Жанру скульптуры в России всегда как-то не везет. На заре времен идолы Перуна сжигали или топили в реках. При царях основной заказчик, православная церковь, ею пренебрегала, чтобы не уподобляться католикам. В последние годы она вообще попала на откуп к гигантоманам. Творчество Марка Антокольского относится к тому краткому периоду истории русской скульптуры, которым можно гордится.

Седьмой ребенок бедного трактирщика-жидовина, родившийся в вильнюсском пригороде Антакальнисе (отсюда и фамилия), благодаря своему таланту поднялся до невиданных высот.



С детства он любил лепить фигурки людей и животных (в иудаизме, как и в исламе, на такую фигуративность запрет). Родители, поняв, что истребить это нельзя, отдали Марка в подмастерья резчику. Вильно был маленьким городом, о способностях юноши узнала меценатка-губернаторша и помогла ему попасть в Петербург, в Академию художеств. Тощий, бедный, с трудом переключавшийся с идиш на русский, Антокольский ходил на занятия вольнослушателем (то есть без прав и льгот «настоящих» студентов), и судорожно наверстывал все, чего не хватало ему раньше - анатомию, академический рисунок, технику.

Сонет №60
И высочайший гений не прибавит
Единой мысли к тем, что мрамор сам
Таит в избытке, — и лишь это нам
Рука, послушная рассудку, явит.

Жду ль радости, тревога ль сердце давит,
Мудрейшая, благая донна, — вам
Обязан всем я, и тяжел мне срам,
Что вас мой дар не так, как должно, славит.

Не власть Любви, не ваша красота,
Иль холодность, иль гнев, иль гнет презрений
В злосчастии моем несут вину, —

Затем, что смерть с пощадою слита
У вас на сердце, — но мой жалкий гений
Извлечь, любя, способен смерть одну.
© Микеланджело


Pieta

далее...