№439: Интересная попытка НКВД-КГБ-ФСБ ударить по "Белым"
Начну со своего ответа, №440--весь советский текст. ЕЛМ

ПОПЫТКА «ПРИШКВАРИТЬ» ЭМИГРАНТСКОГО ПИСАТЕЛЯ Н.Н. РУТЧЕНКО-РУТЫЧА

Д-р Е.Л.Магеровский

Неожиданно полученная относительно примечательная продукция неусыпаемых органов НКВД-КГБ-ФСБ, вызвала у меня целый ряд относительно интересных воспоминаний о той поре. Сразу скажу, что когда эта пора закончилась, мне было только одиннадцать лет, но в годы войны мы все сильно повзрослели и совсем не по нашим годам. После оккупации ЧСР немцами в 1939 г. мой отец должен был бросить большинство своих «эмигрантских» занятий по борьбе с СССР и заняться относительно «нейтральным» делом, продолжать быть заведующим газетным отделом Русского Заграничного Исторического Архива, в создании которого он участвовал в 1921 г. Теперь он вынужден был отдавать ему почти всё своё время, т.к. он стал нашим единственным источником какого-то дохода, вместо раннее перепадавших ему гонораров от газет и журналов. Немцы, почему-то, оставили РЗИА в покое и он продолжал входить в бюджет «квизлинговского» правительства «протектората Чехии и Моравии», как была переименована наша ЧСР. «Руссунион», созданное им русско-чешское телеграфное агенство в 1920 г., он был вынужден закрыть ещё в 1936 г. Но, как видно из последующего, он только глубже ушёл в «конспирацию», и продолжал уже под немцами вести свою, теперь уже довольно ограниченную деятельность.

Надежды «Белых русских» раздвоились. Одни уповали на «фюрера», другие на «западных союзников». Должен сказать, что в начале войны никто не уповал на «советчиков», как их тогда называли, но некоторые из уповающих на союзников, видимо, понимая, что не обойдётся без советского участия, «скрепя сердце» соглашались на помощь советам, но почему-то только «изменившимся и значительно улучшенным». За такие надежды они позже сильно поплатились, будучи приговорёнными минимум к 10 годам ГУЛага. Мне кажется, что это, как говорится, было признание нужды «делать хорошую мину при плохой игре». Насколько я понимаю, главной задачей отца, в эти годы надо было нам держаться «тише воды и ниже травы» и, не привлекая к себе внимания Гестапо, «просуществовать» до победного конца, которым должен был быть, с его точки зрения, неминуемый приход «западных союзников». Забегая немного вперёд, можно констатировать, что он ошибся ровно на шестьдесят километров.

Отец получал сведения от большого количества русских эмигрантов, ездивших по работе во всякие служебные командировки. Ярко вспоминается мне один хозяин бензозаправочной станции поблизости, бывший русский офицер, который потом поступил в т.н. «Организацию Тодта», снабжающую германские фабрики рабочими кадрами, разъезжающий по всей территории «Райха», или отцовский однокашник ещё из Киевского кадетского корпуса, записавшийся в УВВ (Украинское Освободительное Войско), вдруг появившийся у нас с очередным планом нашего передвижения ва Запад. Это происходило как раз в годы, когда пресловутый Рутченко-Рутыч, видимо, объявился у редактора «Нового слова», берлинской газеты, распространяемой по всей территории «Райха», которую я очень хорошо помню.

«Преступления» Рутченко-Рутыча абсолютно не доказаны. И не только не доказаны, а просто неправдоподобны. Начинается всё с того, что, видите ли, поскольку немцы партизан расстреливали, то видимо и его должны были расстрелять. Во-первых, в фильме не указывается, каким «партизаном» он был: антинемецким или антисоветским? Если он был антисоветским партизаном, то немцам совсем не надо было его расстреливать. Наоборот, думается, поэтому-то он и заслужил принятие в ряды СД, что партизаном он был антисоветским. Но это только мои догадки. Если даже он и был антинемецким партизаном, то немцы весьма тщательно выбирали, кого им расстреливать, а кого—нет, особенно, если им показалось, что данное лицо может быть как-то полезным.Так что сразу же его записывать в «нацистские преступники», по-моему, рановато. Касательно же его службы в СД, по-моему, Нюрнбергский трибунал не признал ни СС, ни СА, ни СД, самими по себе, «преступными организациями». Многие «активные» русские, как потом, из СССР, так и ранее, из Германии и стран «Оси», стремились поступить куда угодно, только быть бы направлены в «восточные земли» для помощи «освобождённым русским». Потом, когда выяснился истинный характер германской политики по отношению к «оккупированным землям», то желающих сильно поубавилось.

Неизвестно также, по какому делу он попал в знаменитую берлинскую тюрьму «в январе 1944 г.», но сам факт весьма правдоподобен, т.к. у НТС были весьма своеобразные отношения с германским командованием, с Гестапо и с нацистской верхушкой. Например, я знаю, что Брунст и ещё несколько НТСовцев были арестованы Гестапо летом 1944 г. и потом выпущены через несколько месяцев. У них с немцами были весьма неровные отношения. С одной стороны, немцы пользовались материалами и лекторами НТС в своих школах (скажем, знаменитой, Дабендорфской) антисоветских пропагандистов и агитаторов, с другой стороны, они всячески возбраняли возможному контакту НТСовцев с населением оккупированных земель СССР. Об этом НТСовцы, помню, жаловались в своих разговорах с моим отцом. Так что документированный арест Рутыча меня ничуть не удивляет и не вызывает во мне какие-либо подозрения. Пост-советский автор этого фильма сомневается, что немцы могли посадить в тюрьму последователей такой «правой» организации как НТС. Могли и садили. И это было документировано много раз.

Отойдя немного назад, упомяну о другом, весьма значительном положении. Для меня и таких как я, всё, что как либо касается или относится к Советскому Союзу, или он—даже косвенно—участвует в составлении какого-либо обвинительного акта, не может рассматриваться как заявление «обычного» правительства или государственного органа. Раз оно советское или же как-то относилось к нему, оно не может быть обычным, принимающимся с такой же презумпцией вероятности, как исходящее от любых других государств. «Советчики» подделывали даже «собственноручные» подписи и потом смеялись над «доверчивостью» иностранцев. Эту культуру нужно было сразу же после падения СССР искоренить, но она не только не была искоренена, но даже дала новые метастазы. Так что всё, что исходит из органов, как-то связанных с НКВД-КГБ-ФСБ, не может признаваться за факт, если оно не проверено соответствующей общепризнанной «спецслужбой» крупного западного государства.

Так что, пускай себе НКВД-КГБ-ФСБ пишет о «Рутченко-Рутыче» что угодно, хоть что он «питался младенцами», пока не будет восстановлена в России сугубая преемственность от её императорского прошлого, пока эрефийские борзописцы не научатся избегать формулировок в роде «среди прочих, им названа фамилия…» или «есть сведения о том, что…». Если же он обвиняется в том, что убивал, то дата, время, имя и место убитого и кто воочию это видел. Но этого нет, только лишь обтекаемые фразы, «кто-то имел сведения, что…» и т.п. Самое интересное, это «свидетельства» борзописца несоветского, а ультра монархического, из… аргентинской «Нашей страны» Казанцева, также престарелого «Владимира Рудинского» из того же Парижа, где обитается и «Рутченко-Рутыч». Оказывается, 65 лет тому назад в Гатчине, по довольно сумбурным словам «Рудинского», тот, будучи в форме СД, его допрашивал, но от допроса до расстрела всё же довольно большая дистанция. Также я не понимаю, зачем ярый монархист «Рудинский» согласился на «эрефийское» интервью о другом «монархисте» «Рутыче». Возможно, к нему подкатились с совершенно другой какой-нибудь причиной и он «клюнул». Различных намёков на убийства хоть отбавляй, как и всяких цитат некоторых «охотников за нацистами», но ни в одном приведенном случае нет—что называется—состава преступления. По словам известной русской песни, «Ты пошла, пошла моя коровушка домой…»