***

                                  Пролетевшие дни ты назад не зови.
                            Время как-то прошло не заметно.
                            Пролетевшие дни!
                            Пролетевшие дни!

                            – Безответно . . . .
                           
                           
                           

.

                                                                                                                     Н. Б. Виноградовой

                                  И я иду опять взглянуть на эти стены,
                           Где радости мои растаяли, как дым.
                           И я иду опять взглянуть на эти стены,
                           Чтоб чувствовать себя, как прежде, молодым.

                           И вновь твое лицо тихонько улыбнется,
                           И снова мы пройдем известный нам маршрут.
                           И моего плеча твое плечо коснется,
                           И танго прозвучит, хотя бы пять минут!

.

                                                                                                                    Н. Б. Виноградовой

                           И я иду опять взглянуть на эти стены,
                           Где радости мои растаяли, как дым.
                           И я иду опять взглянуть на эти стены,
                           Чтоб чувствовать себя, как прежде, молодым.

                           И вновь твое лицо тихонько улыбнется,
                           И снова мы пройдем известный нам маршрут.
                           И моего плеча твое плечо коснется,
                           И танго прозвучит, хотя бы пять минут.

.

                                                     


.

                                                           МОЦАРТ И САЛЬЕРИ
                  (маленькая трагедия, написанная в смешанной технике)

                             Говорят, случайность – непознанная закономерность.
                             Я бы сказал, закономерность непознанная.
                             Мир однозначен только для дураков.
                             На деле он многозначен и растет, как шар, во все стороны,
                             Не стремясь к чему-то одному.

                             Я понял это, познакомившись с Димой Иншиным,
                             С которым мы были вместе в одном институте на обследовании.
                             Это был – карлик-дебил с замедленной речью.
                             Дима стихов не писал, да и не знал.

                             «Да здравствует союз, связующий Моцарта и Сальери»,-
                             Провозгласил я, вскрывая банку с пивом,
                             Украденную у караулившего нас санитара.

                             «Рассказать тебе стихами, как я кололся накотиками»,-
                             Неожиданно спросил он.
                             Гудело освещение неоновой лампы,
                             Заливая пол и потолок холодным, равномерным, голубоватым светом.
                             Ночной ветер бил в стекло,
                             Облепляя вставленную в окно решетку липким снегом.

                             Дима спрятал окурок в карман пижамы
                             И сначала тихим, а затем все более нарастающим голосом начал:
                             «Наплывы солнечного лета вобрал стерильный чистый шприц.
                             И я приехал без билета в мир призраков, игравших блиц.
                             Металось солнце синим кругом.
                             И чей-то голос говорил.
                             Мозг мысли гнал, как кровь, по кругу.
                             И танец входом в карцер был.

                             Из вскрытых вен хлестало небо,
                             Я в невесомости парил,
                             По коже желтый зайчик бегал,
                             И дом, как белый айсберг, плыл.

                             Взрывались звезды словно танки,
                             Пространство опалив огнем.
                             Язык и губы лесбиянки
                             Цвели, как красный водоем.

                             Глаза монаха и скитальца
                             Снег электрички закружил.
                             Вдруг призрак детства тронул пальцы.
                             Кошмар качнулся и поплыл.

                             Как вспышкой осветив конфеты,
                             Экстаз целующихся лиц, и эхом повторяясь где-то
                             Исчез в другой стерильный шприц.

                             …А детство шло и не кончалось,
                             Махая розовым сачком.
                             Сквозила в воздухе усталость 
                             Шмеля полета над цветком…

                             Кто стремится к любви,
                             Пусть полюбит фантасмагорию зеркальных отражений»,-
                             Выкрикнул он.

                             Мы сидели в случайном мироздании, в случайном полутемном боксе, 
                             На случайных постелях и носили случайные ничего не значащие фамилии.

                             «Ты – Моцарт?»,- спросил я.
                             «Сальери, Сальери»,- катался он по полу, бил себя ладонями по лицу и плакал.
                             «Моцарт, Моцарт»,- утешал я его.

                             Из коридора доносился приближающийся топот бегущего к нам персонала. 

Один и тот же сон мне видится сквозь день,
Мне снится будто я домой к себе все еду,
и снятся мне друзья, которых нет уже,
а те что есть сейчас, как говорят далече.

Мне снится старый дом, что с лестницей крутой,
Где за дверями ждет меня моя собака,
Которой нет уже, но боль звучит в душе,
Звучит как клавесин, затронутый когда-то.

И снится мне жена, которой я чужой,
Как будто бы  она в дверях меня встречает,
И снится будто мы по городу идем,
И солнце той весны на зеркалах играет.

Вокруг звенит капель, а мы с ней все идем,
По льдинкам голубым идем, шагаем в вечность…
Пускай иду сейчас под проливным дождем,
В мелодии дождя есть нити бесконечность.

 Автор изменил при редактировании последнюю строку:

          Мелодии дождя ведут нас в бесконечность.

эти изменения строки придали большую трогательность, и возможно автор прав, внеся эти изменения, но мне хотелось показать читателю первый вариант, в котором прослеживается не только трогательность нарисованной картины жизненных потерь, когда все уходит в прошлое, но и присутствует на миг лицо, возникшее вдруг автора, и он роняет наблюдение – как бесконечны связующие нити наших привязанностей и надежд: «в мелодии дождя есть нити в бесконечность».

Предвидеть можно упреки каких-либо писателей, что узок мир описываемый поэтом – на этом стихотворении предлагаю вспомнить, как Ньютон или Гете, подставляя к крохотной дырочке в ставне стеклянную призму, описывали устройство вселенной на примере луча – так и поэт, описывая свои отношенья, мысленно проглядывает нити бесконечности, и … упреки все отпадают.

 Эта чуткость к ощущениям вдруг дает смелые решения неожиданных рефренов, когда каждая строка неожиданно начинается одними и теми же словами «семь лет назад»  - и при этом стремительно-драматически разворачивается и уходит в прошлое человеческая жизнь, и перед глазами читателя мелькают чувствительные хотя и простые детали –  я в небеса глядел, во всю светило солнце, вовсю искрился снег, детский голос за стеной, ночник в промерзшем окне, входящая женщина, излучающая свет… но все это перечеркивают, усиливая потерю, просто повторенные рефреном две строки самого рефрена и уже без единой детали – семь лет назад… семь лет назад…

 И почему бросается в глаза это решение неожиданное по форме, потому что простота предыдущих интонаций стихотворений настраивает читателя на то, что не будет никаких формальных поисков в поэзии, но сама тема и сама сила ощущения породила эту неожиданную форму, придавая ей силу высокой искренности.  И все это говорит о том, на сколько достоверно все то, что держит в руках читатель – что это не какая-нибудь эквилибристика словами перед ним, что чаще всего собой являют сборники поэтов, а подлинная поэзия из подлинной жизни.

 Еще невозможно не упомянуть два стихотворения –«построил я домик картонный»  и  «мне снилось небо в застекленной раме». Они значительно врезаются в сознание. Первое отвечает на вопрос как надо жить в этом мире. Известны знаменитые формулы поэзии о жизни – «жить не для того чтобы есть, а есть для того чтобы жить» или «жизнь прожить - не поле перейти» или «не продается вдохновенье – но можно рукопись продать»… и вот новый трогательный образ:

Построил я домик картонный
          Но ветер его развалил …

но  утверждает автор далее «хочу что бы он был» и строю потому что «мне все равно». Философский смысл незамысловат и прост – жить по своим представлениям единственный путь достойного человека. Но этот путь требует конечно мужества. Это вот тот самый случай, когда формуле «с волками жить - по волчьи выть» (эта формула может быть лишь тактической и временной в каком-то эпизоде на жизненном пути, но не формулой жизни) - противопоставляется формула Христа подставить щеку или Достоевского «мир спасет красота».  На какой изысканной и простой модели автор показывает нам путь. И в этом великий природный смысл искусства.

А второе стихотворение...

                                                            Мне снилось небо в застекленной раме,

                                                            и по нему плыла зеленая луна.

                                                            И кто-то тихо жаловался маме,

                                                            Что у него болит от ветра голова.

                                                            А ветер в голове раскачивал ветвями

                                                            И сердце леденил холодной цепью чувств,

                                                            И чья-то тень брела в снегу между домами,

                                                            Как эталон чужих, нерадостных безумств.

                                                            А облака неслись в той застекленной раме.

                                                            Неслась луна, пронзая все дома.

                                                            И кто-то тихо жаловался маме,

                                                            Что у него болит от ветра голова.