно, потому что это создание, как-то странно на меня посмотрело. А я отморозился, типа чо надо не срал я в лифте и все тут.
И бля пиздец, где та этаже на 10 лифт сделал нам большой реверанс, попрощался с нами, и свет погас. Я чуть не усрался повторно. Лифт застрял.
- Ой, неужели лифт застрял? – спросила девушка.
- Я так понимаю что да, - это я интелегентом прикидываюсь. А сам думаю что мне делать, со свои гомном и со своей грязной жопой. А что-то делать надо.
И тут эта хивря, нажимает какую-то кнопочку, и начинает с кем-то говорить, адрес дома называть и просить помощи. Я как представил себе, что щас придут монтеры , начнут нас от сюда вынимать, спрашивать пачиму так гомном воняет, мне еще больше срать захотелось. В лифте темно хоть глаз выколи. И тут я сообразил, что пока в лифте темно, надо по быстрому штаны снять, потом трусы снять и в уголок по тихому положить. А когда свет включат, она с непривычки на свет фиг чо увидит.
Расстегиваю штаны, шуршу вещами так что даже самому страшно.
- А что это вы делаете?- сильно сглотнув, спросила она.
- Да я устраиваюсь по удобнее, ждать то долго,- а сам штаны приспускаю
- А что это за запах?- перепугана спросила она. Я реальна чуть не ляпнул, что это я усрался на улице и па этому воняю гогном шо пиздец, но выдаю другое:
- Да сволочи гадят в лифтах, не продохнуть,- а сам штаны уже полностью снял, стою в лифте в обосранных трусах. Я как подумал, что щас включат свет, девка реальна концы отдаст от увиденного. НО делать уже нечего, работаю дальше.
Девка начала очень громка глотать слюну, видна то же обосралась с перепугу.
А я шуршу вещами.
Сам же про себя думаю, как бы так изловчится и па тихому снять трусы. И тут жен себе представил, какая будет вонь.
- Мужчина, вы не причините мне боль, прошу вас, не трогайте меня,- заныла в голос девка.
- Да ты что, в своем уме, я отец двух детей, иду к товарищу по важному вопросу, как ты могла подумать обо мне такое?- уверенно отвечаю я, а сам начал отлеплять трусы от жопы. Бля как воняет гомно, когда усираешся в штаны. Оно воняет не так как в туалете, оно воняет так, что мухи еще на подлете теряют сознание, потом еще недельку в реанимации кантуются. Деваха, то же почувствовала что-то неладное, стала по тихому скулить в углу.
- Да перестань ты, не трону я тебя,- говорю я. А сам трусы уже отлепил от жопы, и думаю как бы их снять с ног что бы не измазаться в гогне?
Девка па моемому мазгаме вообще поехала, тупа сидит скулит и чо та причитает, наверное молитву какую нить читает. А я трусы уже да кален спустил.
- Мужина..ыыыыы, ревет анна, - прошу вас не убивайте,- и дальше тупой такой скулеж.
- Да на фиг ты мне нужна, говорю, - у самого проблем по горло, сдалась ты мне.
Трусы спустил чуть ниже кален, и реальна понимаю, что мне пипец полный, ноги в гогне, жопа в гогне и вонь , аж глаза слезятся.
Девка па моемому ат запаха ебанулась окончательно.
- Вы ,вы ……мямлет она
- Да чего вы вы, стой себе спакойна, грю тебе насрал кто та, видна я вступил , вот и воняет.
Девка па моемому осела на пол лифта. Я думаю, я сам от своего запаха чуть сознание не теряю.
Но с другой стороны, понимаю, что медлить нельзя, либо сейчас либо ни когда.
Кароче нагнулсо я , снял трусы с одной ноги. На пол чо та ляпнулось, па моим прикидкам это было гомно из трусов. Девка в углу уже проста мычит как корова.
Я излавчилсо и снял трусы со второй ноги. Мне аж полегчало, пол дела сделал. Стою с трусаме в руке и думаю, в каком углу сидит эта хивря ревущая, ну что бы не кинуть ей трусняк на голову, и что бы не папасть на свои же штаны. Прислушался, ага сидит на против, значит в противоположный угол надо целиться.
И тут полный пиздец подкрался незаметно. Включился свет, и лифт поехал.
Когда мои глаза привыкли я понял, что с девкой чо-та не то. Глаза у нее как пятнадцатидюймовые мониторы, рот открыт, руки плетями висят, ртом как рыба делает, короче, все думаю, пиздец снесло ат испуга башню. И тут я понял. Картина в лифте. Я стою ниже пояса голый, весь суко в гамне, в руках трусы с гамном и сматрю на девку. Анна короче еще секунд пять ртом паделала и тупа свалилась на пол. Все, думаю, падохла, мне еще жмура в лифте нахватало.
Решил времени не терять, трусаме жопу и ноги вытер. Штаны одел и стою как чесный гражданин жду своего этажа. На полу девка , наверное мертвая, в руках трусы с гомном, чего я их держал я не знаю.
Когда лифт приехал, девка еще не ожила, так и лежит на полу. Я подумал что негоже ее в лифте в таком состоянии оставлять, ну и вытащил ее на этаж. Палажиил аккуратно, под голову свои трусы и бегом из этого дома.
Тока одного понять не могу, какого хуя она так испугалась?
Ведь когда воняет в лифте гомном ,эта значит что усралсо кто-та, а вот если бы ваняло хуем, эта да тут можна испугатсо, ебать будут, хотя и тут ни чего страшного я не вижу.
NIXON 14kc 20.05. числа в 23:52 часов Цитировать
другое
В 13 лет я была на редкость некрасивым ребенком: очень худой прыщавый червяк с большой головой и кривыми зубами. Моя мама меня стеснялась и весь пубертатный период старалась держать меня подальше от родных и знакомых, на все лето отправляла меня в пионерский лагерь. Пионерский лагерь состоял из бараков с детьми, домика администрации и четырех туалетов. Туалеты состояли из кирпичной будки, ямы, закрывающего эту яму деревянного настила с дырками и говна с хлоркой. Говно с хлоркой воняло, поэтому туалеты предусмотрительно строили далеко от жилых помещений и обсаживали их кустами. Девочки долгое время думали, что я мальчик… В общем, со мной не дружили. В ту роковую ночь полуночный понос стал моим единственным товарищем. Поносил весь лагерь: зеленые фрукты, немытые руки повара и всякое дерьмо, которое жрали пионеры с голодухи делали свое дело. Дырки в тубзике были обгажены расстроенными желудками четырехсот человек и девочки ходили срать парами: одна гадит, другая светит фонарем, чтоб первая не вляпалась в продукты распада предшественниц. Мне никто не хотел светить фонарем, поэтому в ту ночь я высирала солянку в гордом одиночестве; в тусклом свете фонаря были видны только очертания, и, сидя над дырой, я смирилась с тем, что уже вляпалась в чье-то скользкое говно. Неожиданно какая-то тень метнулась прямо на меня, я заорала, резко дернула неустойчивым туловищем, ноги проехались по чьему-то поносу и я вошла в очко как хорошо смазанная гильза. Фак! Летучая мышь загнала меня по пояс в кучу дерьма, над головой смутно виднелась очко, если кто-нибудь сейчас придет гадить, то положение мое ухудшится. Надо выбираться! Через полчаса, пыхтя и шепотом ругаясь матом, я дотянулась до очка руками: это, блин, было сложно - все твердые опоры были скользкими, как суки! Ухватившись за края дыры, я подтянулась и высунула башку: от свежего воздуха закружилась голова и я удержалась на завоеванных позициях только волей к свободе. Подтянулась еще и оперлась на локти: нужно за что-то ухватиться, чтоб не соскользнуть. Все вокруг было склизким, зацепиться можно было только за поперечную деревянную балку в полуметре от меня, я с остервенением пыталась до нее дотянуться, шипя от напряжения: - Ну! Иди же сюда, сука! Дай, я до тебя дотянусь!.. Вдруг меня ослепила вспышка света, потом какой-то не то вздох, не то стон, и глухой стук - я пересрала и свалилась обратно. Еще полчаса - и я снова над очком. Так. Тянемся… Есть! Я схватилась за перекладину и вылезла на бетонный пол еле дыша от счастья. Отдышавшись, решила переть к реке отмываться. Метрах в пяти от тубзика валялся директор, рядом с ним валялся разбитый фонарь - сдох что ли? Я пошла на речку, отмылась как смогла, а потом позвала людей: может и не сдох еще, спасти можно. Утром нам сказали, что у директора случился удар, вернулся в лагерь он только под конец смены. Говорить он не мог, сидел весь день на веранде и ему нравилось, когда к нему ходили дети. Я навещала его часто, он меня особенно любил - ведь именно я тогда позвала к нему людей. На следующий год мы узнали, что перед смертью директор ненадолго пришел в себя. Он сказал, что в ту ночь он обходил территорию, случайно услышал странное пыхтение в туалете и открыл дверь. На него из зловонной дыры лез адский говняный лупоглазый червяк, тянул к нему щупальца и шипел:
- Ну-у-у… Иди же сюда-а… ссссука-а…. Дай, я до тебя дотянуссссь!..