Я покидаю землю, мне пора на небо,
В объятья бесподобных Золотых.
Я улетаю рано утром на рассвете,
И только света след на небе встретишь ты.
Огромен мир, но в мире этом тесно,
Чудесно между небом и землёй,
И те, кто не находят в мире места,
Уходят жить под солнцем и луной…
Туда, где стихают грозы,
Туда, где сияешь ты,
Туда, где мечты и грёзы
Взирают на любимых с высоты…
Итак, по просьбе моих дорогих и замечательных человечков, наконец вняла уговорам и села за отчёт после очередной поездки.
Скажу сразу, что не люблю описывать свои мысли и ощущения, поскольку то, о чём я думаю, блуждая взглядом из окна самолёта или автобуса — глубоко личные вещи, редко связанные с местами, датами и числами дня текущего. Для меня это забавное чувство печальной эйфории, когда впитываешь в себя образы проносящихся мимо лугов и лесов, иногда зацепляясь взглядом за вещи, выглядывающие в современный мир из глубокой старины. Глядя на природу, я не замечаю людей. Часто, я вижу сюжеты своих книг, в момент ощущая те эмоции, которые возникают перед священным издревле лесом, перед разрушенными языческими капищами или на берегах северных морей.
В этот раз я впервые расскажу о впечатлениях.
Как обычно всё началось вполне прозаично. Побывав 28 числа на свадьбе троюродного брата и насладившись видами бойко прыгающего и играющего на всех инструментах тамады с южносмешанным именем Эрик, мы поблагодарили за прекрасно проведённое время. Надо сказать, это довольно неловкое чувство, когда к тебе подходит брат, с которым ты, в общем-то, редко общаешься, и, глядя в глаза, произносит: "Спасибо, что всё же приехала". И мы оба понимаем, что это грустная тема и благодарность, значащая намного больше для нас двоих. Спасибо тебе. Я думала, что там мне будет хуже, но погрузившись в атмосферу радости людей, родственных тебе по крови, у меня не было поводов для грусти.
Мы уехали домой, и тут, я, пожалуй, опущу минирассказ о том, как мои родители водят машину. Вместо этого предложу вам образ, не покидающий меня всю дорогу до дома: я, перемотанная всеми тремя ремнями безопасности, в каске прячусь в багажнике. =)
Лечь пришлось в три часа ночи. Встать в четыре утра, чтобы выйти в пять оказалось задачей посильной. Такси домчало нас за 17 (!) минут до аэропорта Шереметьево по пустым трассам. Таким образом приехали мы в 5:17, задумчиво глядя на терминал D… Поскольку время посадки ещё не настало, мы сели досыпать в прохладе терминала. Пройдя регистрацию и досмотр, мы, наконец, погрузились по "рукавам" в салон самолёта. Пилот оказался довольно неожиданным: старт со взлётной полосы он взял почти свечой вверх. Я зачастую боюсь летать, однако это непередаваемые впечатления.
Сидя у окна я провожаю взглядом землю, огни аэропорта, городской пейзаж. Я никогда не верила, что земля сверху выглядит заплатанной, довольно забавно обнаруживать это снова и снова.
Незабываемое чувство, когда смотришь вверх, а до облаков можно дотянуться руками. И когда ты взмываешь выше, а под тобой простирается белоснежный мир, с плавающими горами и островами, оторваться и вовсе сложно. Парень, летящий передо мной, впервые, сказал: "Как будто сейчас выйдешь и пойдёшь по ним".
Мне никогда не было одиноко в небе. Оно даёт время подумать. Оторваться от сказочных пейзажей боишься, даже на секунду закрыв глаза. Бескрайний белый мир, невесомый, лёгкий и невыразимо холодный. На стекле замерзли капельки, и солнце, горящее здесь всегда чистым и живым светом. Именно отсюда черпают чувства и краски художники для своих картин. Теперь я тоже, в который раз, видела край, где живут пегасы. Бескрайние воздушные равнины, белоснежные горы, острова и омуты, в которых видна далёкая земля. Небо хранит величие, даримое избранным, заглянувшим в этот край. Небо хранит мои мысли. Но, сдается мне, что там мы всегда будем одиноки. Я верю в сны, в которые мы уйдём, когда, на миг проснёмся в этой жизни и увидим самое сокровенное, то, после чего нас здесь не будет держать ничего. Я верю, что только тогда мы проснёмся и уйдём, не обещая вернуться. Быть может, некоторые из нас тоже пройдут этот путь по облакам, блуждая среди льда и белого света, глядя на вечное безмолвное солнце и слушая песню неземных ветров, крылья которых никогда не касались земли.
Здесь есть воздушные замки, озёра, заполненные городами, летающие острова, но здесь живут только мысли. И на каждом обрыве я вижу белые крылья лошадей. Мне снятся сны, в которых я летаю, но никогда в жизни я не могла оторваться от земли. Не знаю, что держит меня здесь, но каждый раз, когда я хочу взлететь во снах, это даётся мне с трудом. Я не могу упасть, но я не могу подняться. Что должно произойти, когда я всё-таки взлечу? И почему сны других людей более воздушны?
Когда-то я писала, что наши души с землёй связывают тысячи золотых нитей. Каждая из них — сон, нить которого обрывается, когда он нам приснится. И только когда мы пересмотрим их все, нас будет ждать полёт.
От мыслей как обычно оторвал пилот, попросив пристегнуть ремни и объявив начало снижения. В аэропорту мы сели с задержкой: под облаками нас ждал туман, и диспетчер направил нас на круг ожидания. Солнце показывалось с разных бортов шесть раз — мы сделали три круга. Калининград встречал нас холодом и дождём. Для одуревших от московской жары и гари нас это был земной Рай. Автобус уже ждал, мы благополучно загрузились и направились в Зеленоградск. Калининград — город Двух Имён. Поскольку раньше здесь жили немцы, которых затем отселили на их историческую родину, в этом российском городе остались и старые имена. Второе имя Зеленоградска — Кранц. Я никогда не любила немецкий язык, но, надо признаться, в антуражной атмосфере старого русско-немецкого городка, немецкий язык звучал привычной речью. Кранц — маленький курортный городок, который в последующие дни мы исходили пешком вдоль и поперёк. Маленькие узкие улочки, построенные давно по немецким образцам, аккуратные игрушечные домики, всё создавало уютную атмосферу.
Краеведческий музей пролетел как-то незаметно. Я не особо вникаю в рассказы о местных жителях. Здесь издревле находили янтарь, им топили печи, затем пришёл Рим, желающий заполучить солнечный камень. Через несколько лет обнаружили остатки викингских капищ, узнали, что к этим землям причаливали драккары и воздавали жертвы своим богам в священных рощах. Здесь менялись традиции, здесь хоронили и сжигали, здесь были свои традиции, свои времена, свои люди.
Здесь же была война, много раз взятые и отбитые территории, здесь жили немцы, на их место пришли русские. Здесь не раз ломались устои, теперь здесь пытаются восстановить историю, впрочем, нужную только фанатам своего дела, историкам и археологам. Люди привыкли брать, не спрашивая, что было до них и кто дал им это. И после нас хоть потоп.
Гостинице, в которой мы остановились, от рождения уже исполнилось 160 лет. Нас встретили запах сырости и огромные номера старой планировки. Как следует отоспавшись, мы ушли к морю. Балтика встречала нас серостью и пятиметровыми волнами. Глядя, как волны расшибают деревянные волноломы, лезть туда я как-то не решилась.
Зеленоградск, бывший Кранц, мы обошли пешком. Чистые, ухоженные узкие улочки, в которых навострились разъезжаться большие и не очень машины, много лавочек, спокойная и размеренная жизнь. Всё выдержанно в немецком стиле, и, что порадовало больше всего, ни одна церковь не бросилась в глаза. Нет гнетущего запаха морального и душевного разложения, которым за версту несёт от христианских построек. Обычно они не производят на меня такого негативного впечатления, но здесь воспоминания о других местах привнесли толику раздражения. Свою роль сыграл контраст. Город не заражён этой напастью, он приятен, строг и пунктуален в своем спокойствии.
Следующим днём мы отправились на Куршскую косу. Тонкая, намытая полоса земли, приютившая тысячи птиц на пути их перелёта. Когда-то очень давно один странный священник, всегда смотрящий в небо и читающий души по полетам птиц, стал наблюдать за ними, и таким образом издавна здесь обосновалась орнитологическая станция. Забавный мужчина в самом расцвете сил поприветствовал нас с юмором, показав огромные сачки для ловли всех пернатых. Их ловят и быстро кольцуют, чтобы определить, кто, куда и откуда прилетел. Особенно со смаком он рассказывал о попадающихся в сети совах, летучих мышах и… бабушках. Клятвенно заверил, что бабушек отпускают без кольцевания. =)
Вдоль косы тянутся белые дюны. Много веков назад они были блуждающими, но сто лет назад остановили последнюю. Курхи, жившие в этих землях, почитали природу, и никто не осмеливался её трогать. Однако пришедшие в эти края тевтонцы начали вырубать леса, нарушив то, что так хранили древние племена, и песок двинулся на людей. Огромные, семидесятиметровые дюны пошли на города под влиянием ветра, двигались они медленно, до девяти метров в год, но тем не менее за столетие было засыпано четырнадцать поселений. Остановить движущуюся дюну можно было только вернув деревья, и, только спустя сто лет усиленных кропотливых трудов, люди смогли вернуть зелень Куршской косе. Дюна замерла, не дойдя до города.
Мы поднялись на самую высокую дюну в этой части косы — высоту Эфа. Белые пески впечатлили мало, краем уха слышала, что здесь отчасти снимали "Белое солнце пустыни", которое, впрочем, я так и не смотрела.
В Танцующем лесу не поют птицы. Это огромный, достаточно молодой сосновый лес, полностью утопающий во мхах. И в одном месте деревья изгибаются самым причудливым образом. Петли, кольца. Я не знаю, чего завлекающего нашли в этом месте. Мои ассоциации блуждали где-то по востоку, вернувшись к детям, изуродованным страшным газом. Из-за Не-их-войны.
Местные жители так и не смогли объяснить, что происходит с деревьями. Это неприятное место, в нём нет ничего забавного. Изломанное, искажённое. Быть может деревья всеми силами хотят уйти, быть может просят покоя.
И, да. Здесь не поют птицы.
Вдоль дороги много аистиных гнёзд и желтые от пшеницы поля. При въездах в Кёнигсберг расположены многочисленные ворота, валы, дзоты, доты… Город-крепость, одновременно зелёный и благополучный внутри, как город-сад. Мало что напоминает, кроме них, о том, что когда-то с лица земли бомбардировками был сметён весь старинный центр этого города. Не осталось ни одного здания, ни одной улицы. Теперь воспоминания о нём хранят фотографии. Преимущественно немецкие.
Мы заглянули в Форт, носящий имя "Номер пять". Кирпичные этажи, подземные затоплены. При въезде — взорванный дзот и небольшая аллея "славы" — пушки, мины, установки.
Более позитивные впечатления начались, когда мы добрались до центральной части Кёнигсберга и отъехали к костелу, где нас ждал концерт органа. Забавное уютное место. Мне всё больше нравятся католические соборы и укрепляется мысль навестить-таки Чехию.
Орган — довольно странное, но не яркое впечатление. Я, как человек, привыкший к качеству звучания в наушниках, довольно долго пыталась, закрыв глаза, прислушаться к трубам органа, но из-за эха и шевеления людей это не представлялось возможным. Сделанный немецкими мастерами он звучал вполне неплохо. Копия, восстановленная по старым черно-белым фотографиям, копия старого органа, который сгорел здесь во времена войны, и который дочиста разобрали за 50 лет простоя… Довольно забавно было видеть ангелов, сидящих на нем, и подыгрывающих утробным звукам труб колокольчиками.
На третий день в Кёнигсберг пришла жара. Не такая, как в Москве, но всё же путешествовать было вяло. Мы навестили родственницу — сестру моего деда, живущую в этом городе очень давно, урождённую псковитянку. Поразили её коты: пять несоразмерно огромных зверей, каждый в обхват двух моих рук. Хорошо их кормят, однако.
Последним днём экскурсии была запланирована поездка в посёлок с незатейливым и прямолинейным Янтарный. Никогда не задумывалась, как и где находят янтарь. Оказалось, что на Балтике единственная в мире выработка янтарной смолы, где в огромном каньоне, среди голубой глины, находят и вымывают янтарь. Нам, дав лопатки, даже позволили самим накопать небольшие горсти этого камня. Забавное развлечение для туристов, но уж больно долго я после этого отмывалась.
Аэропорт поприветствовал нас сначала часовым переносом вылета, а затем сорокаминутной задержкой. В итоге, сев на борт, мы опоздали домой часа на два, долетев до столицы только ближе к ночи.
Я второй раз в жизни наблюдала закат над облаками. Огромное красно-алое солнце над белоснежными облаками, бросающими тени друг на друга, белые армады островов и гор. Впрочем, Москва довольно узнаваема по бесконечной серой завесе, которая укрывала город сверху. Мы нырнули в неё и почувствовали с иронией: ну вот мы и дома.
А дальше терминалы, люди, пробки. По дороге домой меня развлёк в аське тоже вернувшийся Лёшка, коротко обменялись впечатлениями, снова захотелось в Карелию, на Север. Никогда и никуда меня ещё так и не тянуло, как туда. И ничто так и не смогло затмить в воспоминаниях зелень Соловецких островов и берег северного Белого моря.
Да и, в общем-то, сидя за отчётом, который я как-то не планировала писать, снова ввела себя в состояние глубокой задумчивости. Так что пойду предаваться воспоминаниям в пластах московской жары, с чашечкой холодного чая и постоянным желанием отправиться жить в душ. =)
2.08.10
