Данила — сын обеспеченных родителей, студент журфака, стритрейсер и фанат «Спартака», уже постоявший год в фестлайне и теперь собирающийся «пробить золотой выезд». Это значит, что на протяжении целого сезона ты должен скататься на все выездные матчи своей команды — хоть в Лондон, хоть в Махачкалу; дорого и опасно, зато хороший композиционный каркас для романа о молодом человеке, разбирающемся с тем, как устроена страна и мир, — и восполняющем, как водится, дефицит духовности. Футбольный «Духлесс» состоит из алкогольных бесед, отчетов о путешествиях, пацанских pub-jokes (много пива, мочи, кокаина и крови) и, главное, историй о случаях рукоприкладства. Старшие наставники Данилы — хулиганы-бизнесмены Али и Гарри — дают понять ему, что до насилия тоже нужно дорасти, как до классической музыки или вкуса тонких вин. Склонность к насилию — признак пассионарности; народы, отказывающиеся от агрессии, вырождаются. Фанаты-траблмейкеры несут «бремя белых», обеспечивая должный уровень пассионарности не просто в своем клубе, но и в нации целиком — потому что страну свою воспринимают как любимый клуб, а не как условную (общественную) единицу. После всего этого соловья футбольной субкультуры Лекуха трудно было не назвать «русским Дуги Бримсоном» — но ярлык неточный: у Бримсона «кэшлс» — эксцентрики, канализирующие через насилие свою дурную энергию. Для лекуховских русских — наоборот: осуществлять насилие — способ копить энергию.

На протяжении романа Данила учится пить это тонкое вино, становится гурманом насилия и приходит к воодушевляющим выводам: «Выходит, «…» мы — фанаты, «кэшлс», «хардкор», проклятые фашиствующие ублюдки и подонки со дна «современного цивилизованного общества» — со всей нашей агрессией и прочей лабудой — вовсе и никакие не маргиналы, так? А совсем даже и наоборот?»

Для читателя небезынтересно будет узнать, что Лекух и Данила — далеко не одно и то же. Этот русский Бримсон вдвое старше своего недоросля; таким образом, мнимая исповедь юноши — на самом деле беллетризованный учебник жизни. И не обязательно ненавидеть «Зенит», прятать подбородок в красно-белом шарфе и верить в то, что «там, где мы, всегда праздник», чтобы найти там несколько полезных параграфов.