Я заметил, что все мои гомосексуальные пациенты проявляют сильные бессознательные гетеросексуальные тенденции, а все мои гетеро-пациенты – бессознательные гомосексуальные. От этого мозги свихнуть можно, не так ли?

Уильям Берроуз - Голый завтрак

 

Хорошо бы снова стать каким-нибудь маленьким, востроглазым, настоящим богом и получить от Вселенной не ограниченную никакими категорическими императивами монополию на злобу. Ведь даже одиночество от нее не предохраняет. Наши настольные священные книги полны свидетельств об этом. Когда Ахурамазде стало плохо, то в своем одиночестве Он сотворил мир, для того, чтобы было кого обвинять за то говно, которое регулярно случается и за беды, которые приходят не одни, чтобы было на кого тратить свои сны, свой пыл и свои насмешки. И чтобы не было мучительно больно за сотворенное ранее. А еще Он лишил нашу жизнь всякого осмысленного содержания, заметив однажды: "Смысл жизни, котятки, в том, что она заканчивается. Поэтому можете дергаться, можете не дергаться, но вам все равно пизда. Всем. Такая вот хуйня, котятки."

2.

Я пишу эти строки ранним утром. 

Когда дело касается бога и его дерьма, каждый из нас писатель. Сплю и не сплю, скольжу по острой кромке, разделяющей мир сознания и мир снов, у тонкого серебристого горизонта событий, над которым мы замираем перед тем, как заснуть, и за миг до пробуждения. В такие прекрасные мгновения жизни ебучие боги мертвы и все дозволено. А полная дозволенность проистекает из полного понимания. Поэтому если ты все понял, значит тебе все дозволено и ты уже не человек, а кот. Иногда бывает невыносимо больно быть человеком. А вот кот всегда гуляет сам по себе. Коты доверяют своим ощущениям. Пусть другие говорят что хотят. Это совершенно не важно. Для кота нет критерия лучше, чем собственные чувства. Коты как и люди хотят жить достойно. Просто достоинство мы и коты понимаем по разному. Среди нас, людей, есть такие, которые все понимают и стараются приспособится, а есть - которым этого никогда не понять, потому что некоторые из нас идут по жизни с суровыми лицами, сунув руки в карманы, а некоторые - танцуя, как Плисецкая. Так вот те, кто танцует - коты. А коты не ведутся на хуйню. Они не такие кретины как люди и поэтому не дрочат на истории про половцев и печенегов. Они хорошо знают что такое история. Спроси любого кота, разбуди его ночью и он скажет не задумываясь: история - это говно, которое было до нас. И мы не хотим в ней участвовать. Мы чужие на вашем празднике жизни, если только это можно назвать праздником. И снова заснет. И оставит нас наедине с нашими вялотекущими мыслями о себе и о смысле жизни. 

 

Мяу мурр всем. Существование котов доказывает, что мы, люди, ещё в состоянии заключить сделку с жизнью, и поэтому ещё можем петь ей осанну, понимая, что некоторый непрофессионализм и длинноты такого исполнения происходят из-за недостаточности наших мыслей и чувств.