http://www.average.org/arts/dersi/007/003.html
взято отсюда, и большое спасибо!
читать кстати стоит, даже несмотря на много букв. человек действительно старался и был молодцом)

Последние аккорды песни ещё дрожали в теплом вечернем воздухе заворожив стоящих тесным кружком слушателей, а Менестрель уже опустил лютню. Он не спешил кланяться публике по опыту зная, что ещё несколько долгих мгновений она будет жить в волшебном и таинственном мире сотворенном его песнями. И, честно говоря, он и пел-то всегда именно ради этих чудесных мгновений отделявших последние касание струн от звона первых монет падающих в его шляпу. Этот звон с треском разрывал на мелкие кусочки все то, что он так бережно возводил часами. И как птицы, испуганные дружными одобрительными возгласами и летящими со всех сторон деньгами, кусочки этого фантастического мира суетливо кидались в разные стороны повсеместно попадаясь в искусно расставленные публикой силки. А потом, аккуратно извлеченные из ловушек, они ещё долгие годы бережно хранились в душах тех, для кого он пел. И ради этого, черт побери, стоило жить!
Отрезвляюще звякнула первая монета.
"Ну вот и все на сегодня, - подумал кланяясь Менестрель, - третье представление за день, будет." Он с достоинством раскланивался глядя на улыбающиеся лица, сияющие благодарностью глаза, но мысли были уже совсем о другом.
"Ну что ж, сегодня я совсем даже неплохо заработал. Экая куча денег! Хм, правда это смотря для кого ... Кому куча, а кому и ... Да, никак не привыкну к тому, что теперь я уже не один. - И он украдкой взглянул на свой фургон.- Господи, каково же ей трястись в эдакой развалюхе?"
Фургон его и вправду, что называется, видал виды, но до недавнего времени вполне устраивал Менестреля. Но сегодняшний день, первый день его женатой кочевой жизни заставил Менестреля на многое взглянуть совершенно иначе. Все что раньше казалось таким привычным и простым, то, о чем собственно можно было даже и не задумываться (раньше) приобретало теперь первостепенное значение. Сейчас это уже были серьезные проблемы, которые никак не шли у него из головы: что купить на завтрак, что купить на обед, не говоря уж об ужине; когда это все успеть приготовить, как и на что обновить фургон, и ещё добрая сотня самых разных вопросов маячила перед Менестрелем и не давала ему покоя.
"Да, будь у меня жена селянка, то все было бы проще, - улыбнулся он про себя, - но Судьба распорядилась иначе. Она подарила мне ту, о благосклонности которой грезили сотни самых достойных женихов по всей Глюкарии. А эта проказница выбрала меня. И я счастлив! Только вот как же все-таки умудриться создать ей дворец в фургончике? Ведь не может же Принцесса жить как обыкновенная торговка! Хотя, ведь я не единожды предупреждал её, что я не переодетый принц и вся моя жизнь - дорога."
Публика начала понемногу расходиться и Менестрель нагнулся, чтобы собрать выпавшие из шапки монеты.
"Ну, предупреждать это одно, а вот наяву познать все "прелести" кочевой жизни, это совсем другое. Я вон тоже вначале думал, что смогу во дворце прижиться, а ить не вышло. А ей-то каково? Эта-то задачка куда как посложнее будет - из дворца, да на дорогу! Сдохну, а все сделаю, чтобы она смогла это выдержать!"
Менестрель выпрямился с полной шапкой монет и направился к лоткам торговцев снедью. "Сейчас прикуплю вина и хлеба, и домой, к милой. О черт! Какого хлеба, какого вина?! Па-ри-ду-рок! И как только она такого идиота себе в мужья выбрала, а? Или все остальные ещё хуже были?" Менестрель засмеялся и поспешил к лотошникам.
Он купил все самое лучшее, непроизвольно отметив, как полегчала шапка и торопливо зашагал к фургону. "Теперь бы ещё все это побыстрее приготовить, а то ведь она уже заждалась меня совсем, проголодалась наверное. Правда, повар из меня не ахти какой, нет, друзья, конечно, хвалили; но тож в дороге, на привале, а каково ей после дворцовой-то кухни прийдется? Потом ведь ещё всю ночь трястись по дороге. С утра опять представление, а после опять трястись, а потом ещё представление и ещё ... И видеться мы будем только вечерами, да в дороге...
А если ей все это осточертеет через пару недель? - в груди как-то противно похолодало и опустело, - Да ну, нет! - отогнал он эту леденящую черную мысль, - Она не из таких!"
Но мысль эта поганая не уходила и, как навязчивая собачонка, все крутилась и путалась под ногами.
"Да нет же, нет! - Менестрель уже почти бежал к фургону. - В лепешку расшибусь, а все для неё сделаю!" Но злобное тявканье не стихало: "Что ж она на представление-то не пришла, а? В фургоне осталось, может уже все надоело, а? Досыта твоих песен наелась!"
Внутри уже все окончательно замерзло и кое где даже покрылось тоненькой корочкой льда. Менестрель едва не подскользнулся на ступеньках фургона. "Все что угодно, только не это!" Он рывком распахнул дверь и, словно ураган, ворвался внутрь.
На него пахнуло теплом и ноздри защекотал сладкий аромат свежеиспеченного теста. Принцесса в простеньком полотняном платьице, с косынкой вместо короны, быстро захлопнула толстый фолиант и смущенно улыбнулась.
- А я тут ужин готовлю, - и посмотрев на мужа виновато добавила, - по книжке.
Менестрель бросил на стол все принесенные пакеты и кулечки, и подхватив на руки жену закружился с ней по фургону.
- Подожди! Да пусти же! - маленькие кулачки изо всех сил заколотили ему в грудь, - Оладьи сгорят!
Никогда прежде в своей жизни Менестрель не ел ничего вкуснее этих недожаренных оладий. И никогда прежде он не был так счастлив.