О том, что христианское собрание или община имеет право и власть судить о любом учении, а также призывать, назначать и увольнять учителей на основании Писания и в соответствии с ним.

Мартин Лютер (1523)

Во-первых, необходимо знать, что такое христианская община, для того чтобы под именем христианской общины люди не занимались человеческой суетой (как это постоянно случается у нехристиан). Христианскую общину можно распознать следующим образом: в ней всегда проповедуется чистое Евангелие. Точно так же, как узнают по флагу, как определенному знаку, что за господин и воинство расположились на поле, также с точностью распознают по Евангелию, где находится Христос и Его воины. Об этом говорится в Божьем обетовании из 55 главы Книги пророка Исаии: «Так и слово Мое, которое исходит из уст Моих, - оно не возвращается ко Мне тщетным, но исполняет то, что Мне угодно, и совершает то, для чего Я послал его». Из этого исходит наша уверенность в том, что невозможно, чтобы там, где было Евангелие, совсем не было христиан, пусть даже они грешны, слабы и немногочисленны. Равно как невозможно и то, чтобы там, где нет Евангелия, а правит человеческое учение, были христиане, а не язычники, как бы много их ни было и какой бы святой и правильной ни была их жизнь.

ДВА ВИДА ПРАВЕДНОСТИ

Мартин Лютер

Братья, «в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе: Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу» (Флп. 2:5-6).

1. Есть два вида христианской праведности, так же как человеческий грех существует в двух видах. Первый — это чужая праведность, то есть праведность другого, вложенная извне. Это праведность Христа, которой Он оправдывает через веру, как написано в 1 Кор. 1:30: «Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением». В Ин. 11:25-26 Сам Христос говорит: «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня... не умрет вовек». Позже Он добавляет в Ин. 14:6: «Я есмь путь и истина и жизнь». Таким образом, эта праведность дается людям в Крещении и всякий раз, когда они действительно каются. Поэтому человек может с уверенностью хвалиться во Христе и говорить: «Жизнь Христа, Его дела и слова, Его страдания и смерть принадлежат мне — так же принадлежат мне, как если бы я жил, поступал, говорил, страдал и умер, как и Он». Подобно тому, как жениху принадлежит все, что есть у невесты, а ей — все, что принадлежит ему (ибо у них двоих все общее, потому что они одна плоть [Быт. 2:24]), так и Христос и Церковь есть один дух (Еф. 5:29-32). Таким образом, благословенный Бог и Отец милосердия, по словам Петра, даровал нам во Христе преогромнейшие и драгоценнейшие дары [2 Пет. 1:4]. Павел пишет во 2 Кор. 1:3: «Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец милосердия и Бог всякого утешения, благословивший нас во Христе всяким духовным благословением в небесах».

И тогда встает вопрос: если Христос Своим воскресением уже избавил нас от смерти и наших грехов, почему мы по-прежнему ощущаем в себе грех и смерть? Ибо наши грехи по-прежнему мучают нас, мы чувствуем угрызения совести, а эта недобрая совесть порождает страх ада.

И хотя Бог не является нам необыкновенным образом, как Он явился Аврааму, Его обыкновенное, очень доброжелательное и очень личное явление заключается в том, что Он представляет нам Себя в Слове, в использовании Ключей, в Крещении и в Вечере Господней. Однако с нами бывает по пословице: слишком близкое знакомство порождает пренебрежение. Аналогичным образом: в присутствии репутация становится меньше. А также: повседневное становится негодным. И в книге Притч 20:14 Соломон пишет: «„Дурно, дурно“,— говорит покупатель, а когда отойдет, хвалится».

Среди нас нет никого, кто искренне не хотел бы увидеть Моисея, Давида или даже Августина, Амвросия и подобных им знаменитых мужей. Но будь эти люди здесь, и проживи они с нами год или два, они, несомненно, оказались бы в презрении. И если бы даже ангелы общались с нами, с ними произошло бы то же самое — и вовсе не потому, что им не хватило бы славы, но потому, что склонность пренебрегать и презирать присуща нашей природе.

Поэтому и мы могли бы хвалиться, подобно патриарху Аврааму. Более того, если бы сам Авраам увидел, как Бог являет нам Свою благость, ежедневно говоря и общаясь с нами в служении Крещения и Вечери Господней, он умер бы от удивления и радости.

Стало обычаем в этот день с кафедры «раздавать новый год» [обращаться с новогодними пожеланиями к слушателям разных социальных классов], как будто мало других полезных и спасительных тем, о которых можно проповедовать, и приходится вместо Слова Божьего рассказывать такие никчемные басни, превращая столь важное служение в забаву и позорище. Евангелие требует, чтобы мы проповедовали об обрезании и наречении имени Иисуса; так мы и поступим!

— Мартин Лютер. Проповедь на 1 января

Последним двум заповедям не место в исповеди, но они даны как цель, которой нам должно достигать, и к которой мы, посредством покаяния и с помощью и благодатью Божьей, должны ежедневно стремиться; ибо порочные наклонности не умирают полностью, пока плоть не обращается в прах и не сотворяется заново. "Пять чувств" включены в Пятую и Шестую Заповедь; "шесть дел милосердия" — в Пятую и Седьмую; из числа "семи смертных грехов" гордость включена в Первую и Вторую, нецеломудрие — в Шестую, гнев и ненависть — в Пятую, обжорство — в Шестую, лень — в Третью, да и во все заповеди. "Чужие грехи" включены во все заповеди, ибо можно грешить против всех заповедей, уговаривая, советуя и помогая другим грешить против них. "Вопиющие грехи" и "незаметные грехи" совершаются против Пятой, Шестой и Седьмой Заповедей и т. д.

Во всех этих делах мы не видим ничего, кроме любви к себе, которая ищет своего, забирает у Бога то, что принадлежит Ему, у людей — то, что принадлежит им, и из всего, что она есть, и всего, что у нее есть, и всего, на что она способна, она не уделяет ничего ни Богу, ни человекам. Св. Августин хорошо говорит: "Начало всякого греха — любовь к самому себе". Из всего сказанного следует, что заповеди не заповедуют нам ничего, кроме любви, и не запрещают ничего, кроме любви; ничто, кроме любви, не исполняет заповеди, и ничто, кроме любви, их не нарушает. Поэтому св. Павел говорит, что любовь есть исполнение всех заповедей; так же как порочная любовь есть преступление всех заповедей.

— Мартин Лютер. Краткое объяснение Десяти Заповедей, Символа Веры и Молитвы Господней (1520)

Ибо я не подхожу для того, чтобы видеть сны и толковать их, и не стремлюсь обрести эту способность или знание, и заключил с Господом Богом моим соглашение, что Он не будет посылать мне видения, или сны, или даже ангелов. Ибо с меня довольно дара, который у меня есть, — Священного Писания, которое в изобилии учит меня всему и снабжает меня всем, что необходимо как для этой жизни, так и для жизни будущей. В это я верую и с этим соглашаюсь и уверен, что меня не обмануть. Однако же я не умаляю чужие дары, если Бог ненароком откроет кому-либо что-либо помимо Писания через сны, через видения и посредством ангелов. Конечно, такие дары возможны, однако я не забочусь о них и их не желаю. Ибо я нахожусь под впечатлением того бесконечного множества иллюзий, обмана и мошенничества, посредством которых во времена папства мир, по действию сатаны, пребывал в столь ужасном заблуждении.  Меня также впечатляет достаточность Писания, и если я не поверю Писанию, мне тем более непросто будет поверить ангелу, видению или сну. Но, как я уже сказал, эта причина касается только меня, и я не осмелюсь навязывать ее другим. Ибо с меня довольно откровений, даже с избытком, если я знаю, во что мне верить, и на что мне надеяться, как мне относиться к другим людям, и как жить в этом мире честно и богоугодно.  И это, в меру своих скудных даров, я возвещаю другим, чтобы и они также знали и понимали Десятисловие, Символ Веры, Молитву Господню и т. п.

Мартин Лютер укрывался в крепости Вартбург, когда зимой 1521/22 гг. в Виттенбеге начались разбой и иконоборчество. Стрáстные проповеди таких, как Андреас Карлштадт и Габриель Цвиллинг посеяли смуту и привели к бунту. Насильно были упразднены частные мессы, Таинство отправлялось с изменённой литургией и в двух видах; пропагандировалось прекращение поста и запрет исповеди; иконы и фигуры святых из монастыря св. Августина были сожжены. Все эти действия привели только к тому, что оттолкнули даже самых благосклонно настроенных к Реформации представителей Римской Церкви и создали угрозу военного вмешательства для разрешения конфликта. Лютер был занят переводом Нового Завета на родной язык и хотел только к Пасхе возвратиться Виттенберг, но ввиду происходивших событий был вынужден прибыть туда уже 6-го марта. В свoем письменном обращении к курфюрстру Фридриху Мудрому, давшему ему укрытие в своей крепости, Лютер назвал причины своего преждевременного прибытия в город: настойчивый призыв его паствы, долг личного участия и поддержки в час диавольского соблазна и сохранение Германии от грозящих ей возмущений и бунта.

Иоанн пишет: «Тот, Кого послал Бог, говорит слова Божии» (Ин. 3:34). Это означает, что Божье Слово воспринимается не иначе, как Слово посылаемое. Пусть никто не думает, что Слово Божье приходит на землю посредством усердия человеческого. Если это Божье Слово, оно должно быть послано. Невозможно понимать и толковать Священное Писание самому собою или произвольно. Непозволительно говорить, не будучи посланным. Божье слово приходит лишь тогда, когда его посылает Бог. Если бы Бог не послал его, весь мир пребывал бы в неведении относительно искупления греха и утешения совести. Если бы Бог не даровал Слово и служение, у нас не было бы ничего. Потому абсолютно необходимо, чтобы не говорили и не слушали ничего, кроме Божьего Слова. Избегайте всего, что берет начало в человеческом разуме и усердии. Слово Божье не приходит, если оно не послано с небес.

 «Ибо по благодати, данной мне, говорю каждому из вас: не мыслить о себе больше, чем должно мыслить, но, мысля, достигать здравомыслия по мере веры, какую Бог уделил каждому» (Рим. 12:3).

Павел во всех своих посланиях постоянно напоминает христианам об этом. Его цель — повсеместно сохранить среди них простоту веры; предотвратить появление в христианской жизни сект и расколов, причиной которых являются разномыслия и разноверие. Чтобы придать этому увещанию еще большую силу, он апеллирует к своему апостольскому званию; к тому факту, что он, по милости Божьей, избран и послан учить тому, что он защищает. Слова апостола здесь следует понимать так: «Вам дано много благословений, но пусть каждый остережется и ограничит свои убеждения и мнения пределами веры. Пусть никто не считает себя выше других и не придает дарам, которым наделен, большего значения, чем дарам, которыми наделены другие. В противном случае он будет склонен презирать меньшие дары и превозносить более значительные и будет убеждать остальных поступать так же». Там, где нет такого смирения, происходит возврат к делам, к почитанию даров, а вера оказывается в пренебрежении. Такие убеждения заставляют нас поступать по образу мира, ценить значимое и презирать смиренное.

Вера в то, что мы получаем прощение грехов единственно ради Христа и верой, была верой отцов, и пророков, и всех святых с начала мира; и таково же было богословие и учение Христа и апостолов, которым было поручено нести его по всему миру. И до сего дня и до конца времен оно будет единодушным пониманием и голосом всей христианской Церкви, которая всегда единомысленно и единодушно исповедовала и отстаивала, что только во имя Господа Иисуса получается и принимается прощение грехов. И пребывая в этой вере, они были оправданы пред Богом и спасены.

— Мартин Лютер

Именно так сегодня поступают и мои антиномисты, которые произносят прекрасные и (я не могу думать иначе) искренние проповеди о благодати Христовой, о прощении грехов и обо всем прочем, что только можно сказать в связи с учением об искуплении. Однако они шарахаются, словно от самого сатаны, от вытекающей отсюда необходимости говорить людям о третьем артикуле, об освящении, т. е. о новой жизни во Христе. Они думают, что не следует пугать или смущать людей, но всегда произносят утешительные проповеди о благодати и прощении грехов во Христе и ни при каких обстоятельствах не произносят такие или похожие слова: «Слушай! Ты хочешь быть христианином и в то же время остаешься прелюбодеем, блудником, пьяной свиньей, гордецом, распутником, лихоимцем, завистливым, злопамятным, злоумышленным и т. п.!» Напротив, они говорят: «Слушай! Хотя ты и прелюбодей, блудослов, скряга или еще какой-нибудь грешник, если ты веруешь, ты спасен, и тебе незачем бояться закона. Христос исполнил его целиком!» …Может быть, для Пасхи их проповеди и хороши, но плохи для Пятидесятницы, потому что они не проповедуют… «об освящении Святым Духом», но только об искуплении Иисуса Христа, хотя Христос (Которого они столь высоко превозносят — и правильно делают) есть Христос, то есть Он приобрел искупление от греха и смерти, дабы Святой Дух мог преобразить нас из ветхого Адама в нового человека… Христос приобрел для нас не только gratia, благодать, но также и donum, «дар Святого Духа», чтобы нам иметь  не только прощение греха, но и избавление от него. И у того, кто не удерживает себя от греха, но упорствует в своей греховной жизни, должно быть, есть иной Христос, Христос антиномистов; подлинного Христа там нет, даже если все ангелы будут кричать: «Христос! Христос!» Такой человек подвергнется осуждению вместе с этим своим новым Христом.

— Мартин Лютер. О Соборе и Церкви

Если бы кто стал проповедовать учения, идущие вразрез с каким-либо артикулом веры, ясно изложенным в Писании и исповедуемым по всему миру и всеми христианами, — таковы артикулы, которые мы преподаем детям в Символе Веры, — к примеру, если бы кто стал учить, что Христос не Бог, но всего лишь человек, подобный прочим пророкам, как полагают магометане и анабаптисты, таких учителей не следовало бы терпеть… Ибо они не просто еретики, но откровенные богохульники… Своим богохульством такие учителя хулят имя Божье… Подобным же образом… [не следует терпеть] тех, кто проповедует, будто Христос не умер за наши грехи, но каждый должен будет понести за них собственное наказание. Ибо и это также является хулой против Евангелия и против артикула, которым мы молимся в Символе Веры: «Верую в прощение грехов» и «в Иисуса Христа, умершего и воскресшего». К таковым следует относиться таким же образом, как и к тем, кто проповедует, что воскресение из мертвых и жизнь вечная — ничто, что нет ада и тому подобное, как это делали саддукеи и эпикурейцы, которые во множестве восстают сегодня среди великих всезнаек. …Нам рассказывают, что, когда святым отцам на Никейском Соборе было зачитано учение ариан, все единодушно засвистели и не желали слушать, и не позволили арианам высказать аргументы или защититься, но осудили их тут же, без дискуссий, как богохульников. …Итак, в этом случае незачем много дискутировать; но подобные явные богохульники должны быть осуждены без слушания и защиты, как велит Павел: «Еретика следует избегать и отослать прочь после того, как его увещевали раз или два» (Титу 3:10); и он запрещает Тимофею препираться и спорить, поскольку это бесполезно и только развращает слушающих (1 Тим. 6:20). Ибо эти общие артикулы всего христианского мира уже достаточно были заслушаны. Они были подтверждены и провозглашены с помощью Писаний и исповедания всей Церкви, утверждены многими чудесами и запечатаны кровью многих святых мучеников. О них свидетельствуют и их защищают книги всех богословов. Они не нуждаются в новых спорах и хитроумных толкованиях.

— Мартин Лютер. Из толкования на Псалом 81

Лютер обнаруживает такое исполняющее Слово и в Таинствах Крещения и Вечери Господней, а равно и в Рождественской истории ("ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель!"), в Пасхальной истории и во многих других библейских текстах. Как мы уже говорили, он считает эти фразы обетованиями (promissiones). Они представляют собой конкретный способ присутствия Христа, и Его присутствие с нами ясно и несомненно: оно явным образом освобождает нас и придает нам уверенность. Я не могу напоминать себе об этой свободе и уверенности в изоляции; я не могу вести монолог сам с собой. Эти дары даются и принимаются лишь посредством обетования, произнесенного другим человеком (необязательно официальным священником или проповедником), который обращает его ко мне во имя Иисуса. Я не могу произнести обещание сам себе. Оно должно быть произнесено мне. Ибо только в таком случае оно истинно. Только в таком случае оно дарует свободу и уверенность.