ПРОЩАНИЕ
И наконец наступил этот день. День прощания. День расставания. Тот день, когда нужно уходить.
Старый мастер в последний раз обошёл свой дом. Сейчас, когда решение было принято, на душе у него вдруг сделалось необыкновенно легко. Так бывало уже не раз. Ещё в той прежней жизни. В те редкие моменты , когда удача поворачивалась к нему своим прекрасным лицом, и легким , почти воздушным дуновением, уносила его к заоблачным вершинам творчества. Эти возвышенные, ни с чем не сравнимые мгновения навсегда остались с ним, позволяли переносить все тягостные мгновения унылых буден.
Но в этот день... В этот день мастер почувствовал, что к привычному, такому уютному ощущению восторга, которое всегда возникало у него, когда тяжёлый, но радостный труд был закончен, к этому ощущению примешивалось лёгкое, практически незаметное чувство. Оно доставляло странное беспокойство, подобное тому, которое вызывает мелкий камешек, забившийся под стельку башмака, во время дальнего пути.
Бродя по таким привычным, таким уютным комнатам своего жилища, того , в котором он пережил столько ни с чем не сравнимых мгновений, Старый мастер оглядывал их с какой-то непонятной, сумбурной любовью, будто прощаясь с этим домашним скарбом, он с каждой вещью оставлял кусочек своей жизни.
Всё в этом доме- и сделанное своими руками, и подаренное друзьями, и даже купленное во время долгих странствий по дальним странам -всё это стало вдруг таким значимым, важным, почти незаменимым. Каждая из этих вещей, будь то стальная дверная ручка в виде причудливо изогнутой лапы грифона, или корзина для бумаг, сплетённая из ветвей неизвестного растения, всё это каким то непостижимым образом вдруг обрело свои прежние, радостно-таинственные голоса, и наперебой прощалось с ним.
Старая скрипучая лестница, что вела наверх на чердак, казалось, вновь напомнила ему маленького мальчишку-проказника, с восторгом и ужасом карабкающегося наверх, стремящегося познать то загадочное и запретное, что усиленно пряталось от него взрослыми там, на самом верху, куда его так долго не пускали.
Это дом тогда был для него центром мироздания, самой прочной и надёжной точкой в мире, местом, где всегда можно было спастись, спрятаться, получить укрытие и покой. Даже когда он стал взрослым, и жизнь открылась для него своими различными гранями, маня как волшебная, романтическая сказка, этот дом всё равно оставался для него главным в жизни, олицетворяя собой незыблемость естественных человеческих правил и принципов.
Войдя на кухню, мастер ещё острее ощутил то беспокойство, что охватило его с утра. Казалось, что всё здесь оставалось по прежнему. Всё так же уютно потрескивали дрова в старинной, сложенной ещё прадедом печи, ровным рядком устроились на длинной полке глиняные миски и горшки, тускло отсвечивал закопчённый медный таз .Даже большая глиняная кружка, из которой он привык пить по утрам свежий дымящийся кофе, занимала своё привычное место в дальнем углу стола, на красиво расписанной подставке.
Но что то не состыковывалось, не совпадало, тревожило Старого Мастера, и требовалось понять, что же изменилось. Почему весь этот мир, которому он отдал себя целиком, без остатка, в котором творил, пытаясь сделать людей счастливыми, вдруг так резко изменился, стал непохожим, холодным и чужим?
Прозрение пришло неожиданно, вдруг, и принесло ему удивление и боль. Только сейчас, когда его время почти истекло, старый мастер неожиданно чётко и ясно осознал, понял и даже увидел, что весь тот мир, созданию которого он посвятил себя, ради которого бился в творческих муках ,не спал ночами - это всего лишь хрустальная сказка. миф, который не нужен никому, кроме него самого. Все эти годы от страдал, мучился и творил, пытаясь создать свой, не схожий с окружающим мир, в котором все жили бы в мире и гармонии с собой и природой. Этот мир, где каждый мог надеяться на любовь.