Съемки фильма заканчиваются. Вот здесь пара фоток:
http://www.film.ru/article.asp?id=5322
А вот здесь статья про Чадова, который играет Михаила: http://www.dni.ru/showbiz/2008/6/9/143827.html
Мы с Надькой только что вернулись из Монпелье. Приду немного в себя - выставлю фотки, расскажу что там было и как. На самом деле было прикольно.

Вот тут свежак насчет конференции в МГУ и майской поездки в Монпелье:
http://www.tvkultura.ru/video.html?type=r&id=70866

Еще из нового:
Четыре дня назад начались съемки "Года обмана". Режиссер: Александр Котт ("Реквием каравану PQ-17", "Печорин"). В роли Михаила - Алексей Чадов ("9 рота", "Дневной дозор", "Живой" и т.д.), в роли Марины - Екатерина Вилкова ("Тиски" Валерия Тодоровского, "Нас не догонишь" и т.д. Фото здесь: http://www.kino-teatr.ru/kino/acter/w/ros/764/bio/)
В общем, поехали!

29-го мая в Монпелье начинается книжный фестиваль, куда приглашена большая группа писателей из России: Людмила Улицкая, Владимир Сорокин, Захар Прилепин, Ольга Седакова, Андрей Геласимов (блин, странно о себе писать в третьем лице, но в первом уж совсем неприлично), Макин, Курков и автор комиксов Коля Маслов.
Короче, зажжем!

Сегодня умер Энтони Мингелла. Сейчас включу "Английского пациента" и буду смотреть всю ночь.

Только что понял основную разницу между сценарной и литературной работой. Когда сочиняешь для кино, отталкиваешься от скелета. Берешь практически готовую, зачастую данную тебе продюсерами, но безжизненную схему, твердо зная сколько у тебя персонажей, чем они занимаются и в каких конфликтах состоят, а потом пытаешься хоть как-то их оживить, соткать вокруг них подобие жизни. Это труд реаниматолога с дефибриллятором в руках. Если уже не таксидермиста. Впрочем, чучела иногда получаются весьма симпатичные.
В литературе же всё строго наоборот. Сколько будет персонажей вначале никогда не известно - они проступают из темноты. Конфликты свои они обозначают сами. А если ты пытаешься заставить их сделать то, чего хочется тебе, они увядают. Это работа для опытного селекционера. То есть, Мичурин форева. Вот почему мне в детстве так нравился его портрет в школьном учебнике. А я думал - просто на дедушку похож.

У моей "странной" фамилии длинная история. Изначально была именно буква "л", а не "р". По-гречески "Геласий" означает "смеющийся". У ранних христиан это имя было весьма распространенным. В поздней античности и в Средние века под этим именем известны были два Папы Римских: Геласий I и Геласий II. Один из них был канонизирован и является святым в католической церкви. Другой известен тем, что канонизировал святого Валентина, праздник которого отмечают все влюбленные 14 февраля. До раскола в русской православной церкви это имя тоже встречалось среди наших священников. Известен православный святой велокомученник Геласий. У меня есть изображение его иконы. Любопытно, что у него длинная борода, заплетенная в косичку. Так заплетали бороды только древние викинги (варяги), а не славяне. Из чего следует, что он очевидно был связан с родом Рюриков, которые правили у нас до Романовых.
Теперь подбираемся к нашим временам. В 1620 году под Белгородом некий инок Геласий основал подземный монастырь, который после раскола был разогнан царицей Екатериной. Очевидно Романовы хотели стереть из русской истории любые упоминания о Рюриках, поэтому поддержали гонения патриарха Никона на староверов. Думаю, что обитатели этого монастыря, назвавшие себя после разгона "детьми Геласимовыми", попали в большую немилость из-за своего упорства, поскольку не хотели принимать реформу Никона и остались старообрядцами. Спасаясь от довольно жестких преследований они двинулись в те места, куда официальная власть не могла добраться - на окраины государства. Туда, куда бежал весь лихой народ и, оседая там, становился казаками. Большинство Геласимовых сейчас живет в Забайкалье (их там десятки, а может, сотни). Находил я эту фамилию и среди Донского казачества. Думаю, что если поискать, то будут Геласимовы и на Кавказе среди Терских казаков. Сам я происхожу из Забайкалья. Вот такая история рода, в котором люди изначально были не столько родственники, сколько единомышленники. А с точки зрения государства - разбойники, богохульники, раскольники и упрямцы.
Думаю, что именно по причине староверской Геласимовской вольницы, это имя было изъято впоследствии из обращения в официальной православной церкви и полностью вытеснено именем Герасим. С буквой "р". Чтобы никто не помнил. Но на самом деле нас до сих пор до фига.

А вот "Геласимовский" календарь:

05.01 - мученик Геласий Критский.
13.01 - преподобный Геласий.
27.01 - праведный Геласий.
12.03 и 19.06 - мученик Геласий.
12.08 - праведный Геласий.
13.08 - мученик Геласий.

Вчера был на радио в программе Сергея Роста и Марии Голубкиной. Прикольно поболтали. Послушать можно вот здесь:
http://www.radiomayak.ru/tvp.html?id=128564&cid=

Автор пьес "Взрослая дочь молодого человека" и "Серсо" Виктор Славкин - о песне "Бессаме Мучо", о Грегори Пэке и о "Битлз". Собеседники: поэт Кублановский, пушкиновед Непомнящих и помалкивающая Надька. Режиссер и оператор: я
Спектакли по пьесам Славкина ставил мой мастер Анатолий Васильев. "Взрослая дочь" была настоящим прорывом в 70-80-х годах, а спектакль "Серсо" объехал весь мир, собрав созвездие блестящих артистов: Альберт Филозов, Алексей Петренко, Наталья Андрейченко и др.
Смотреть здесь: http://video.mail.ru/mail/gelasimov/117/

Около года назад парижская газета "Либерасьон" попросила меня описать одну неделю из своей жизни. Это у них такой проект - "Дневник писателя". Я согласился, и вот что из этого получилось. Жаль, что вспомнил об этом дневнике только сейчас.

Французский вариант вот здесь: http://www.liberation.fr/transversales/weekend/239926.FR.php



3 марта 2007 г.
День первый


Сегодня утром из Иркутска прилетела мама. После самолета она прилегла отдохнуть, а я, все еще немного взволнованный, взял сигареты, вышел на балкон, и впервые за долгие годы вдруг вспомнил тот город, где я родился и прожил первые четырнадцать лет.
Для туристов и иностранцев он замечателен своей близостью к Байкалу, а для меня на протяжении всех тех четырнадцати лет он был прекрасен тем, что других городов я просто-напросто еще не знал. Они появились исподволь и гораздо позже, как появляются вторичные половые признаки, однако первичными стать им было не суждено. Таковы законы природы.
Когда мне исполнились те самые 14 лет, в моей жизни произошла первая катастрофа. Родители упаковали все наши вещи в контейнер, сгребли нас с сестрой в охапку и оставили город, как отступающая армия разбитого полководца. Им хотелось зарабатывать, поэтому они повезли нас на Север, где тогда платили в два-три раза больше чем во всем остальном СССР.
На новом месте, название которого не хочется даже упоминать, я долго и безрадостно смотрел в окно на хмурые горы, а потом прикупил себе толстую тетрадку в кожаном переплете и начал методично, как счетовод, записывать в нее цитаты из прочитанных мною книг, в которых хотя бы мельком упоминалось об Иркутске. Это доставляло мне несказанное удовольствие, и в то же время служило способом тайной мести моим легкомысленным и неверным родителям. Очевидно, именно в тот момент моей нелегкой четырнадцатилетней жизни во мне зародилась склонность к монолитным мировоззренческим ценностям – монотеизм, моногамия, монофонические записи группы «Eagles», и одновременно - настороженное отношение ко всякому плюрализму.
Что поделать? Я любил только один город.
Быть может, потом я сумел бы полюбить и все остальные, но мой роман с тем детским городом был прерван так безжалостно и так сразу, что я навсегда отучился любить большие города.
Короче, в свои 14 несчастных лет я сидел в глухом медвежьем углу и исправно выписывал из книжек всякие нелепые фразы. Пока вдруг не ощутил какой-то подвох.
За всеми этими упоминаниями города, которого мне тогда не хватало так же сильно, как Ромео где-нибудь в склепе не хватало Джульетты, или как политбюро ЦК КПСС не хватало коммунизма, за всеми этими громоздкими цитатами из неталантливых и скучных, как правило, книг не появлялся мой город.
В них не было мокрой кепки, которою в жаркий летний день ты зачерпываешь воду из Ангары. В них не было босых мальчишеских ног, скользящих в ручье по зеленым камням, а под камнями в них не было притаившихся рыб. Не было там и острова «Юность», и зеленой – вся в тополях - улицы Карла Маркса, и дощатого сарая за домом моего друга, где мы учились курить, и запаха пыли, когда падаешь с велосипеда и разбиваешь нос.
Там не было ничего, кроме ненужных чужих предложений.
В общем, эта тетрадка тоже разочаровала меня, и, в конце концов, я оставил ее в покое. Иногда мне и сейчас еще снится Иркутск, но, боюсь, моего города уже не существует.

Воскресенье, 4 марта 2007 г.
День второй

Утро началось с продюсерских звонков. Сначала позвонил первый продюсер, потом второй. Не успел я обрадоваться, что третьего у меня нет, как позвонил режиссер. Всех волновал один и тот же вопрос: «Где сценарий?»
Продюсеры – ужасно бестактные люди.
Хуже продюсеров только пассажиры подмосковных автобусов. И те двое юношей, которые 14 октября прошлого года пили пиво в парижском пригородном поезде и время от времени выходили в тамбур между вагонами, чтобы пописать. При этом тот, что повыше все время смеялся и норовил неожиданно открыть дверь, чтобы выставить своего писающего приятеля на всеобщее обозрение. Как будто нам было так уж интересно на них смотреть.
Впрочем, нет, пожалуй, продюсеры все-таки хуже. Если бы они просто писали у тебя на глазах и при этом звонко смеялись, наверное, их можно было бы терпеть. Но вместо этого они донимают тебе одним и тем же вопросом.
Можно подумать - меня самого не интересует, где сценарий.
Чтобы не расстраиваться я включил телевизор. Оттуда мне сообщили, что у нас с Америкой опять начинается холодная война, что в Таиланде русских туристок убил наркоман, но зачем - неизвестно, что мэра Владивостока обвиняют в растрате государственных денег, и что ничего нового от выборов депутатов законодательных органов власти, которые состоятся 11 марта, можно не ожидать. По предварительным оценкам свыше 40% голосов будет отдано партии «Единая Россия», и 8% - унылому Зюганову с его коммунистами и тоскующими по Сталину стариками. Остальную политическую мелочь можно даже не учитывать. Слишком велик разрыв между первым и вторым местом. «Единая Россия» у нас теперь настолько едина, что даже безусловно популярному у малообразованной части населения шоу-мэну от политики Жириновскому досталось всего 5% предварительных голосов. Это при том, что всю зиму он пел песенки с эстрадными звездами на 1 канале ТВ. И когда-то почти на равных конкурировал с Борисом Ельциным.
Вот так меняются времена. Шоу-мэны, конечно, нужны, но Россия теперь должна быть «Единой».
Поняв, что лучше уж дописывать сценарий, я выключил телевизор и пересел за компьютер.
По крайней мере, продюсеры будут довольны.



Понедельник, 5 марта 2007 г.
День третий


Сегодня мой старший сын Борис пропустил занятия в школе. Родина захотела, чтобы он был в другом месте. Мальчики из старших классов сегодня проходили свою первую военную комиссию.
Я хорошо помню, как много лет назад сам сидел голый в коридоре военно-медицинского учреждения, и мимо сновали такие же покрывшиеся мурашками голые подростки. А в каждом кабинете сидели одетые взрослые. Все они были офицеры. Видимо, они гораздо больше уважают свою военную форму, когда их окружают голые дети. Поэтому они заставляют их раздеваться и ходить группами по длинным коридорам. Это подчеркивает их офицерскую мужественность и непреклонную волю.
Правда, несколько офицеров были женщины. Военные врачи. Понятия не имею, какие чувства в них вызывала наша нагота. Я лично их очень стеснялся.
В тот раз я написал заявление с просьбой отправить меня в Афганистан. Я мечтал исполнить свой интернациональный долг. Это был 1980 год. Наши войска еще были там. А наши мозги – неизвестно где.
Интересно, пишут ли теперь такие заявление американские мальчики?
Но меня, слава Богу, туда не взяли.
Потом они стали забирать моих студентов. Лет через 15-16. Потом стали присылать их обратно в цинковых гробах. Учиться эти мальчики уже не хотели. Они умерли во время штурма Грозного, или на площади со странным названием Минутка, или где-то в горах на безымянной высоте. Они умерли - и до учебы им уже не было никакого дела.
Пару дней назад в новостях по телевизору мельком вспомнили почти полностью погибшую в начале марта 2000 года 6-ю роту 104-го десантно-парашютного полка. Их было 91 человек. За одну ночь в бою погибло 84. Последний оставшийся в живых офицер вызвал огонь артиллерии на себя.
После этого короткого сообщения в том выпуске новостей шел длинный, очень длинный репортаж о юбилее одного из московских театров. Артисты называли своего режиссера гением, он скромно улыбался, все пили шампанское. Хороший театр, никто не спорит, но репортаж мог быть не таким длинным. Не после погибших 84 человек.
В общем, теперь, похоже, они добрались до моего сына.
Может, отдать его в театр?



Вторник, 6 марта 2007 г.
День четвертый

В этой стране скоро 8 марта. Разумеется, во всех остальных странах 8 марта тоже наступит, однако в России этот день не просто наступит. Он грянет.
Мама, которая уехала кататься на лыжах в подмосковный пансионат, и по которой я уже успел соскучиться, бодро сказала мне сегодня утром по телефону: «Ты звонишь, чтобы поздравить меня с 8-ым марта?»
Пауза.
«Нет, мама. Я просто хотел услышать твой голос. Сегодня еще только 6-ое».
«Да? Надо же, я совсем забыла».
Очевидно забыла не она одна. Политики с утра стараются перещеголять друг друга, поздравляя женщин. Дело, разумеется, не столько в праздновании Международного Женского Дня, сколько в грядущих партийных выборах, которые состоятся 11 марта. Всем надо успеть использовать предпраздничный телеэфир.
У каждого политика свои ориентиры в таинственном мире женщин. Главный коммунист Зюганов приехал на птицефабрику. Счастливые и смущенные птичницы в белых платочках радостно ему улыбались. Он улыбался в ответ. Очевидно, хотел заодно подчеркнуть, что не боится птичьего гриппа. Настоящий мачо.
Улыбающийся Зюганов – зрелище не для слабых духом. В моем детстве в цирке в таких случаях говорили: «Смертельный номер! Детей и страдающих нервными расстройствами просим не смотреть!»
Но я вытерпел.
Потом был главный москвич Лужков. Этот позвал к себе в мэрию матерей-героинь (10 детей +) и самых успешных бизнес-леди. Такой вот компот. Очевидно, старался накрыть все категории потенциального дамского электората.
И только Путин работал филигранно. Как настоящий профессионал. С изяществом и подлинным чувством стиля.
Он позвал для поздравлений всего одну женщину. Но какую!
Валентина Терешкова – имя в русской феминистической мифологии на все времена. Первая в мире женщина-космонавт. Президент подарил ей букет живых цветов и большой портрет этого букета. У нас в России вечная проблема с цветами – они опадают. Поэтому, чтобы не мучиться, мужчины сговорились дарить их своим женщинам только один раз в году – 8-го марта. И только президент как всегда оказался умнее всех остальных. Он подарил нарисованные цветы.
Готов поспорить, что через неделю чиновники всех уровней закажут у живописцев такие же картины.
Блин, вот говорила мне мама в детстве – учись рисовать.
Ну почему он подарил не книгу?


Среда, 7 марта 2007 г.
День пятый


Женская тема нарастает. Вчера в Москве нашли мертвым бизнесмена, у которого милиция отняла огромную партию контрабандных цветов. Стоимость партии – 2,5 миллиона долларов. То ли он сам потом застрелился, то ли не смог убежать от своих сердитых инвесторов.
Красота – страшная сила.
Один знающий человек рассказал мне, что после 8-го марта к ним в тюрьму каждый год привозили большое количество осужденных за убийство. Все они убивали своих избранниц из ревности. Слишком много внимания со стороны чужих мужчин.
Надо выяснить какого числа Хосе зарезал свою Кармен. Подозреваю, что именно 8-го марта.



Четверг, 8 марта 2007 г.
День шестой

Это свершилось. Улицы пустынны, все сидят за столом. Женский день. На тротуарах – тонны мокрого снега и грязи. Впрочем, это не из-за женщин. Правительство выслало из страны всех нелегальных иммигрантов. Убирать тротуары больше некому.
Поэтому тоже спешу за стол.



Пятница, 9 марта 2007 г.
День седьмой

Страна вышла после праздника на работу. Мужчины немного болеют от выпитой вчера водки, но все же довольны собой. Они с честью выдержали испытание и могут не уступать женщинам место в метро еще целый год.
Завтра провожаю маму в Иркутск и, кажется, наконец, закончу сценарий.
Мама очень довольна поездкой. Она передает всем привет :)

А еще Виктория Токарева работала над сценарием "Мимино". Всю "московскую часть" написала именно она. "Ларису Ивановну хочу" - это ее фенечка. Перед тем как я ее сфотографировал, она успела тихо сказать: "Я стесняюсь". Хотя, вруша еще та, конечно. Видно же по глазам. Серьезно, похоже, вообще не говорит ни слова. Но шутит всегда с очень серьезным лицом. И как будто удивляется, когда ты вдруг начинаешь смеяться.

Фотография уже не новая, но ко мне она попала только сейчас. Хабенский читал с таким надрывом, что микрофон несколько раз зашкаливал. Режиссер Макс Осипов просил отойти его все дальше, и в конце концов загнал совсем в угол. Но и оттуда летел такой посыл, что не выдержал уже я. Просто сбежал из студии. Жаль, что потом все эти вещи вырезали. Не формат. В тексте была матерщина. Однако, как ни странно, именно эта лексика пробивала Хабенского на полную искренность в мироощущении моего и его героя. Которого, кстати, тоже зовут Костя.

http://foto.mail.ru/mail/gelasimov/101

На ярмарке нас усадили за длинный стол, чтобы мы не шлялись просто так, а подписывали книжки, и Улицкая между делом успевала еще рассказывать мне про то как в 70-е годы ее выгнали из биологического НИИ за распечатку самиздата, и про то как она была вечной "ХБ" на кухне у гениев, пока те в соседней комнате читали свои стихи, и среди них был чуть ли не Бродский, и про то как французы купили ее первую рукопись раньше русских издателей. А чуть позже, когда нас привезли выступать в Экс-ан-Прованс, она весело заявила собравшимся, что вообще считает себя молодым писателем, потому что печатается чуть более 14 лет. Вот такая вот Люся.

Люся - фантастический рассказчик. Вот сейчас она увлечена историей о том, как покупала в Нью-Йорке эту японскую пижамку, которая надета на ней. Вообще, в этой поездке в Прованс она зажигала по полной. Завела нас с Надькой в кондитерский магазин и заставила перепробовать все засахаренные фрукты. А когда я отошел к дальней полке и снял с нее какую-то коробочку, чтобы поближе рассмотреть, она тут же выскочила откуда-то из-за спины и с набитым ртом начала взволнованно повторять: "Фто нафол? Фто нафол?" В общем, прикалывалась как могла. Я бы хотел в ее возрасте испытывать такую же любовь к жизни. Честно.

Гостиница наша была когда-то замком местного босса. Потом его раскулачили и сделали бизнес. Домику почти 400 лет. Каждый номер в этом отеле имеет личное имя. Наш с Надькой назывался "Сезанн". Не много, не мало. А у Марины Вишневецкой номер носил имя какого-то местного художника, который одно время был очень модный и богатый, но потом разорился и задушил сам себя целофанным пакетом. Марина беспокоилась - не произошло ли это событие именно в ее номере. Не любит привидений. Кстати, открытое окно во втором этаже - это и есть наш с Надькой номер. Все три окна по центру были наши. Вид из них прямо на гору Сен-Виктуар, которую всю жизнь рисовал Сезанн. Очень удобно. Просыпаешься утром, а за окнами - импрессионизм. В музей ходить не надо. Экономия времени и денег.

Вчера 1 канал в новостях рассказал про новую профессию в Киеве. В час-пик мужик в оранжевой телогрейке запихивает в вагон всех, кто из него торчит. Чтобы двери быстрее закрылись. Называется "трамбовщик". Предлагаю для эффективности и повышения производительности труда выдавать трамбовщикам шило. Ходишь себе и покалываешь. Красота. Сами будут заскакивать.

Удивительный Рэй (вернее, его половина) торчит из лужайки прямо напротив отеля, где жил Набоков. Сам писатель сидит на стуле недалеко от входа. Российские литераторы выстроились в очередь, как пионеры у памятника Ленину, чтобы сфотографироваться "на фоне". Или "вместе с". В общем, это надо было видеть. Трогательные до слез. После обеда, когда вернулись в Женеву, они так же дружно отругали Набокова перед журналистами. Ну, не подходит он им...

Всякая болезнь делает человека лучше. Если он, конечно, не полный идиот. И если останется в живых, чтобы понять это.

Человек рождается на свет в такой форме и в таком состоянии, что он одним своим видом способен растрогать любое сердце. Чем больше проходит времени, тем меньше остается желающих его полюбить.
Это не то, чтобы несправедливо, но, тем не менее, от этого немного обидно. Получается, что самые главные свои победы ты одержал, когда в длину был не более шестидесяти сантиметров. После этого все уже шло на спад.
Самое трудное на свете – рассказывать о себе. Проблема выбора слов. Какое прилагательное описывает то, что является тобою? И тем более – то, что являлось. Поскольку суть любой биографии таится в грамматической категории прошедшего времени. Будущее время легкомысленно и поверхностно. У настоящего слишком сухие черты. Американцы говорят: “businesslike”. Отсюда – легкое волнение и глуповатый вид, когда начинаешь вспоминать то, что было. Потому что, в конце концов, все это важно только для одного человека. Для одного единственного. Даже твоих детей это интересует не больше, чем документальные фильмы от “National Geographic”. Хотя – и не меньше. Что радует, поскольку в этом отношении ты можешь рассчитывать, по крайней мере, на то же внимание, что африканский слон. Или гепард. Потому что про хищников детям нравится больше. Бегут, догоняют, рвут на части. Намного интереснее, чем жизнь травоядных.
Тогда ты садишься и начинаешь думать – за какую из этих двух команд играешь ты? Вернее, играл до сих пор. Поскольку речь идет о категории прошедшего времени.
Давным-давно, когда ты понял, что внутри тебя живет что-то еще, ты превратился в пантеру. То, что было внутри, смотрело на мир не так, как смотрели твои одноклассники. Иная степень интереса к жизни. Звуки, запахи, краски, слова – все другое. Учительница сказала маме: «Это талант», и все одноклассники немедленно превратились в травоядных. Нельзя говорить такие вещи при ребенке, который стоит тут же, в школьном коридоре, и ковыряет ногтем пузыри свежей краски на подоконнике. «Перестань», - сказала мама и взяла тебя за руку. Спускаясь следом за ней по школьным ступеням, ты ощутил в своей походке новую для тебя упругость. Это была пантера.
Четверть века спустя ты собрался со своими детьми на пикник, но велосипед пришлось оставить дома. Не было денег на новое колесо. Зато в лесу встретился с бывшими одноклассниками. Твои дети сидели в их «БМВ», а ты пил «Hennessy» вместо пива. Одноклассники спрашивали: «Ну, как у тебя?», и ты отвечал, что заканчиваешь новую повесть. Аромат коньяка кружил голову, и ты думал: «Какого черта мы поперлись на этот пикник?» Потому что пантеры уже не было. В лучшем случае – уставшая, встревоженная антилопа. Которая догадывается, какой конец ее ожидает.
Выходит, что играть приходилось за обе команды. В чем, вероятно, и состоит хитрый план Бога. Чтобы ты знал – какого цвета небо на той стороне.
И не дергался.

My diary


16 августа 1998.
Надя взялась разбирать старые вещи - наши и детские. Решила что-нибудь выбросить, потому что в шкафу уже нет места. Пока возилась, Соня нарядила Спайка в свое старое синее платье, а когда пришли с улицы мальчики, тот выскочил в открытую дверь. Теперь они ходят по двору и ловят его. Соня говорит, что слышит, как он лает. Интересно, что думают соседи, когда выглядывают в окно ?

13 декабря 1998
Рома проснулся и говорит: "А как произносится цифра сначала один, потом восемь?" Я отвечаю: "Восемнадцать". Тогда он продолжает: "До Нового года осталось восемнадцать лет". Самое любопытное - откуда он знал, сколько дней осталось, если даже не мог назвать цифру? Просто знал ее числовое обозначение. Непонятно, что творится в их головках. Непонятно.
Вчера у него был большой день. Он научился соединять слоги и теперь читает целыми словами. Еще он сам играет в "Starcraft". Все его советы по любой игре я выслушиваю очень внимательно. Он редко ошибается. Иногда его предложение бывает единственно возможным. Он умеет просчитывать. Но говорит все еще как ляля.

8 октября 1999
Вчера мы опять не стали справлять мой день рождения. Сегодня я проснулся и вспомнил, что мы пропустили нашу пятнадцатилетнюю годовщину. 22 сентября. Надьке я сказал, что просто время остановилось.
"Они были так счастливы, что забывали отмечать праздники".
Первая рюмка как утрата девственности. Захватывает дух. Потом уже просто трахаешься. Много или мало - в принципе, безразлично. Это насчет того, как пить.


2 февраля 2000 г.

Типа вопрос: какое самое радостное событие в твоей жизни?
Типа ответ: то, что сначала кажется очень радостным (выигрыш в лотерею), со временем становится обыденным и теряет краски. И наоборот, бывают такие вещи, которые сначала и не заценишь, а потом они все круче и круче (например, мысль о том, что Бог есть, и он добрый). То есть, эти тенденции как бы движутся навстречу друг другу. Одна идет вниз, а другая так ровненько поднимается вверх. Так что все это в движении надо рассматривать. В динамике. Но самое счастливое, конечно, то, которое набирает, а не то, которое теряет.


10 мая 2000 г. Йоркшир, Северная Англия

Мы подъезжаем к Уитби. Маленький, испачканный птицами «Фиат». Четыре человека в тесной машине. Зачем он ставит ее каждый вечер под дерево? Прицельное бомбометание. Им нравится гадить в одно и то же место. С криком вываливаются из ветвей. Очень старое дерево. Кора потрескалась и на ощупь напоминает камень. Ему нравится ставить туда машину. Выясняют кто упрямей. Но птиц ему не победить.
Мы подъезжаем к морю. Чем ближе, тем больше воздуха над головой. Впереди открывается круглая чаша бухты. Земли уже почти не осталось. Она плавно отступает назад. Оставляет место пространству. Шар воздуха все больше и все круглее. Мачты раскачиваются, пляшут из стороны в сторону. Не в силах проколоть молочную сферу. Облачный день. Совсем немного домов, лодок, туристов. Чайки кричат. Выбравшись из машины, приходится делать усилие, чтобы не улететь. Слишком большое небо.


17 мая 2000 г.

Рома позавчера, вернувшись с улицы, заявил: «У меня уши замерзли как каменные. Совсем не гнутся».
Еще из недавнего: «Какие-то ботинки у меня некомпетентные».
Сегодня играл со мной в шахматы, глубоко вздыхал и, теряя фигуру, каждый раз уверял себя грустным голосом: «Теперь точно проиграл». Однако сдаваться отказывался. После поражения перебрался через стул с шахматной доской и молча обнял меня. Пока играли, спрашивал: «Чей ход? Мой?», складывал убитые фигуры в большую коробку из старого потертого картона и громким шепотом пересчитывал свои трофеи.



Начало июля 2000. Не помню, какое число.
Сидя на консультациях по грамматике для абитуриентов. Глядя на их лица.

Колониальная жизнь. Бесконечная жизнь в колонии. Живем как Киплинг в Индии. В смысле туземцев. Язык – довольно слабое утешение. Даже канарейку можно выучить говорить по-русски. Но Киплинг хотя бы родился там. Опять же индийские храмы. Эротика. Заклинатели змей. Одни ткани чего только стоят. Но все равно ты окружен не такими, как ты. И не только внешне. Этнический эксклюзив. Всю жизнь. Такие как ты живут в другом месте. Метрополия. Лондон или Москва – не все ли равно? Важно, что их там много. Такой же овал лица, такие же волосы. Ходят, тусуются. Здороваются друг с другом. Пьют кофе. А здесь даже влюбляешься просто в подобное существо, которое случайно оказалось рядом. Зато нет проблемы выбора.
В жопу колониальную политику. Бедный Киплинг.
Бедный Киплинг.


Вторая половина июля 2000. Опять не помню числа.
Между двумя занятиями в TOEFL – School.

В такую жару одежда теряет смысл. Вступает во внутренний семантический конфликт. Становится по сути врагом на службе у моральных инстинктов.
Нагота Ноя.
А зачем было так напиваться? Может быть, Хам тогда бы не сделался хамом. По крайней мере, Ною не было жарко. Так что еще неизвестно, кто тут из двух пострадал.
Лежать на земле пьяным и счастливым.
В Якутске опять лето.

8 Января 2001 г.
Зима. Очень холодно. Я иду по улице и думаю: «Не может быть, чтобы я был тут один. Должен быть кто-то еще. В этом тумане. В этом холоде. Кто-то еще, кроме бледных теней, которые скользят мимо меня. Как там сказал Комолов про корейцев? «Они же на одно лицо!» Господи, как ты отличаешь нас друг от друга? По походке? По тому, как нам весело? Или по тому, как нам больно? Верую, Господи. Верую, что ты есть.

16 Января 2001 г.
Девочкам труднее. Полная перемена облика. Не так как у Царевны-Лягушки, но все же. Дискомфорт новизны. Требуется время и воображение, чтобы привыкнуть. Что-то увеличивается, что-то уменьшается. Непонятно. Но они потом привыкают. Годам к шестнадцати. Некоторые – раньше. Зависит от запаса сопротивления. Или от любопытства - с другой стороны.
У мальчиков все не так. Гораздо проще. От этого они в самом начале проигрывают. Примитивность конструкции плюс запоздалый старт. Но забег никто останавливать не будет. Кто виноват, что устройство оказалось простым? Черно-белый «Витязь» рядом с мультисистемной «Sony». На что ты сам будешь смотреть?
Поэтому она отрывается от тебя и говорит, чуть задыхаясь, удивленно: «Ты что, даже не умеешь целоваться?»
«Я? – говоришь ты. – Я не умею?»
Потому что примитивные системы надежнее. Даже в шестнадцать лет.
Что в них такого? Адамово яблоко и нежная кожа на лице. Практически как у нее. Брился-то всего два раза. Так что гордиться особенно нечем. И голос ломается. Но интерес к более сложным системам серьезный. Глубокий и неподдельный. Бескорыстное любопытство исследователя.
Прежде всего увлекает совершенство дизайна. Законченность линий и общая легкость конструкции. Летучесть движения. Потом – еще и глаза. Глубокий зеленый цвет с карими точками. На остальных смотришь через такие как через стекло от шампанского.
Сложный народ. Им труднее.

22 Мая 2001 г.
Соня переросла Надю. Смеялась грубым голосом. Сначала мерялись спина к спине. Потом стояли бок о бок у зеркала. Один сантиметр. Надя загрустила и сказала, что мы дураки. Но у нее еще есть мальчики. А я скоро уезжаю в Москву. Вот отчего захватывает дух.

Незадолго до нового, 2002 года.
Новогоднее

Поиск искренности. Написать в новогодней открытке «Мама, я тебя люблю» не хватает никаких сил. Тогда начинаешь искать. Медленно и на ощупь. Как в переполненном вагоне метро ищешь место, куда поставить ногу. Осторожно. Стараясь не смотреть в глаза своему отражению. Которое тоже ищет. И ты не хочешь ему мешать. Стоишь почти на одной ноге и ждешь, когда между вами откроется дверь. Чтобы шагнуть друг в друга. Ощутить себя целым. Потом останавливаешься у колонны, вынимаешь открытку – помялась уже – и пишешь: «Я люблю тебя, мама». Кривым почерком. Потому что, стоя, неудобно писать. Ну, и вообще.

22 Февраля 2002 г.
Вернулся из Киева после переговоров о съемках «Года обмана». Наверное, будут деньги. Бесконечно приходится воевать. Сначала завоевываешь друзей. После них – девочку. А потом, когда она (в начале испуганно) уже сражается на твоей стороне, бросаешься завоевывать все остальное. Вопрос номер один (в смысле последовательности, а не значимости) – куда делись друзья? И вопрос номер два – чем все это закончится?
Короче, остаемся воевать дальше.

14 апреля 2002 г.
Фамилия дочки на маленьком англо-русском словаре. Твоя. И имя, которое ты ей выбрал. Рожа все равно расплывается. Хочешь ты этого, или не хочешь. Автоматически.

15 мая 2002 г.
Хорошо, когда люди – дети. Едут с тобой в лифте, хихикают. Три раза успевают включить какие-то говорящие часы. Вместо того, чтобы угрюмо молчать.
Переводы с английского. Иное отношение к времени. Как у машиниста поезда. Должен прибыть на станцию к такому-то часу. Не писательское отношение.

23 мая 2002 года
А потом взяли собаку насчет еды. Сидела целыми днями у миски и смотрела печальными глазами. Сколько ни клади туда. Глаза черные, а снизу – белые ободки, потому что глаза все время вверх. Туда, где наши жующие головы. «Все-таки, у него глисты, - сказала в итоге Надя. – Иначе, он бы не хотел так сильно жрать».
Но мне казалось, что она его просто плохо кормила. Говорила: «Ну мы же едим хлеб, и - ничего. Вот так со сметаной вкусненько».
Собаку зовут Байтер. Чуть не подох от легочной чумки. Теперь кашляет и рыгает как сильно пьяный человек.

1 июля 2002 года
Мать на заднем сиденье Форда, с цветами, в синем костюме. Смеется и громко поет. Здоровается из окошка машины с московскими домами. Жизнь удалась. Рассказывает про гранатовые бусы, которые ей подарили, когда провожали на пенсию. И про бусы из жемчуга. И про молодого начальника, который провожал ее после банкета и уснул у нее в прихожей, и пришлось вызывать для транспортировки его жену.
Через пять дней она поедет с внуками на море.

Лето. Не знаю какого года.
Ничто на свете нельзя повторить. Ни то как вчера ходили купаться, ни то как занимались любовью. Все бывает только один раз. Поэтому, когда вставило, не сдерживайся и не обманывай себя. Не говори себе: «Завтра снова сюда придем». Лови кайф сейчас по полной программе. И помни – именно так, как сейчас, никогда больше не повторится.
Насчет первых любовных опытов – не было никакого смущенного молчания, про которое пишут в книжках. И никто не лежал после ЭТОГО в темноте, не зная, что сказать и как там пошевелиться. Все знали, чего говорить, потому что было весело. И без бутылки вина это дело все равно никогда не затеивалось. А какой смысл?

Лето 2004
Произведение искусства – это не часть культуры. Это способ атаки. Как львица атакует быка, так архитектор строит свое здание.

Вторая половина ноября 2004. Франция
По дороге из Парижа в Нарбон вдруг выглянуло солнце. Оно ослепило одного меня, поскольку Коля Маслов (художник, нарисовавший книгу про свою жизнь в Сибири) и наш француз-проводник Марк (не знаю – как его назвать по другому, и еще он, видимо, голубой) к этому времени уже спали в своих креслах через проход. Поезд скользил по южной Франции, как сверхзвуковая змея, за окном плавно убегали назад обводы холмов, которые постоянно хотелось погладить ладошкой, а я щурился от внезапной перемены света и думал о том, что не очень-то доверяю солнечной погоде. Солнце - как нахальный друг. Оно как Ноздрев – сидит, сидит себе где-то, а потом вдруг – бац! - и лезет обниматься.
Вот и Париж точно такой же.
Главный (и, скорее всего, единственный) недостаток Парижа состоит в том, что он постоянно чего-то требует от тебя. Так теща любила говорить много лет назад: «Вынеси ведро!»
У Парижа тещины интонации: «Посмотри на меня! Сходи к фонтану на Сан-Сюльпис!» (Хотя, справедливости ради стоит отметить, что на Сан-Сюльпис действительно сходить не вредно. Раз уж оказался в Париже). Провинция же во Франции ничего от тебя не требует. Она просто живет сама по себе, и ты потихонечку к ней пристраиваешься. Как будто присел к столу, за которым уже обедает большая и дружная компания. Или семья. Причем ты сам сел. Никто тебя не тянул. Они просто подвинулись, продолжая жевать и звенеть бутылками. И дружелюбно тебе подмигнули.
Когда ребенок рисует свой первый дом, то это, в принципе, французский дом. Не городской, а такой, который пролетает за окном поезда. И потом прячется среди холмов. То есть, вытянутый горизонтально прямоугольник, на нем длинная треугольная крыша, труба, из трубы дым. Колечки дыма канонически круглые. Поэтому Франция нарисована рукой ребенка. Наивно, искренне, с высунутым кончиком языка, швырканьем носа и с большой любовью.
И вдруг, при виде всей этой удивительной пластической красоты, странная, совсем неожиданная мысль: наиболее напряженно человек должен жить в плоскости морали. Вопрос «Что хорошо? Что плохо?» должен стать таким же важным и профессиональным, как цвет провода для сапера – так все-таки красный или синий?
Глядя на совсем уже какую-то несчастную старушку в московском метро, понимаешь, что старость – это не всегда подведение итогов. Иногда - это подсчет обломков. Поиск «черного ящика» на месте падения самолета. Потому что в таком пальто не ходят.
В Париже в номере гостиницы я включил телевизор и застал фрагмент странного документального фильма по ВВС. В кадре были два человека – мужчина среднего возраста и пожилая женщина. Они оказались матерью и сыном. Мужчина со смехом рассказывал, что его мать неизменно плачет, если он посмотрит ей прямо в глаза каким-то своим особенным взглядом. И что это работает как часы. Можно даже пари заключать. Журналист за кадром попросил его это дело продемонстрировать, и тот с готовностью повернулся к своей матери. В следующую секунду она действительно заплакала, и потом сквозь все эти слезы и неловкий смех бормотала что-то о давней детской фотографии, и о том, что на снимке ее сын смотрит именно так, и что она больше не может, и что все это странно. А ее сын сидел рядом и смущенно над нею подшучивал.

Март 2005, Париж
Когда сильно скучаешь по своим близким, смотришь на отражение в гостиничном зеркале и говоришь ему – надо взять себя в руки. Но тотчас же понимаешь, что «взять себя в руки» - это значит забыть о них. И тогда не берешь себя в руки.

Апрель 2005
Когда Соня начинает объяснять мне как она прощается со своими приятелями, щелкая пальцами и хлопая ладошками, у нее начинает светиться лицо. Причем мы случайно выходим на эту тему, и у нее вдруг освещается лицо.

Начало мая 2005, Париж. Раннее утро.
Надя проснулась и загрустила по детям. Не справилась с чем-то, что вдруг встревожило ее во сне. А я как всегда разозлился. Велел ей взять ручку с бумагой и продиктовал: "Отличие матери от жены состоит в том, что ни одна мать, даже если она очень захочет, не может изменить своим детям с другими детьми.
Этот закон имеет и обратную силу". Следовательно, не о чем беспокоиться. Предательство исключено. Все остальное в руках Господа.
Так что, спи дальше, любимая.

Лето наступило. 2005
Сдвиг масштабирования.
Близкого человека всегда видишь крупным планом. Такова сценография нежности. Когда он удаляется в общий план, становится немного странно. Ходили с Надькой по лесу и фотографировались.

12 июня 2005
Сидели на пляже, переводили «Флоренс Аравийскую», и я неожиданно сформулировал «комплекс Геркулеса». Он состоит не в том, что ты сгораешь от желания треснуть дубиной льва по лбу, а в том, что ты постоянно ощущаешь присутствие Зевса. Который все-таки ведь отец. И, в общем-то, глаз не сводит. А значит – надо думать, что делаешь и что говоришь. А то раздвинутся вдруг облака, да как звезданет с небес молния. Зачешешься.
Вот такая, блин, избранность.

16 августа 2005
Не суетись. Растворяйся. Растворяйся в вороньем крике у тебя над головой, в двух тетках, которые идут впереди, в треснувшем асфальте. Растворяйся в путях Господних, которые неисповедимы, но всегда прекрасны.

17 августа 2005
Вчера объявился вернувшийся, наконец, из Якутска Дударенко. Вот о ком можно смело сказать – мы познакомились с ним два сына назад. Пил пиво из банки на Третьяковке, курил и пускал «паровозы» в рот своим друзьям в сквере. Жалел Коршункова и рассказывал как к нему самому однажды подсел на лавочку голубой, предложивший с ним прогуляться, но Коля честно ответил ему, что ждет друга. Голубой понимающе кивнул и с печалью на лице удалился. Вот так Коля разбил ему сердце. Вчера он был совсем лысый.

23 марта 2006 (ночь и спать неохота)
В диктофоне мобильника накопилось много всякой всячины. Переношу ее сюда. Без редактуры.
1. Читал «Легенду о Нараяме». Понял, что соединение участков текста надо делать внахлест. Бабка обрадовалась, что ее назвали доброй, и побежала вышибать себе зубы. Оба события, в принципе, равновелики по содержанию и как бы не очень связаны, но автор выстраивает между ними еще и причинно-следственную связь. И получается очень круто. Текст перетекает дальше, а не состыкован, как космическая станция с транспортным кораблем.
2. По тому, насколько быстро маленький ребенок может назвать имя своей матери, легко судить об отношениях между родителями. Тем более, если он называет ее уменьшительным именем или просторечным. Такие вещи говорят о многом. Соня в глубоком детстве не называла Надьку мамой. Она говорила: «Надька».
3. Женщина состоит из мягкой кожи, поэтому на ней не остается следов измены. Помылась – и будь здоров. Снова как новенькая.
4. Лес нельзя разделить даже с близким человеком. У того все равно будут свои реакции, которые не совпадут с твоими. Это тебя до известной степени обескуражит. И на кладбище тоже лучше приходить одному. Потому что в этих местах одиночество работает правильным образом. А города, напротив, надо делить с любимыми. Как и вино. Неразделенные они будут тебя тяготить.
5. Тетка на улице посмотрела на огромные сугробы и сказала: «У меня при их виде сердце кровью останавливается».
6. Идея для глянца: рассказ о человеке, работающем в фирме, которая занимается созданием алиби для изменяющих своим супругам мужей или жен.
7. Спортивный журналист во время недавней зимней Олимпиады завернул в эфире буквально следующее: «Коллективизм имеет смысл принимать во внимание в расчете шансов на пьедестал». Очевидно, он хотел пожелать нашим спортсменам взять все три медали.
8. Потолок видят только те, кто пьет водку. Поэтому потолки у них всегда в отличном состоянии. Они на них часто смотрят. Те, кто предпочитает вино, смотрят перед собой. Не говоря уже про соки.
9. При написании романа неизбежно возникает серьезный конфликт – самовыражение художника против самовыражения текста. От того, что победит, зависит – каким в итоге будет роман. Хорошим или плохим.
10. Жизнь все больше и больше принимает форму вида из моего кухонного окна. И меня это очень устраивает.
11. История про халявный чай, который на самом деле был слабительным, но люди не могли остановиться и продолжали его пить, потому что он был бесплатный.
Вчера Костромитин посмотрел на нас с Борькой и сказал, что он меня перерос. Вот - счастье. Мы потом сильно напились, и я рассказывал ему про Мокшанский полк под Мукденом, про Илью Шатрова и вальс «На сопках Маньчжурии». Он прослезился и предложил снять фильм. Я не против.


1 июня 2006
Утром замеряли Ромкин рост. Каждые два месяца он прибавляет по сантиметру. Если так пойдет дальше, то к 70 годам он будет четырехметровым.

23 сентября 2006
Окончательная несправедливость смерти состоит не в том, что человека больше нет, а в том, что ты привыкаешь к его отсутствию. Как будто он и должен быть мертвым.
А он был очень живым.
Пять лет назад примерно в это же время умер Стас Муттерперл.

29 сентября 2006
Объявление в детской поликлинике: «Месячные в первый раз приходят вне расписания». Sic!