В колонках играет - какой то индастриал

Прочитала книгу Марины Палей "Клементс". Понравилась. Очень тонкая история о внезапной любви  русского переводчика к иностранному гостю молодому немцу Клементсу. Причем сама любовь здесь не главное,гораздо более занимательней  наблюдать за сплавом таких разных характеров и столкновением менталитетов. Странная,окутанная дымкой тумана ( как и сам главный герой) невероятно трогательная и грустная мерцающая связь сознания со своим отражением является по сути третьим персонажем романа. После прочтения хочется попасть в подобную атмосферу или завалиться на ближайшую барахолку и прикупить себе  всяких пошарпанных старинных вещиц , *душевненько*...

 

" Накидывая на дверь цепочку, я только успел подумать,что в этом английском сквозит незнакомый акцент...Военные ботинки. Громадные, как  противотанковые надолбы. Не могу оторвать от них глаз. Наконец рядом с ботинками различаю патефон. Голубой,без крышки... Как под гипнозом, продолжаю глядеть в дверную щель: здоровенный псина на фирменной этикетке, над ним кровавая надпись: " HIS MASTER"S VOICE".  Снова заставляю себя перевести взгляд... Солдатские галифе с деревянными пуговицами по бокам. То есть какие то дикие штанишки, времен Первой мировой войны. Стараясь не утратить последние капли здравомыслия, разглядываю крупный(крупнее моего) красноватый кулак с рельефно белеющими костяшками. Он сжимает ручку фанерного -перевязанного веревками -чемодана. Над всем этим долго тянется туловище, одетое в куртку, перешитую из солдатской шинели... потом идет кадыкастая шея без шарфа...потом наступает словно бы разрыв пленки... И наконец, в самом конце шеи я вижу небольшую человеческую голову, стриженную под ежик, с круглыми маленькими очками."

 

" Итак по часовой стрелке: слева от двери- стоит старомодная швейная машинка " ZINGER" (о-о-о!) За ней, ближе к окну- старинная печь в кофейно-шоколадных изразцах. Напротив самой печи- деревянное кресло, а напротив кресла- и, выходит, под самым окном- старинный сундук, на котором также можно сидеть,а можно,конечно, что-нибудь в него и на него класть. Что внутри него- неизвестно, а на поверхности лежит русскоязычная книжка Хармса "Записки из шкафа". В  простенке между этим окном и другим, что правее,- как раз и стоит шкаф в стиле тридцатых, на нем красуется плетенная корзинка, словно плавсредство для младенца Моисея. Другое окно, что правее первого, плотно закрыто кофейным занавесом в длинных золотистых листьях; возле него чернеет, прислонившись к проступающему сквозь материал подоконнику, велосипед, а на полу уютно устроились те самые душераздирающие ботинки (привет!!), с которых и началось знакомство с их владельцем. У стены, противоположной печной, стоит маленький прикроватный столик, деревянный- он ежели и не старинный, то очень старый, бывалый, хранящий человеческое тепло. На нем стоит советский будильник "РАКЕТА" и показывает шесть часов двадцать четыре минуты реального времени. Справа от столика и гораздо выше- парит ботичеллиева Афродита. Она, собственно говоря, парит в изголовье кровати- очень чистой, застеленной пледом цвета свежих сливок- кровати деревянной, массивной,шоколадной,антикварной- которая стоит справа от двери. Круг завершился."

Небольшой отрывок,что понравилось мне как любителю Германии:

" Весь Берлин- особенно его поезда и кафе- пропитаны эротикой- тонкой,изящной,геоденической- и в то же время гибельной,длинно сдирающей кожу лаковыми,лакомыми карамельными, ласковыми коготками,- эротикой,которая резко  вдвигает в грудь зрителя стражду, отверженность, одержимость, готовность к бегу, к вальсу, к мордобою, к исчезновению, к растворению в другом теле, другой судьбе- к прыжку с моста головой в густую венозную сеть голубых рельсов. Берлинские поезда и кафе пропитаны энергией его,этого парня, фильмов- мощью отчаянья и преодоления,- его силой и его волей, которой он набил до отказа  свою дорогостоящую куклу блондинку,- но напор был так яростен, а взрыв так мощен- что эта ядерная эротика- отчаянья и преодоления- хлынув,разлилась по всему Берлину. Особенно щедро- по его поездам и кафе"...