***
МОЦАРТ И САЛЬЕРИ
(маленькая трагедия, написанная в смешанной технике)
Говорят, случайность – непознанная закономерность.
Я бы сказал, закономерность непознанная.
Мир однозначен только для дураков.
На деле он многозначен и растет, как шар, во все стороны,
Не стремясь к чему-то одному.
Я понял это, познакомившись с Димой Иншиным,
С которым мы были вместе в одном институте на обследовании.
Это был – карлик-дебил с замедленной речью.
Дима стихов не писал, да и не знал.
«Да здравствует союз, связующий Моцарта и Сальери»,-
Провозгласил я, вскрывая банку с пивом,
Украденную у караулившего нас санитара.
«Рассказать тебе стихами, как я кололся накотиками»,-
Неожиданно спросил он.
Гудело освещение неоновой лампы,
Заливая пол и потолок холодным, равномерным, голубоватым светом.
Ночной ветер бил в стекло,
Облепляя вставленную в окно решетку липким снегом.
Дима спрятал окурок в карман пижамы
И сначала тихим, а затем все более нарастающим голосом начал:
«Наплывы солнечного лета вобрал стерильный чистый шприц.
И я приехал без билета в мир призраков, игравших блиц.
Металось солнце синим кругом.
И чей-то голос говорил.
Мозг мысли гнал, как кровь, по кругу.
И танец входом в карцер был.
Из вскрытых вен хлестало небо,
Я в невесомости парил,
По коже желтый зайчик бегал,
И дом, как белый айсберг, плыл.
Взрывались звезды словно танки,
Пространство опалив огнем.
Язык и губы лесбиянки
Цвели, как красный водоем.
Глаза монаха и скитальца
Снег электрички закружил.
Вдруг призрак детства тронул пальцы.
Кошмар качнулся и поплыл.
Как вспышкой осветив конфеты,
Экстаз целующихся лиц, и эхом повторяясь где-то
Исчез в другой стерильный шприц.
…А детство шло и не кончалось,
Махая розовым сачком.
Сквозила в воздухе усталость
Шмеля полета над цветком…
Кто стремится к любви,
Пусть полюбит фантасмагорию зеркальных отражений»,-
Выкрикнул он.
Мы сидели в случайном мироздании, в случайном полутемном боксе,
На случайных постелях и носили случайные ничего не значащие фамилии.
«Ты – Моцарт?»,- спросил я.
«Сальери, Сальери»,- катался он по полу, бил себя ладонями по лицу и плакал.
«Моцарт, Моцарт»,- утешал я его.
Из коридора доносился приближающийся топот бегущего к нам персонала.
.