...Свет в зале стал ярче, и все гости перевели взгляд на огромную мраморную дверь, которая медленно открывалась, подчиняясь старому механизму. Платья дам шуршали в такт приглушённой музыке, а мужчины чувствовали, как приятное оцепенение хватало их за плечи.

В огромном белом зале никто не смотрел на балкон напротив постамента, куда должна была подняться виновница торжества, из-за перилл которого виднелись всклоченные чёрные волосы. Их владелец был молодым мужчиной, одетым в белоснежный костюм, держащий в руках тонкую чёрную трость с мраморным набалдашником. Его васильковые глаза с жадностью впивались в дверной проём – он ждал хозяйку мраморного замка больше всех людей в зале вместе взятых. Одна лишь мысль об этой женщине, заставляла его дыхание останавливаться, а сердце – биться сильнее.

Даже в шуме рыночной площади он услышал бы её шаги, что ему стоило сделать это сейчас, в лёгком гуле. Он вновь увидел её лицо и, как в первый раз, много жизней назад, сжал трость так, что побелели костяшки пальцев, ярко-синие глаза стали гореть ярче, и он не успел понять – то ли его сердце остановилось, то ли побежало так быстро, что он не успевал уловить его ритм. Женщина, которой он восхищался настолько, что это доставляло ему лишь душевную боль и ни капли удовлетворения, - её белое платье почти не касалось пола, густые белые волосы лежали на плечах, капельку вздрагивая при каждом её шаге, а огромные зелёные глаза приветствовали каждого гостя тёплым взглядом, сопровождающимся лёгкой улыбкой на её алых губах.

Как же он её ненавидел... Ненавидел за эту улыбку, которую она дарила всем, кто в ней нуждался, за её прекрасные и невесомые движения, за эти глаза... Глаза, которые смотрели на него с издёвкой, все эти годы... Которые манили и отталкивали...

Он готов был упасть на колени и стоять перед ней, пока она не обратит на него своё внимание. Но всему был конец – её насмешливым взглядам, его терпению, её империи...

Сегодня она увидит его. Сегодня она коснётся его и это будет последнее, что её тело почувствует в жизни. Его дух будет свободен – он вырвется из мраморного плена, начнёт новую жизнь в другой империи, без Белого Идеала, без её глаз...

С лёгкой улыбкой, перехватив трость поудобнее, он легко перепрыгнул через перила, и только тогда, в полёте, он понял, что с тех пор, как его несбыточная мечта вошла в зал, она смотрела только на него. Только в этот момент он осознал, что вся его жизнь была подвластна её глазам – они притягивали его – и он шёл к ней, они отталкивали его – он стоял там, на балконе, лелея надежду. И только тут, в нескольких сантиметрах от земли, он освободился от этих чар и вознамерился освободить от них разум других.

...Быстрее всех подошла к нему она – пола её белого платья тут же обагрилась от крови на полу. Не обращая на это внимания, она села рядом с ним и прижала его голову к своей груди. Тот, кто был с ней все её жизни, тот, кого она считала своим ангелом-хранителем, сделал с собой непостижимое. Единственное, что ей теперь оставалось делать – воздевать глаза к небу и молить о том, чтобы он ожил, прямо здесь, у неё на руках – ведь ангелы не умирают.

Кто-то из толпы ахнул, и она посмотрела в лицо тому, кого сейчас держала на своих руках. Её мольбы были услышаны – его грудь медленно поднялась, затем опустилась, и ещё, и ещё... Но не успела она обрадоваться и попытаться обнять его, как он поднял веки – но не те васильковые глаза она увидела. В её душу вглядывались два глаза, радужные оболочки которых переливались всеми цветами радуги. Он тихо прошептал ей то, что никогда не решался сказать, не имел даже возможности или смелости, чтобы это произнести, и его тело поднялось в воздух, прямо с её рук. Воздух, бывший таким свежим, мгновенно превратился в зловонное ядовитое облако – гости медленно опадали на пол, один за другим. Но Белая Королева была неподвластна его чарам, поэтому лишь только она отвернулась, чтобы подбежать к гостям, в её горло вцепились его руки – тонкие жилистые пальцы не давали ей дышать.

В первый раз он не чувствовал к ней ничего кроме ненависти. И с каждой долей секунды она становилась всё больше, потому что его мучительница, ставшая в одночасье его жертвой, не молила о помощи. Она мучила его даже сейчас, пока умирала и, не отрываясь, вглядывалась в его бывшие когда-то бездонными и синими, как васильковое поле, глаза. Её веки медленно закрылись, и она опустилась на пол, туда, где всего несколько мгновений назад лежало его тело.

Теперь он мог завершить то, из-за чего много жизней назад он прибыл сюда. И вместе с этим стереть все свои воспоминания о той, кто была его единственной, о той, которая доставляла ему удовольствие своим мучительным молчанием.

Он встал посреди комнаты и прошептал то, что было написано только для него много веков назад.

Грохот рушащегося мраморного замка и крики душ, - навсегда заключённых в нём душ гостей, - был слышен, казалось, во всей Вселенной. Только Белая Королева ничего не слышала – она ждала начало новой жизни и момента, когда встретиться со своим ангелом...