Уважаемые читатели!

По причине несовершенства техники данные заметки
следует изучать в очередности – снизу вверх.
Буду признателен Вам за отклики и критику.
Автор.


50.
Как мужик подлодку построил

В тот день 17 июня 2000 года небо над Украиной занесло черными тучами, холодный ветер трепал деревья и ливни хлестали неистово. Причиной тому была Черная суббота - праздник самоубийц, когда раз в году живым дозволено поминать эту касту мертвых. Но наперекор стихии всюду по селам Донбасса у ларьков и магазинов кучковался праздничный люд, и по размаху гуляний можно было определить, что суицид в стране вовсю процветает в отличие от благосостояния масс. С коллегой из донецкой «Комсомолки» Максимом Карачевцевым мы долго блуждали на «москвичонке» по этим селам, пытаясь выведать у подогретых компаний дорогу на легендарную Евгеньевку, где мужик подводную лодку построил. «Ну не чого себе! Тут забор десять лет не можешь поставить, грошей нема, а кто-то еще подводные лодки строит?!» - дивился народ и продолжал вливать горькую за упокой грешников, не вынесших мук украинской яви.
Село Евгеньевку и дом здешнего подводника Владимира Андреевича Пилипенко мы отыскали уж поздно вечером. Подводная лодка хоронилась от дождя под прочным навесом. «Видно боится влаги?» - подумалось мне. Но самое поразительное - субмарина стояла на... четырех резиновых колесах. «Неужели она предназначена ездить по дну морскому?! Да есть ли у нее вообще система погружения-всплытия?». И я, как старый подводник (служил на Б-641 проекте, - кто знает), с любопытством полез под корпус. Тут-то и подошел хозяин.
- Где кингстоны? - спросил я со знанием дела.
- Какие кингстоны? - не понял кораблестроитель.
- Ну, клапаны для приема балласта.
- Есть, есть такие клапаны! - показал он, - а они, что, называются кингстоны? Сейчас запишем.
Как скоро выяснилось, на кораблестроителя Владимир Андреевич никогда не учился и настоящих субмарин даже близко не видел, а свою подлодку строил по так называемому наитию, то есть, подсознательно, по догадке.
Здесь надо сказать, что подлодка агрегат далеко не безопасный. На каждые десять метров погружения давление на корпус возрастает на 1 атмосферу. И даже современные суперпрочные субмарины редко рискуют нырять ниже 300 метров - может вырвать давлением какой-либо бортовой клапан, а то и вовсе раздавит корпус. Я уж не говорю, как там из разных сальников со свистом сочится вода.
Владимир Андреевич об этих вещах слыхал и к проблеме безопасности подошел серьезно. Прочный корпус сварил из легированных труб с толщиной стенки в 10 миллиметров. Где добывал столь ценный материал? - вопрос, думаю, неуместный. Наверное, там же, где всегда добывали все нормальные люди - у ребят за пару бутылок. Сам Владимир Андреевич работает в колхозе, последний раз получал зарплату пять лет назад. А все последующее время платят ячменем - до тонны в год. С помощью этого злака мастер испытывал напор на иллюминаторы. Сначала изучил на колхозных весах давление ячменного столба определенной высоты на квадратный сантиметр. После поставил трубы на иллюминаты, и давай сверху сыпать зерно. Бронированное стекло не треснуло даже на пяти с лишним атмосферах, а это значит, что на 50 метров (высота 16 этажного дома) можно нырять спокойно. Правда, пока что в своих окрестных водах Владимир Андреевич ниже 5 не погружался, дно мешает.
Надо немного сказать о технических данных корабля. По бортам субмарины два электродвижка с гребными винтами, работают от старого комбайнового аккумулятора. Они же, управляясь из рубки, служат рулями. Скорость - как показали испытания - 2,7 узла (порядка 5 км/час). Длинна корабля - 3,2 метра. Ширина - 1,7. Высота - 1,5. Вес 1,7 тонны. Балластные цистерны на 200 литров. Запас сжатого воздуха для продувки балласта - 5 кубометров. Внутреннее пространство - 1,8 куб/м., в котором запросто помещаются два дюжих мужика на 4 часа без всплытия. Есть кислородный баллон для подпитки свежим воздухом, а избыточное давление можно стравливать за борт. По всем бортам 11 иллюминаторов, перископ. Есть нижний люк для выхода водолаза. Колеса же, накачанные водой, необходимы для перевозки лодки от дома до пруда.
Прослушав жаркий доклад о подлодке, я, конечно же, мастера спросил: а, собственно, зачем он ее создал (на постройку ушло больше трех лет) и какой от подлодки прок в крестьянском хозяйстве?
- Как какой прок?! - удивился мастер, - а наблюдать подводный мир? Вот мы недавно с моим соседом полтора часа на нашем пруду на дне лежали, смотрели, как рыбки плавают. Карасики маленькие прямо к иллюминатору подплывают и смо-отрят на нас, не поймут в чем дело! А мы лежим, радуемся, все любопытно так... лягушки там опять же всякие, водоросль. Я вот, наверное, чувствовал, что так интересно будет, поэтому столько времени и сил этому делу отдал. Увидел по телевизору, как Жак Кусто свою лодку построил, ну и, думаю, если французы делают, то разве у нас не получится?
- Да, но Кусто не работал в колхозе за мешок ячменя, - попробовал возразить я, - была у Кусто хорошая база и спонсоры.
- Главное в этом деле - большое желание, - срезал Владимир Андреевич. - У нас тут, сам видишь, не Франция, спонсоры здесь не водятся... Да мне задарма и не надо, вот если бы заработать дали...
Владимир Андреевич родился в этих местах в 1942 году, и понятие достатка у него очень скромное:
- Был Советский Союз, все жили богато, пришли националисты, довели Украину до ручки. У нас на Донбассе давно поняли: надо отказаться от этих пяти западных областей и вернуться в Россию, пока еще все не вымерли.
- Контрреволюционные вещи говорите, Владимир Андреевич, - вспомнил я Борменталя.
- А здесь все так говорят, любого спроси.
У Владимира Андреевича две взрослые дочери, внуки. Живут в городе. Супруга, Анна Михайловна, домохозяйничает, а в летнюю страду, когда народ сбирается на поля, ей находится место в детском садике, где платят живыми гривнами до 10 долларов в месяц. Благо, свое хозяйство: корова, куры, сад, огород. Еще в хозяйстве у Пилипенко с десяток-полтора собак и кошек своих и приблудных, всех надо кормить, а лопать они ух как горазды! Всю эту живность Владимир Андреевич знает в лицо и запросто скажет, какая собака какому коту как по родне приходится. Анна Михайловна к увлечению супруга относится с уважением, даже видит в подлодке практическое начало:
- Вот если бы дед был коммерсантом, мог бы отправиться со своей лодкой на море, отдыхающих катать.
Сам Владимир Андреевич не прочь поработать в портах: осматривать доки, днища судов, искать затонувшие корабли, да мало ли там подводных работ.
Скоро во двор пришли две бабушки-соседки, гостеприимная Анна Михайловна накрыла стол, сели отметить Черную субботу. Владимир Андреевич слегка пригубил и отправился в свою домашнюю кузню-слесарню. Черные субботы не для него. Тут я рассказал мастеру об одном якутском озере, куда прошлогодняя экспедиция «Комсомолки» тоже пошла изучать аквамир и едва не была слопана неким доисторическим подводным ящером, тиранящим местное население еще с незапамятных времен. Рассказ Владимира Андреевича настолько поразил, что он отставил в сторону рашпиль и долго расспрашивал, как дело приключилось, а после шибко затосковал, понимая, что никогда ему не добраться со своим кораблем до того дивного озера.
На следующее утро Владимир Андреевич объявил, что подлодку он решил продать за 20 000 долларов и попросил дать о том объявление в газете.
- Но почему?! - удивился я.
- На эти деньги я буду строить подводное ныряющее блюдце, как у Кусто, - объявил мастер, улыбаясь на воскресное солнце. - Оно и для перевозки легче, оно и маневренней.
И ведь построит! Не сомневаюсь. Вот побольше бы нам таких мужиков, и не было б на Руси черных суббот - только светлые воскресенья.
* * *
После я специально съездил на судоверфи Мариуполя и Таганрога, поведал портовым начальникам о славном подводнике из Евгеньевки. Все они отвечали, что подобный аппарат для работы им очень даже нужен, но связываться с колхозником самодельщиком солидное предприятие ни за что не станет: «А если он возьмет да потонет? И всем тюрьма...».
Наверное, они правы, но хочется думать, что проект Пилипенко завлечет легкой прибылью наших судостроителей, которые смогут довести субмарину до полного совершенства под сертификат и поставить ее на поток. Уверен, что от богатых клиентов, желающих лечь на дно, отбоя не будет.