Чудеса всё-таки случаются. Проснувшись утром, вдруг вспомнила, что сегодня я свободна. Абсолютно! Если учесть, что такого не случалось уже месяцев пять… Какое всё-таки счастье, когда не надо вставать в шесть утра и пытаться успеть сразу в несколько мест, переделать за день уйму дел, а к вечеру, валясь с ног от усталости, понимать, что не сделано и половины из намеченного. А сегодня можно с чистой совестью отключить сотовый и посвятить день исключительно себе.
Выпив чашечку горячего кофе, решила позвонить Лёльке. Она наверняка ещё дома. Счастливая, ей и не снилась запара, навалившаяся на меня в последние полгода – учёба, работа, тренировки, да ещё и парень, безусловно, заботливый, но, в свою очередь, требующий внимания, словно маленький ребёнок. И вот ведь редиска какая, подумалось, - сидит дома по полдня, а вызвонить замотавшуюся подругу – это так трудно! Ну да ничего, мы не гордые…
Набираю номер на память. Трубку берёт Лёлькина мама, и на просьбу позвать подругу к телефону я вдруг слышу молчание. Через пару секунд доносится приглушённо-взволнованный голос тёти Таты:
- Рит… Ты не могла бы приехать? Я не знаю, что с ней делать. Лежит, не встаёт, молчит, а в ответ на мою попытку заговорить с ней, срывается на крик…
Мысленно вздыхаю. Ну вот, называется, поговорили-посплетничали. Девчонку, видать, в очередной раз потянуло на подвиги. С ненаглядным своим пообщалась. Как пить дать… Ладно, надо собираться и идти. Ещё пару лет – и мне можно будет выдавать диплом психоаналитика. Или даже психиатра. Сколько раз на правах старшей подруги приходилось наставлять эту дурочку на путь истинный! Потому что заносило Лёльку порой уже не по-божески. С высоты своего жизненного «опыта» мне прекрасно было видно, что эти отношения (если можно так назвать случайное увлечение симпатичного бабника витающей в облаках девятнадцатилетней девчонкой) были обречены с самого начала. А Лёлька полюбила. Именно полюбила, потому что даже самая пылкая влюблённость не могла довести её до такой жизни. Она свято верила в то, что они будут вместе. Что он однажды разглядит в ней не только смазливую девчонку – очередной пункт в списке жертв его обаяния, а беззаветно любящую, преданную ему женщину, что он тоже полюбит её. Несколько лет я мягко, но настойчиво пыталась убедить её, что история Золушки – оно, конечно, романтично, но живём мы все, увы, в реальности, и она не всегда такая, как того хочется нам. А Лёлька не слушала. Она верила в свою мечту, и больше не хотела ничего знать. Узнав о его новой подружке, ревела ночами, ненавидела её, а потом и его – но всё равно верила! В такие моменты я становилась для неё «врагом номер один», потому что я, негодница, отказывалась верить в то, во что с таким фанатизмом верила она. Не разговаривала со мной неделями, а потом приходила ко мне поздно вечером зарёванная, рассказывая, что встретила его, что он расстался с очередной своей девушкой. «Расстался… а ты-то что ревёшь?» - «Ритка… Ты не понимаешь… Встретила его… А ему ТАК ведь больно…»
Шла и думала, что же на этот раз… Новая подружка? Или ляпнул ей что-то не то? А, может, подругу в очередной раз дернуло на серьезный разговор с ним, который, естественно, ни к чему не привёл. Да и к чему он может привести, когда у человека своя жизнь, женщины, работа, и влюблённая в него девчонка занимает в этой жизни далеко не первое и даже не десятое место?.. Да, любовь из сердца не выкинешь, но нельзя же самой растаптывать свою жизнь ради того, чего наверняка не будет, более того, быть просто не может! Только вот как мне достучаться до неё?..
Звоню. Никто не открывает. Тяну на себя дверь – открыто. Захожу. В квартире – тишина, будто никого нет. С кухни тянет крепким запахом корвалола.
- Есть тут кто-нибудь живой? – молчание. Мысленно чертыхаясь, прохожу в комнату. С порога готовлюсь сказать что-то вроде «Ну что, кто обидел на этот раз? Кому морду бить будем?» Но слова застревают в горле…
Лёлька лежит на застеленной кровати. Нездорово-бледное лицо, растрёпанные волосы. Сердце ёкнуло. Я слишком хорошо знала подругу. Она не умела сдерживать эмоций. И никогда не сдерживала слёз. «Глупая, запомни: никогда не плачь на людях, потом съедят», - сколько раз говорила я ей. «Такая, какая я есть, Ритка – больно мне - плачу, хорошо – смеюсь!» А сейчас в глазах – ни слезинки…
Тихонько присаживаюсь рядом. От моего боевого настроения не остаётся и следа.
- Оль, что случилось?
Ольга не отвечает. Медленно поднимается с кровати. Шатаясь, подходит к зеркалу и тщательно собирает в узел длинные волосы. Идёт на кухню.
- Кофе будешь? – сдавленным, охрипшим голосом…
Я не отвечаю. Я не узнаю подругу. Как бы ни было плохо, она всегда оставалась девчонкой, почти ещё ребёнком. Теперь же передо мной стояла разом постаревшая лет на пятнадцать женщина. Молча смотрю на неё, понимая, что дело плохо. Что на этот раз всё не обойдётся банальной истерикой, долгими причитаниями по поводу сломанной своими же руками жизни…
Достаю из сумки сигарету.
- Дай мне тоже…
Изумлённо смотрю на неё. Ольга никогда не курила. Из принципа, считая это глупым и бесполезным занятием. Более того, периодически гнобила меня за вредную привычку. Я не нашлась, что сказать. Прикурила две, отдав одну ей. Она глубоко затянулась и, конечно же, закашлялась с непривычки. Я забрала у неё сигарету, потушив в пепельнице.
- Ладно-ладно, для первого раза достаточно. А теперь рассказывай.
- Рассказывать… что?
Я вздохнула.
-Оль. Я понимаю. Ты его видела? С очередной? Но разве это впервые? Оль!
- Нет…
Говорила с ним опять? Что он тебе такого сказал? Нахамил? Послал?
- Нет…
- Что тогда?! Не молчи!!
У меня начали сдавать нервы. Меня почти уже трясло, а она сидела и смотрела в одну точку. Неживая и безразличная ко всему.
- Он женился.
…Она давно ждала этого. Ольга была сильной, и я порой поражалась, как всё-таки стоически, несмотря на срывы и слёзы, она держалась. Она могла вынести многое, но глубоко внутри жил панический страх. Одно дело неопределённость, когда тяжело, но жива надежда, когда можно не слушать никого и просто верить, жить мечтой, добиваться… А другое, когда жизнь ставит крест на твоей мечте, на всём том, чем жила годами изо дня в день. Она ведь знала, что рано или поздно это случится. Но это «когда-нибудь» всё же позволяло дышать сейчас, сегодня и, может быть, завтра…
- Откуда ты узнала?
- Сороки на хвосте принесли.
- Атлична! – я разозлилась. Неужели можно вот так слепо доверять сплетням?! – И кто же сообщил сию радостную весть? Неужели Машенька опять узнала всё первой? Даже раньше, чем он сам? А если бы тебе, блин, сказали, что…
Она горько улыбнулась.
- Ритка… Ты же знаешь… Я дура, я всё могу… Я и не поверила. Я взяла и позвонила ему…
- И?..
- Спросила, правда ли его можно поздравить…
- А он?..
Губы дрогнули. Она пыталась сказать, но не могла. Наконец глубоко вдохнула и едва не прокричала:
- А он, как у Земфиры в песне, счастливый и пьяный, изволил подтвердить, да ещё высказал, чего это я раньше не удосужилась его поздравить!..
«Сволочь», - мелькнуло в голове. Я никогда не была мужененавистницей. Более того, сколько себя помню, жила по принципу – нам в этой жизни никто и ничего не должен. И он совсем не должен был любить её, только потому, что ей этого очень хотелось. Он, конечно же, имел право жить как хотел и с кем хотел. Но… Но он же знал! Знал, чёрт возьми, что девчонка буквально живёт им! И мог бы, ведь мог поставить точку по-человечески, мог поговорить, объяснить… успокоить, в конце концов! Неужели он не понимал, что с ней будет, когда она узнает?.. Понимал. Просто ему не было до этого никакого дела…
Я никогда не воспринимала чужие проблемы как свои собственные. Да, я всегда была готова помочь Ольге, выслушать её, привести в чувство, но, будучи эгоисткой, никогда не пропускала всё это через себя. А сейчас… Сейчас мне было больно. Глядя на сцепленные в отчаянии руки, глядя в полные отрешённости и боли глаза, мне казалось, что это моя жизнь сейчас летит ко всем чертям, что это у меня в голове крутится один-единственный вопрос - как же дальше, и стоит ли вообще?..
Сидела перед ней и впервые чувствовала полное бессилие. Чем я могу сейчас помочь? Рассказать, что жизнь - зебра, что за чёрной полосой обязательно будет белая, что тьма всегда сгущается перед рассветом?.. Что она достойна большего, нежели встречи в кафе раз в месяц, поцелуя в щёку и снисходительного «Лелька»?.. Что она обязательно встретит человека, который полюбит её и будет всю жизнь носить на руках?.. Что через пару лет она сама будет благодарить судьбу, что не она его жена, что не ей приходится терпеть бесконечные загулы и измены своего благоверного?.. Всё это так, но всё сейчас пустое и ненужное. Ведь, несмотря ни на что, ей сейчас нужен только он…
Ушла от подруги я только под вечер. Шла по вечернему городу… И вдруг, сама не осознавая, свернула, прошла ещё пару кварталов и впервые за последние два года зашла в церковь. Запах ладана и голоса певчих успокаивали… Постояв немного у входа, отправилась домой. В этот вечер долго не могла заснуть.
Мы ещё долго сидели на кухне. Всё больше молча. Потом говорили о чём-то другом, вроде и важном, но теперь попросту не имеющим смысла. Говорили, чтобы хоть как-то заполнить гнетущую тишину. А сейчас в голове неотступно звучала последняя Ольгина фраза:
- Рит… Сколько же ты мне всего сказала за всё это время… Сколько раз отвечала на мои вопросы… А вот теперь скажи только одно… За что, Рит? Я ведь просто любила его…
Полночи проворочалась в кровати. Наконец усталость взяла своё. Но сквозь сон до сих пор доносился её голос:
- За что, Ритка?.. За что…
