- Если б знал: упаду – стелил бы не сеном – пухом,
если б знал, что вхожу не в дом, а в руины – вышел б.
А она мне была практически лучшим другом,
показалось: вдвоём подняться нам проще выше.
Что друг другу помочь согреться – чего уж проще?
А ей руку дай – так она её не отпустит.
Ну скажи, я не прав был разве, всесильный Отче?
И за что мне плита могильная этой грусти?
- "Не ходи в теремок, ибо терем на курьих лапах".
Где я раньше была – так ведь вроде ничто не скрыла,
ибо знал, что товар подпорчен, что мёртвый запах,
что риелоторы отказались, – ну, было? – было.
Что теперь уже, поздно, что все мои мытарства,
по сравнению с тем, что в мире вокруг творится.
Принимаю подчас религию как лекарство.
"Никогда не давай надежду самоубийцам".
- . . . я когда выходил из комнаты – каменела,
и глаза у неё несчастней побитой шавки,
и не раз, и не два – всё время, ну разве дело?
Что ей, мёртвой, мои логические припарки?
Я срывался и говорил ей: "Уйди, паскуда",
нет, я вру, я молчал, без слов она понимала,
говорю ж, как собака. Я не бежал оттуда
потому что она страдала итак немало.
- . . . я прекрасно могу и – без, не лукавлю – правда,
для меня на земле и с ним не хватает места.
У меня в голове грохочат лавины ада,
Всё равно я бы не смогла быть ему невестой.
Изначально он был роднее отца и брата.
Как собака ему лизала порезы, раны
и они заживали под слоем стерильной ваты.
А потом он увидел вдруг все мои изъяны.
- . . . говорю: у меня есть жизнь, есть другие бабы,
ремесло и работа, прочее. Я с системой
не имею привычки драться, мои масштабы
куда больше – я строю новые теоремы.
Говорю – а она в ответ мне молчит и плачет,
и не может уйти. Остаться не может – тоже.
Это что же за жизнь такая, почти собачья?
Ну скажи, чем я прогневил тебя, добрый Отче?
- . . . он во всём абсолютно прав, я ни слова – против,
мы друг другу никто, какое имею право?
У него от меня бывают припадки злости.
Я всегда всё что порчу – порчу навек, на славу.
и за здравье начав, закончили серым прахом,
я по новой начать хотела бы всё иначе.
Что теперь уже, поздно, все эти охи-ахи
если жизнь изуверским комом сплелась собачьим.
