Она была жестокой стервой; а он эгоистичным ублюдком. Они буквально врезались
друг в друга однажды вечером в пабе Грассмаркет. Они смутно припомнили, что их
кто-то когда-то знакомил, но не могли вспомнить никаких подробностей. По крайней
мере, именно это они сказали самим себе и друг другу.
Она за словом в карман не лезла и вела себя крайне оскорбительно, но он не
обращал на это внимания, так как был безразличен ко всему, за исключением
восьмидесяти шиллингов (восемьдесят шиллингов - так в Шотландии называют крепкое
темное пиво - прим.перев.), которое опрокидывал пинту за пинтой. Они решили
пойти в ее квартиру перепихнуться. У него своей квартиры не было; сидя на полном
обеспечении у родителей, он считал бессмысленным обзаводиться ею.
Сидя на кровати, она наблюдала, как он раздевается. Ее лицо помрачнело, когда он
снял с себя свои пурпурные боксерские трусы.
- Кого ты рассчитываешь удовлетворить этим? - сердито спросила она, бросив на
него презрительный взгляд.
- Себя, - ответил он, ложась на кровать рядом с ней.
После самого процесса, она злобно поносила его выступление с таким ядовитым
сарказмом, которое разорвало бы хрупкое сексуальное эго большинства мужчин в
клочки. Он едва ли слышал хотя бы слово из тех, что она сказала. Его последние
мысли, когда он проваливался в пьяный сон, были связаны с завтраком. Он
надеялся, что у нее довольно много съестного и она приготовит утром хорошее
жарево.
Спустя несколько недель они уже жили вместе. Люди говорили, что они прекрасно
ладят друг с другом.



Ирвин Уэлш "Эйсид Хаус"