Виктор Иваныч Коршунов в своих мемуарах "Пережитое" привел выдержку из обсуждения, давать или не давать "Царю Федору Иоанновичу" Государственную премию: "Что касается Смоктуновского, то при всем желании, не могу говорить о нем хорошо, у меня к этой роли есть большие претензии. Этот актер, особенно в самой последней части спектакля, работает на патологии чувств", - говорит актриса и режиссер Ю.И. Солнцева, облекая в чеканные слова восхитительное болезненное ощущение, которое вызывает у меня Смоктуновский, самый достоевский актер в мире. А лучший в мире Федор все равно Марцевич.
В тех же мемуарах в главе, посвященной словам коллег и учеников о Викторе Иваныче, Василий Иваныч Бочкарев говорит: "Он часто повторял нам фразу "стариков" Художественного театра: "Актерство - это словно езда на велосипеде, остановишься - упадешь". Со временем у меня родилось в душе другое сравнение <...> Хлеб сеют, выращивают, созревший - собирают, пекут, потом его съедают - и как будто ничего не было, а затем опять все сначала". Каждый раз, когда мне кажется, что уже нельзя сильнее обожать этого человека, оказывается, что можно.

Я поняла, что постановка "Отцов и детей" 1974 года с Виктором Иванычем Коршуновым в роли Базарова - самая лучшая в мире, когда при первой встрече Базарова и Павла Петровича в меня полетели искры и раздался скрежет клинков. Этот спектакль надо школьникам показывать в обязательном порядке, когда они проходят "Отцов и детей", по нему золотомедальное сочинение написать - как нечего делать. Правда, женская часть аудитории рискует умереть от восторга в процессе. Впрочем, учитывая Нифонтову, мужская тоже под угрозой.











Я, честно говоря, с трудом себе представляла огненного Виктора Иваныча в виде унылого пресного лягушконенавистника, но сразу осознала, что это была большая ошибка с моей стороны. Такой вот страстный, кипящий жизнью во всех ее проявлениях Базаров очень многое ставит на свои места, становится понятно, почему он так живет и почему так умер, в отличие от книжного.
И Васильев прекрасный Аркадий, дурандас и папино нещечко.

Культпрограмма продолжилась походом на "Ревизора" во второй раз. Впечатление скорее просто приятное, чем вдохновляющее. Программность произведения привела в театр толпу ужасающе невоспитанных детей, и весь спектакль во мне боролись желание убить их всех до единого с особой жестокостью и зависть по поводу того, что вот ведь есть школы, которые своих учеников отправляют в партер Малого. Само же действо понравилось значительно меньше, чем в первый раз. Тогда это было нечто потрясающее, несмотря на то, что я ходила с человеком, не разделяющим мою маловскую паранойю, и мы сидели всего только в первом ряду амфитеатра; Солодовник-Хлестаков нереально жог, актеры работали удивительно хорошо и спаянно, зал (ну во всяком случае мы с моей спутницей) просто ревел. Теперь же рядом со мной на первом ряду партера сидела маман, столь же трепетный поклонник талантов Малого. И как назло, то ли настроения у него не было, то ли это так вблизи кажется, почти ничего, кроме кривляния, Хлестаков не представил. Вообще все актеры, за исключением Сквозников-Дмухановских, как будто включались, чтобы сказать свою реплику, и снова выключались до следующего своего выхода. Тем не менее, я очень довольна, это все равно "Ревизор", это все равно Малый, все равно Иванова (невероятно мила), Полякова (само величие, даже в ядовито-розовом платье), Низовой (новый любимый актер маменьки ^^ Боже, какая дикция!), Потапов (вот только уж очень он плевался вчера, слишком даже для него), Клюквин (с прелестным хохолком и всегдашним великолепным владением голосом). И! Самое главное! Вчера были Марцевичи, и старший, и младший! Ах, как давно я не видела Эдуарда Евгеньевича! Вот уж где подлинное наслаждение! Самое тяжелое было выбрать, на кого смотреть, - на него или на его отпрыска (маме не понравилась его игра, но на фейс приглянулся), когда они одновременно находились на сцене. Мой дорогой Эдуард нисколько не теряет актерской хватки, хотя трагическое амплуа ему больше к лицу. Вот человек, с возрастом не дурнеющий. Конечно, сейчас это уже не лорд Горинг, не Мальмгрен, не Гамлет; это что-то абсолютно другого уровня, но столь же высокого качества. Теперь я вынашиваю коварные планы сходить еще раз на "Не было ни гроша, да вдруг алтын" и подгадать так, чтобы Елесю играл Филипп Эдуардович. Ибо это один из моих любимейших спекталей, поставил его Эдуард Евгеньевич, актеры превосходные, а вот на этой сцене ноги определенно сами понесут меня за рампу лобзать пыль под обеими парами ног:

Так что в целом плюсы перевесили минусы, никакого Невзорова-Ляпкина-Тяпкина уравновешивали колоритнейшие Клюквин-Земляника и Марцевич-Хлопов, переигрывающего временами Солодовника-Хлестакова - стабильный, солидный, внушающий уважение Низовой-Осип. Наверно, все плохое, что мне увиделось, - это уже капризы изнеженного поклоннического существа. Вообще же я все более склоняюсь к убеждению, что безнадежно испортить маловский спектакль не может даже Подгородинский. Постановка соломинская, поэтому никаких цветных квадратов не было, был занавес, была крутящаяся сцена, умопомрачительные костюмы и декорации, все чинно, благородно. Финальная немая сцена великолепна. Только мы обе забыли про цветы и корим себя до сих пор.

И да, я купила мемуары Коршунова, "Пережитое", за которыми уже морально готовила себя рыскать по всей Москве. Они толстенные и с картинками *____* Добью "Карамазовых", буду эпикурействовать, возмещая себе нервные клетки, убитые совестью за то, что видела его только в одном спектакле и уж больше нигде не увижу, скорее всего. Правда, на мой взгляд, Годунов - его лучшая современная мне роль в театре, но все равно мне мучительно стыдно.