Шиппи. Дорога в Средьземелье. 2003

Книга филолога о самом известном филологе - Толкине. Не то чтобы я был фанатом и толкинутым - нет, и это для меня не первая книга о Профессоре, я уже кое-что из околотолкиновой литературы читал. Сборники какие-то статей. Про эльфийские языки и еще что-то там. Но эта книга Шиппи - классика, один из самых известных и фундаментальных трудов о работе Профессора. Написана в 1982.

Это не биография. Это не изложение сюжетов. Это вообще - изложение соображений, приходящих автору в голову и кажущихся ему небезинтересными. Скромная эта характеристика честно сообщает о содержании книги. Так-то мне не важно, какие стихи сочинял Толкин в юности, и я настолько не филолог, что не способен уследить за фрагментами истории слов в древнеанглийском. Но читал не отрываясь - именно потому, что автор - хороший филолог. Он ненавязчиво рассказывает массу интересных вещей - интересных в самом разном отношении. Я не уверен, что вам будет интересно то, что интересно мне - но я почти уверен, что каждый читатель отыщет что-то для него занимательное. Трудно угадать, в каком отношении. Тут в самом деле приятные кусочки филологии. Тут занятно о рождении произведения - как вообще возникают гениальные книги. И еще, еще...

Ну вот, например. Мне кажется, что Толкин был одним из немногих авторов современной литературы, кто обладал постепенно исчезающей у людей способностью: воображением. Долго и трудно объяснять - как же так. Для примера несколько совсем разных имен - ну, пусть вот... Берроуз. Говард. Азимов. Можно назвать совершенно иные имена, эти - известны, все - знамениты, и они совершенно разные. Думаю, мало можно придумать списков, куда все войдут на равном основании. Это основание - у них нет воображения. Все трое - выдумщики, фантасты, можно страницами перечислять прорву всего, придуманного Азимовым... Но я хотел бы указать: у него не было воображения. А у кого было? Вот, Толкин. Еще? Симмонс.

Воображение - это создание необходимого образа из недостаточных данных. Когда дано - всего ничего, а на выходе - полная, красочная, необходимая картина. Из одной фразы, случайно написанной на полях студенческой работы, вырос Хоббит, из одного личного житейского впечатления - Сильмариллион, Песнь о Берене и Лучиэнь (Толкин говорил, что эта песнь - ядро его мифологии, основа всего созданного им мира), а затем - всё Кольцо. Симмонс и Толкин крайне различны, их и соединить-то трудно. Один из пра-германских имен создавал фантазию о прошлом, которого не было, а когда создал - оно появилось, а другой - рассказывал истории о далеком космическом будущем. Они разные, но у обоих есть эта исчезающая способность... Еще в XIX веке она встречалась чаще. У Гёте была, у Шиллера... Сейчас косые сотни тысяч авторов - хоть фантастов, хоть прозайков - ее лишены. Начисто. Вместо воображения используются иные душевные способности, и "мир" не замечает ухода одной из обычных душевных способностей. Она заменяется, как многое у нас заменяется, сохраняя прежнее название - которое уже ничему не соответствует. Комбинаторика, фильтрация, работа с большими данными, корреляции, экстраполяции... Но зачем портить старое верное слово всем этим? Оно ведь совсем о другом. Оно о том, как из одной фразы создается, скажем, Гамлет.

То, что сейчас называется "воображением", есть "удаление лишнего": на входе дан мир, автор его фильтрует, отсекает, убирает, выбрасывает - и получает нечто, что выглядит как "новое", по сути это новая комбинация уже привычных элементов. А воображение - это создание "из ничего" целого образа, создание никогда-не-бывшего.

Это - мой отклик и интерес всего к одному фрагменту книги о Толкине, там у Шипли менее страницы. А у него есть и другие кусочки. Например разбор того, что же такое филология. Ответа там нет, но к концу этого разговора это как-то внутренне становится понятнее. Толкин, как многие филологи, был странным. Не любил и не читал новую литературу... вообще не любил литературу. Шекспира не любил, хотя всё же кое-что читал. За что не любил? Видимо, об этом можно написать книгу. Как я понял из заметок Шиппи - за сентиментальность, театральность и беспочвенные фантазии. В общем, за то, что Шекспир на самом деле не верил в мифы. Если предсказано, что пойдет Бирнамский лес - значит, лес должен идти. А иначе чем мы тут занимаемся?

Или другой кусок, тоже крайне актуальный. Толкину надо было излагать содержание его мифа (он ведь создал собственный миф...) особой речью - непривычной обычным людям. Можно сказать: он должен был говорить высоким стилем. Но читатели воспринимали такую речь с сарказмом - это же ужасный Пафос, это же тоскливо, это же невозможно читать. И вот перед автором - задача: не только его герои должны говорить высокой речью, но и сам он в книге во многих местах должен говорить так, что современным его читателям это кажется ходульным, унылым и неискренним. Потому что на деле это именно искреннее и честное выражение мыслей автора так, как они должны быть выражены - но культура опустилась так низко, что больше не способна воспринимать такую речь в качестве нейтральной, адекватно изъясняющей происходящее. И что делать? Шиппи рассказывает, как Профессор решал проблему. Я привык думать, что хоббиты - это гвоздь эпопеи Толкина, без них это было бы набором филологических заумностей, а "простые парни" хоббиты сделали историю жизненной. Шиппи дает совсем другой взгляд: хоббиты были мостом-переводчиком, с их помощью истинное содержание мифа можно было адаптировать для потерявших умение читать современников. Простонародная речь хоббитов, совпадающая с разговорной английской речью - это тот мат, который делает наличному читателю внятным высокое содержание. Опять же, боязнь пафоса, непонимание "высокой речи", потеря умения читать сложное и длинное - более чем знакомые симптомы. Но по-прежнему надо излагать для опустившихся современников содержание, которое не может быть изложено "коротко, просто и по-французски". И каждый чего-то стоящий современный автор самостоятельно решает эту задачу.

Там по ходу дела можно увидеть - не ответы, пожалуй, но отличный повод подумать о том, что всё время высыпается в комментах ЖЖ и относительно чего люди имеют очень твердые (и очень дикие) мнения. Например, имеет ли смысл писать для самого себя и только, не для читателей. Или - можно ли ни для чего сочинять языки, выдумывать их, и потом писать на них стихи и истории, придумывать поговорки - причем в эту игру начинают играть многие. Или - там внутри этого тома обсуждение проблемы зла. Видите ли, Толкин не решил эту проблему (это к счастью - кто решил, тот более неправ), но очень существенно подумал по этому поводу - так что его комментатор, Шиппи, излагает - и про Августина, и про свободу воли, и про тень, и про судьбу и рок. Как тень излучается в мир из средоточия тьмы - и противостоит свету, как это сплетается с двумя сторонами мира: одно крыло расправлено внутри нас, и когда оно сложено или оборвано, это называется унынием и отчаянием. Другое крыло распахнуто снаружи нас, и называется случаем, вариантом, шансом, роком и судьбой - как только не называется. Намерение и воля составляют то тело, к которому крепятся эти крылья и движут человека по жизни.

И так - всё время, всё новые кусочки. Вот эксперимент в филологии. Вот указание, что как сейчас режущим краем естественных наук является математика, так было время, когда режущим краем наук гуманитарных была филология. Вот указание, имеющее отношение к тому, чем отличается работа воображения от работы комбинаторики. Можно отыскать массу свидетельств, как сейчас обычно замышляются романы - с сюжета, с определенного сюжетного поворота, сюжетного хода, можно видеть задания на написания фанфиков - это обычно скелет сюжета с парой заметок о персонажах; у Толкина книга начиналась с имен, карт и языков. Там, где-то в середине книги Шиппи, есть кусок о работе Тени, о том, как люди выбирают ничто - это довольно часто случается в истории, когда правители и целые народы выбирают ничто. Мол, если не так, как мы решили, так пусть всё и сгорит. Образ Денетора - и далее, далее. А вот образ народа эльфов, наказанных не смертностью, а желанием творить, и привязанностью к результатам собственного творчества. Кто скажет - благословение, а вот же - проклятие. Или - разбор понятия "Великий Замысел", авторский замысел. Казалось бы, он легко прочитывается понимающим читателем, из текста ясно, в чем он состоит. Но стоит проследить историю черновиков - нет, то, что кажется читателю замыслом, возникло под конец и почти случайно. Замысел не в этом, тот образ, та идея, что ведет автора, совсем иной природы, не сюжетный ход, не философская мысль, и даже изложить природу того, что же именно ведет - очень трудно, разве что показать - смотри туда. Сам Толкин, может быть, использовал бы слово "глубина" - которое у него тоже внятного определения не получает. Это скорее набор душевных движений - делай вот так, смотри вот туда, в самую середину сложности, ошибайся и в ошибках ищи указания, в середине заблуждения отыщется дорога - иди и смотри.

А вообще я не знал, что Профессор в самом деле видел танец Лучиэнь. Наверное, все знали... Он еще в молодости... В лесу, на поляне в Йоркшире, заросшей цветущим болиголовом, перед ним танцевала его жена. Та самая, с которой он лежит рядом, и на камне написано "Лучиэнь ...Берен". Чертовы филологи, никогда не знаешь, чего от них ожидать.

"Не было в этой земле, населенной призраками, пропитания ни для людей, ни для эльфов, а была лишь смерть. Пройдя по этому пути, Берен совершил один из величайших своих подвигов, но он никому не рассказывал о тех днях, чтобы испытанный ужас вновь не затемнил ему сердце; и никто не знает, как отыскал он дорогу и прошел по тропам, на которые не осмеливался ступить ни эльф, ни человек, до самых рубежей Дориата. Как и предсказывала Мелиан, он преодолел лабиринты судьбы, сплетенной ее волшебством, ибо велика была его судьба.
Говорится в Лейтиан, что Берен пришел в Дориат нетвердым шагом, поседевший и сгорбленный, словно бы под тяжестью долгих мучительных лет, — так тяжел был его путь. Но, бродя в разгаре лета по лесам Нелдорета, он повстречал Лютиэн, дочь Тингола и Мелиан, когда в вечерний час, при восходе луны, танцевала она на неувядающих травах прибрежных полян Эсгалдуина. Тогда память о перенесенных муках покинула его, и был он очарован, ибо Лютиэн была прекраснейшей среди Детей Илуватара. Ее одеяние было голубым, как ясное небо, а глаза темны, как звездная ночь, плащ усеян золотыми цветами, волосы же черны, как ночные тени. Свету, играющему на листьях дерев, пению чистых вод, звездам, встающим над туманной землей, подобна была ее красота, а в лице ее был сияющий свет.
...И в мысленных своих скитаниях он бродил на ощупь, подобно внезапно ослепшему, что протягивает руки, пытаясь обрести потерянный свет. Так он начал платить болью за дарованную ему судьбу. Суждено ему было обрести свет — Лютиэн; будучи бессмертной, она разделила с ним смерть, будучи свободной, приняла его оковы."





Над росной свежестью полей.
В прохладе вешней луговой,
Болиголов, высок и прян.
Цветением хмельным струится,
А Лучиэнь в тиши ночной,
Светла, как утренний туман,
Под звуки лютни золотой
В чудесном танце серебрится.

И вот однажды с Мглистых гор
В белесых шапках ледников
Усталый путник бросил взор
На лес, светившийся искристо
Под сонной сенью облаков,
И сквозь прозрачный их узор
Над пенным кружевом ручьев
Ему привиделась зарница

В волшебном облике земном.
Тот путник Берен был; ему
Почудилось, что в золотом
Лесу ночном должна открыться
Тропинка к счастью; в полутьму.
За чуть мерцающим лучом,
Светло пронзавшим кутерьму
Теней, где явь и сон дробится,

Он устремился, будто вдруг
Забыв о грузе тяжких лиг
Далекого пути на юг.
Но Лучиэнь легко, как птица,
Как луч, исчезла в тот же миг,
А перед ним — лишь темный луг,
Болиголов, да лунный лик,
Да леса зыбкая граница…

https://ivanov-petrov.livejournal.com/2424585.html

В самом деле, ведь явно ощущается - когда смотришь книгу, написанную в 40-х, 60-х, 80-х. А в чем же отличия?

Внешняя память работает - как-то незаметно получилось, но мы уже внутри культуры, в которой у людей есть внешняя память, не так, как прежде, когда память была в голове (и совсем не так, когда она была в личной библиотеке).

Смотрите, текст сейчас пишется функционально - надо ясно, коротко изложить свои мысли. Если желательно их иллюстрировать примерами - они будут столь же ясно и кратко изложены. А вот пустой эрудиции, ненужных отступлений быть не должно. Это не нравится читателям - они хотят просмотреть ваш текст, взять оттуда нужное, но не согласны бродить вместе с вами по извивам вашего стиля и тем более по страницам (десяткам страниц? сотням?) вашей эрудиции. Вики и Гугль в любом случае знают больше. Перед кем хвастает эрудит?

Если нужно вставить факт - человек гуглит и врезает в текст чужой текст, текст справки. Иногда он обрабатывает этот текст, сокрщает, иногда - так вставляет (ну, дата. Число. Год. Мало ли...). Можно вставить строчку. Можно абзац.

Эта легкость вставки - ну просто чтобы читатель не мучался, не лез в поисковик - я за него нашел и вставил, вот - на! - эта легкость вставки соответствует легкости стерезиса: лишенности излишнего. Если в тексте есть лишние для изложения важной мысли отступления - с какими-то оценками, фактами, сопоставлениями... Это надо убрать. Внимание читателя - драгоценный ресурс, его непозволительно тратить на завитушки.

И этому соответствует степень продуманности. Если сравнивать лучшие образцы (зачем нам сравнивать худшие?), получится так: сейчас умный автор продумывает свою мысль, эту стрелу, направленную прямо в центр внимания читателя. Он ее продумал, понял, как изложить ясно и кратко, понял внутреннюю ее логику. Поэтому хороший текст сейчас - как стрела, сначала краткое изложение - чтобы читатель знал цель, к чему всё идет, потом - изложение более подробное, убедительное, потом - оперение, пара примеров и прямых следствий. Всё.

В досетевую эпоху автор знания носил в собственной голове, он продумывал мысль (напомню - в лучших примерах, зачем нам худшие) долго и сопоставлял ее со всем, что он знает о мире - поэтому получалась книга эрудита, с множеством уходящих от темы дорожек - посмотрите, моя мысль отзывается вот здесь так, здесь иначе, а смотрите, какой прекрасный пример получился, а смотрите, как всё это играет, если сопоставить вот с тем знанием. То есть с современной точки зрения текст был не функционален, избыточен. Там были кучи материала, который не надо в книгу - это читатель должен смотреть в вики, это должен сам нагуглить, если ему интересно. Там были избыточные, отвлекающие внимание разделы, мешающие понять главное, там были всякие сопоставления, там был целый мир - а это ведь очень много: целый мир. Книга была дорогой во внутренний мир автора, введением в его картину мира - и там можно было открывать самые дальние и странные следствия. Сейчас - это слишком дорого. Какой читатель будет читать 700 страниц, чтобы войти в картину мира автора? Зачем это? И по времени, и по ресурсам - слишком затратно. Надо за это время прочитать еще 5 книг и посмотреть 25 фильмов.

Вот по этой избыточности книги досетевой эпохи и отличаются. Они не предполагают внешней памяти. Сейчас автор как бы плавает в море информации и подразумевает (обычно он ошибается) что в том же море плавает и его читатель. Так что при желании каждый увидит те же дальние острова. Это не так - в новом информационном мире еще предстоит осознать, что в результате гугления все получают разный результат и что отысканное гуглением нигде не существует: пользователь посмотрел, закрыл - и не было этого. Люди опираются на внешнюю память, полагая ее общей, но на деле она не то что не общая - она даже не личная, если через год гуглить еще раз, результаты будут совсем иными, и точно так же пропадут, как только будет закрыто окно браузера.

Так что новый "практичный" стиль написания текстов - в самом деле новый, эта сетевая подкладка очень заметна. Точнее, не она сама, а отсутствие той продуманности, которая была прежде, той излишней эрудицией - которая теперь вызывает лишь раздражение и мешает.

Как у меня обычно случается, я не могу примкнуть ни к одной из сторон. Времена изменились, и прежние обычаи написания текстов в самом деле неуклюжи. Но я не могу согласиться с негодующими - мне все же кажется, что следует стараться, придавать мыслям некоторую продуманность... Я понимаю, что большинство читателей полагают, что это просто водянистый текст, им все это "мутно". Мне же видится значительный сдвиг: в обычном стиле написания текстов, проявляющемся у миллионов людей, видно, что они пользуются внешним "интеллектом", в их действиях "автоматически" проявляются следы привычной практики (гугления). Об этом же немного здесь https://ivanov-p.livejournal.com/321145.html

Отслеживая проявления этих технологий в сфере мыслительной жизни, можно увидеть всё больше таких проявлений новых информационных привычек. Как когда-то, сотни лет назад, любой образованный мыслил силлогизмами и это не было непосильной тяжестью - так и сейчас сама механика мышления меняется под влиянием технических средств. На поверхности остается прерывистый след мысли, то и дело ныряющий на изнанку, в "нагугленное".

https://ivanov-petrov.livejournal.com/2399029.html

Рыбаков. Дерни за веревочку

Это не развлекательная книга, это - эмоциональная бомба
Книга читается тяжело, насыщена сильными эмоциями различной природы, эмоциями жесткими, на грани, а порой и за гранью. Но тяжесть чтения здесь не является недостатком, потому что эта книга не игровая, не развлекательная. Далеко не всем она "дается" с первого раза. В том числе и мне.
https://otzovik.com/review_5551011.html

Повесть Вячеслава Рыбакова глубоко проникает в канву Времени, которое он лишает свойства непрерывности и показывает весь спектр переживаний главного "режиссера", меняющего расстановку "действующих лиц". Писатель дает понять всю тщетность постороннего вмешательство в естественный ход событий и неотвратимость предначертанного финала.
https://otzovik.com/review_5411375.html

Действует в книге известный фактор волшебной силы искусства. Свою невыносимую боль и опустошенность художник выплескивает на полотно. И далее работает эта картина. Ее влияние начинает длинную цепочку событий, поступков, решительных шагов. А в конце этой цепочки, через годы - спасение человечества. Еще одна частичка фантастики.
https://otzovik.com/review_6579668.html

К финалу книги я более-менее понял к чему всё это писалось. Да, как некая идея всё это любопытно. Автор на нескольких страницах излагает свою концепцию. Но позвольте. Это художественный текст или публицистика?
Все эти мысли надо было изобразить художественным средствами. И тогда бы действительно получилась отличная социально-философская фантастика. Но автор вопреки тому что написал в конце книги углубился в частности, а не общее, в личности, а не в общество.
Да и вывод автор очень спорный.
В общем книга не узкого ценителя. Как художественное произведение оно по моим меркам, увы, не сыграло.
https://otzovik.com/review_11511818.html

Произведение,после прочтения которого наступает в душе тишина...
https://otzovik.com/review_8423763.html

Мне роман не понравился от слова "совсем". Я слушала его в исполнении Князева и едва-едва добралась до первой трети. Из всех аудио-версий, которые я слышала в исполнении этого, несомненно, талантливого чтеца эта самая отвратительная. Все описания и диалоги велись на одной какой-то истерично-пафосной ноте (как мне сообщил человека, который прочитал бумажную версию, Игорь читал правильно. Именно так и "звучало" печатное слово). Больше всего бесил ГГ-ой - слабохарактерный двуличный индивид, который с удовольствие обманывает себя при этом самомнения у него ого-го. Его постоянные переобувания в "отношениях" с девушками, в конце-концов, начали подбешивать. Раздражал также уж очень явный прогиб в пользу новой линии партии. Автор старательно отрабатывает гонорар стремясь представить советскую жизнь в самых дерьмовых красках. Я на фанатка Союза, но прекрасно осознаю, что все было отнюдь не так плохо как рассказывает нам автор.
https://www.livelib.ru/book/1001100357/reviews-derni-za-verevochku-vyacheslav-rybakov

Шаг за шагом, час за часом историк прослеживает поведение молодого ленинградца и встречавшихся ему в тот день самых разных людей, от генерала войск связи до дворового подростка, и убеждается, что подлость влечет за собой подлость, а порядочность влечет за собой порядочность, и прерывать цепную реакцию нарастания зла в мире способен только тот, кто, сам того не ведая, неосознанно, просто потому, что иначе не может, на подлость отвечает порядочностью, на зло — добром... сам с неизбежностью страдая при этом десятикратно, стократно…
https://fantlab.ru/work7304

Я не о художественных достоинствах. Автор известный, и желающие, надо полагать, давно отспорили - хорош он или не хорош как писатель. Этот автор, славящийся как... не знаю нужного выражения - традиционалист? приверженец вечных ценностей? противник нынешнего пустого и легкого мира? - в общем, автор очень определенной направленности - пишет всегда, отстаивая определенные ценности.

У автора есть идея: этическая причинность. Люди поступают различным образом, и за добрым поступком тянется след добрый, а на подлость, равнодушие и пр. - ответом тянется след последействий. Совокупность этих следов прядет историю, в конце концов - макроисторию, создавая иллюзию объективной необходимости, которая есть совокупность множества субъективных волений.

Этот тезис в книге развертывается: некий молодой художник делает несколько добрых поступков (и затем погибает, буквально съеденный реальностью), многие иные персонажи следят и мусорят преизрядно. Небольшой довесок фантастики, брошенный автором в финал, разъясняет, как именно легли цепи причинности: поступок художника в ряду этической причинности спас планету от жуткой эпидемии (вирус с Луны, панспермия...), а все альтернативные варианты - когда он не сделал этого поступка - вели к исчезновению жизни на Земле.

Но я не о фантастике. У меня другой вопрос. Интересно, что сейчас чаще всего обрывает цепи "положительной этической причинности"?

Ведь наверняка каждый был свидетелем (и участником) множества ситуаций, когда намечалась "положительная причинность". Человек делает нечто очень хорошее, доброе (обычно это не так легко, но всякое бывает). Речь не обязательно о вещах социально-заметных: волонтерстве, спасенных кошечках или созданных школах. Иногда - о совсем частных поступках: прощении ошибившегося друга, помощи тому, кто ее ждать уже не вправе... Да мало ли. Добрый поступок порождает другие добрые поступки, направленные уже на совсем других людей - и вдруг что-то вмешивается, перерезает нить. Что это?

Ложь? Жадность? Трусость? Глупость?

Всякие возможны варианты. Фанатизм? Праведность? Практичность?

Тут важно не мыслить абстрактно - не стоит вспоминать списки грехов и отвечать заученным образом. Я не очень верю, что вот прямо все видят в качестве тех ножниц, которые режут золотую нить добра - именно гордыню. Надо к собственному опыту обратиться - только тогда ответ будет ценным и живым. Но надо не быть "конкретным" - не западать на последнюю нанесенную обиду, которая застит свет. Тут надо как-то так... конкретную абстрактность отыскать. Увидеть некое полотно жизни - ну, по крайней мере свою жизнь люди обычно до некоторой степени представляют - и посмотреть: вот в ней видны блестки этой самой положительной этической причинности. Человеку была подарена - эмоция, отношение, возможность - нечто было подарено, и это в нем отозвалось, человек несколько изменился и теперь он может сам раздавать такие нити, возможности. Но вместе с появлением нитей - множество их прерываний. Некто вдохновился - а над ним цинично посмеялись, некто хотел сделать приятное - это капризно отвергли или, напротив, жадно слопали. Кому-то подарена возможность - но по слабости и лени не воспользовался. Мало ли что бывает.

Вот и интересно - может быть, можно отыскать, на чем чаще всего прерываются такие последовательности?

https://ivanov-petrov.livejournal.com/2395145.html