Без заголовка

Много писать не буду.

Ой, как мне все нравицца!
Прямо уходить никуда не хочецца.
А тут стол в Икее прикупила - ну шарман, бля! Надоело на табуреточке есть.
Зато теперь всем есть место, и уже скатерки всякие и шторы на али заказала.
Герцина мне полную комнату недособранных вещей понаставила, чета нужное, остальное на помойку снесла, кому надо - разберут.
Там все хорошее, только мне лишнее.
И еще она отказалась в мою пользу от шкафчика, который мы с Нинкой 5 лет назад с помойки принесли.

Чтоб было понятней, начну с главного, хотя говорить об этом не хотела вовсе.
Тем не менее, если промолчать, все остальное будет непонятно.
Итак: я переезжаю на другую квартиру.
Мне предложили маленькую однушку в гостинице с коридорной системой за гораздо меньшие деньги, чем я плачу сейчас.
Я смогу жить одна и ни от кого не зависеть.
Конечно, дома остаеецца плакать рыжий Гадя, и мне это омрачает радость перемен, но это жизнь.
Это не мой кот, и взять его с собой я не могу.
Зато я могу спокойно уехать хоть к Маше, хоть в Москву - и вернуцца, как захочу, ни под кого не подстраиваясь.

У Серёги, племянника, вчера днюха была.
Серега - это Наташкин сын, тот, который однажды, лет в 11, сказал мне:
-Олечка, а ты не забыла, что у меня 22 апреля день рожденья?
Я говорю:
-Ну ты че, Серый? Как я могу забыть? Вы ж с Лениным в один день родились.
А он спрашивает:
- А кто такой Ленин?
За столом стало тихо.
Все онемели слегка, ведь не мдаденец, мог бы знать.
Он понял, что надо исправлять ситуацию и быстренько поправился:
- А! Это тот, кто после Белки и Стрелки в космос летал!
Мы валялись, хотя с другой стороны - смех хреновый, настолько не знать истории.
Ну а сейчас он уже большой, и знает, кто такой Ленин.
Ну и днюха, значит, очередная.
Наташка ему торт вкусный испекла, но сама не была, приболела.
И сидели они с бабушкой вдвоем, ТИ пирогов напекла, ну все честь по чести.
Щас звоню им, узнать, как прошел праздник.
Она говорит - хорошо посидели, щас щи варю свежие, потому что " хочецца нормальной еды"
Я говорю:
- В каком смысле - нормальной?
А она отвечает:
- Ты что, не помнишь? Когда ребята были мелкие, мы к тебе пришли после НГ, 1-го числа. У тебя стол ломицца, и салаты, и закуски, всего полно. А они не едят, жмуцца, а потом спрашивают:
- Олечка, а у тебя нет нормальной еды?
Ты прямо обалдела.
Говоришь:
- Какой еще нормальной еды?!
А они говорят:
-Ну сосисок...
Ржали все страшно. Ты достала им из морозилки сосиски, сварила, и в следующие разы, когда мы к тебе приходили, помимо прочего, ты всегда подавала им сосиски.
Вот и мы после обжираловки захотели "нормальной еды", свежих щей.
И мы снова с ней ржали, потому что децкая непосредственность - отличный повод для смеха и умиления.
Не могла не поделицца с вами этой историей))))

Ну сегодня же чистый четверг.
А вчера приехала Сюзи с дочками и супругом, погрузили в авто мать, бабушку и тещу( ну это одно лицо, это мадам, вы поняли), и все отбыли, оставив сироту на произвол судьбы.
Я решила провести день с пользой.
Встала раненько, сгоняла в русский магазин за куличиком, ветчинкой и красками для яиц.
Да чего мне там красить - то?
Чисто символически.
Это дома при маме 100 штук красили.
Сами ели и дарили.
А здесь-то?
Ну и значит все поубирала, стиралку зарядила, полы помыла, обувь-одежду распихала, чтоб незаметно было, и села яйца красить.
А краска такая замечательная, типографская, по-моему.
Я такую с работы приносила. Пацаны в цеху тырили.
Там капнешь краской на ладошку, и горячее сухое яццо катаешь в ладонях, горячо, а так надо. И весело, народу много, все этими руками разноцветными здороваюцца, ржали, как кони.
И яйца получались - загляденье, всех цветов и оттенков, внутрь краска не проступала, они через 5 минут не пачкались, всем соседям раздавала краску эту, ворованная же, нигде не купишь.
Тут читаю - та же инструкция и пакетики соппсна с краской. Капай на ладонь да катай.
Атлична, Григорий!
Не люблю я все эти заморочки - добавьте в воду уксуса, да пусть в краске ицо лежит 10 минут, да ложку в каждую банку, чтоб краски не смешивать.
Ебатория.
А тут - раз!- и красота!
Прочитала инструкцию - на украинском, но все ж понятно.
Расположилась за столом, все приготовила, отрезаю уголок первого пакетика.
Ничо не вытекает.
Отрезаю побольше.
Не-а.
Начинаю выдавливать, с силой.
Едва-едва выдавилось оттуда чета твердое, окаменевшее.
Не хочу показацца нетолерантной, но похоже, краски те еще до майдана были выпущены.
Старые, короче.
Кое-как водичкой их разводила, ужас получился ужасный.
Ну я их чутка маслицем протерла да подзолотила, чтоб все же праздник, вроде, в доме.
Н-да...
Ну, с яйца воду не пить.
Пойду поем, водички четверговой налью в бутылки, и купацца.
И ничего больше делать не буду, только валяца и в тырнете торчать.
Хорошо!
И не утешайте меня, что яйца вполне себе ничего, бывают и хуже.
Бывют.
Но редко.
Да все равно слопаем))))

Поехали сегодня с Танькой в Адар.
Это огромный такой торговый центр.
Таньке надо было дочке и внукам подарки купить.
Ну походили, херню какую-то купили, кофейку выпили и поперлись на первый этаж, где еда.
Хотя нафига тащить отсюда то, что под носом продаёцца?

А я только завтракать села.
Потому что пока проснулась, кота покормила, по телефону поговорила, в вотсапе поторчала, почту просмотрела - ну надо поесть.
А то уже полдня прошло.
Вот и завтракаю.
Может, это и не комильфо - есть на Вербное воскресенье форшмак, но мне Танька вчера с собой всего надавала, угощать некого,
вот и ем, с превеликим удовольствием.
С мацой, да.
И с копченой колбаской.
Свиной.
По-моему, очень кошерно.

И анек милый

Праздник Песах.
Религиозная еврейская семья.
Мама:
- Что это за белый пакет?
- Кокаин.
- Как я испугалась, думала мука, не дай бог.

Это завтра.
Не путать с Пасхой.
Песах - это такой большой еврейский праздник.
Когда куча гостей и еды.

Сегдня у моей приятельницы Таньки была днюха.
Поскольку все закрыто, мы отметим на неделе. А сегодня просто забегу поздравить.
Танька дала мне свою парикмахершу, которая ходит к ней на дом.
Мне так надоели мои волосы, что я среди ночи встала, скрутила их в жгут и отхватила ножницами, сколько смогла. Полегчало, но не очень, ну форму все же хотелось бы сделать.
И покрасицца пора бы, и уложицца.
Вот договорились на утро, а тут Машунчик звонит:

Майка предложила поехать в Грецию за шубами.
Мы заняли денег и поехали.
К поездке готовились тщательно, у нас должна была быть остановка в Болгарии на несколько часов, и предполагалось, что мы там поторгуем, а потом уже на автобусе двинем в Грецию.
- Покупайте булавки!- сказала Майка. - За границей металл очень ценицца!
И мы с ней напополам купили коробку этих самых английских булавок.
Их там было не сто штук, и, наверное, не тысяча, а миллион.
Потому что почти все привезли обратно, раздавали, кому могли, и до сих пор, по- моему, у меня их хренова туча.
Помимо булавок мы везли что-то еще, но запомнились мне именно булавки и мегафон.
Который я с трудом пристроила потом в Греции официанту.
Но кое-что мы наторговали, отдали деньги нашей старшей по группе Наташе, чтобы она поменяла их на доллары.
А сами пошли кто куда, лично я намерзлась на этом рынке и пошла в автобус, который нас уже поджидал.
А мы ехали к католическому Рождеству, и, хоть Болгария и теплая страна, дубак там был приличный.
Вернулась Наташа с обменяными деньгами, не хватало только Мишки.
И он появился с белыми глазами и невнятно сказал мне, сидящей сразу за Наташей и переводчиком:
- Дай стоол.
- Какой стол?- не поняла я.
- Не стол, а стоол, - раздраженно повторил он.
- Ствол!- догадался кто- то.
- Нет у меня ствола- любезно пояснила я.- Садись, Миш, в Грецию опаздываем.
Как ни странно, он сел, но, стоило автобусу тронуцца, он поднял руки на уровень лица, сделав их "кошачьей лапкой", стал раскачивацца и монотонно повторять, как робот:
- Опасность...Опасность... Радиофон... Радиофон...
И тут он набросился сзади на переводчика и стал его душить.
Его едва оттянули, и он вдруг обмяк и успокоился.
Но через десять минут стал просить остановить автобус, ему приспичило в туалет.
Автобус остановили в чистом поле, и Мишаня резво рванул вдаль. А уже темно. За ним бросились трое парней из группы, поймали его фиг знает где, и едва приволокли обратно.
Он шел, сжав запястья и повторял:
- Снимите наручники... Снимите... Я не могу разнять руки...Больно... Снимите наручники...
И правда, не мог.
Потом прошло.
Но лучше бы не проходило.
Он вдруг вскочил и стал бегать по сиденьям, по людям, которые сидели на этих сиденьях, и пытался выбивать стекла.
Снова его отловили, сунули на стденье и он заснул.
Наташа, главная, отозвала меня и сказала:
- Оль, вас вернут. Он границу не пройдет. Что делать?
А я уже так устала, так надергалась, что у меня просто сил не было ни на что.
- Наташ, сделай что-нибудь. - попросила я.- Мы денег назанимали спецом для этой поездки...
- Хорошо.- сказала Наташа.- он через пару часов придет в себя?
- Должен.
И тогда она через полчаса остановила автобус у придорожного кабачка, сказав, что всем надо перекусить перед границей.
Мы остались в автобусе.
Мишаня сладко спал у меня на плече.
Наташа задержала автобус почти на два часа.
К границе мы подъехали на рассвете, нас не досматривали, поставили в паспорта штампы и мы поехали дальше.
Почти рассвело, когда Мишаня проснулся.
Он ничего не помнил и был приятно удивлен, что уже Греция.
- Смотри, зайка, - восхищенно говорил он.- по этим улицам ходила Таис Афинская! Эти стены видели Александра Македонского!
- Ага- сдержанно соглашалась я.
К моменту размещения в гостинице он был трезв, как стекло, хотел кофе и жаждал осматривать окрестности.
Кофе я ему дала в номере(кипятильничек, плиточка, концентратик гороховый) - помните, как у Жванецкого?- и пока он пил кофе, я в красках рассказала ему про нашу поездку.
Он схватился за голову и качаясь из стороны в сторону, повторял:
- Какой позор, заяц... Какой позор...
- извинишься перед всей группой, - сказала я. - И еще: еще раз такое устроишь- до свиданья. По месту прописку. Решать тебе.
Он извинился и был прощен, ему всегда все прощали, он был очень харизматичный и обаятельный парень.
Он помогал всем, кому нужна была его помощь.
Он безропотно таскался со мной по магазинам и ателье, где я отбирала товар. И не вякал, когда я покупала что- то себе, бизнес бизнесом, а мне тоже шубку хотелось.
А поскольку я не могла выбрать, какую именно, я ходила день в норке, день в чернобурке, день в рыжей лисе.
Короче домой везли тринадцать шуб, из которыз я в итоге три оставила себе.
Они очень пригодились нам в электричке от Салоников до границы, холод там стоял жуткий, мы все повытаскивали свои шубы и укутались ими.
А потом оказалось, что нужно было повернуть какой-то рычажок, чтоб включить отопление.
Купе в этой электричке были своеобразные, на шесть человек стдячие места, но каждое купе было с дверью.
Теперь напилась в жопу Майка.
Она заходила в каждое купе и пела:
Приходите на московский
Вентиляторный завод!
Вам пора и нам пора
Заключать договорА!
Спев, она раскланивалась, закрывпла зверь, и шла петь дальше то же самое.
До поезда у нас было часов шесть, мы попеременно оставляли вещи друг на друга, а сами ходили в город выпить кофе и что- то съесть.
Майка пила в это время с пограничниками и тоже пела им про вентиляторный завод.
В итоге Мишка взял ее за шкирман и сунул в вагон.
Вот так проходила наша поездка.
Я запомнила Салоники по снегу, припорошившему мандариновые деревья, по огромным бочкам с вкуснейшими маслинами всех сортов, которые продавали на развес прямо на улице, да по рождествеским распродажам сувениров, которые хотелось привезти в пустую Москву к Новому Году.
Но самое яркое впечатление оставил, конечно, Мишаня.
К слову сказать, он больше не пил.
Даже безалкогольного пива.
Даже конфет с ликером не ел.
Я поила его какими- то чаями, которые якобы помогали, мы ходили к всяким знахарям, я водила его гулять, занимала интересными фильмами и разговорами о мистике, которые он очень любил.
Подсовывала детективы Леонова и исторические романы.
Год у меня дома не было ни капли спиртного.
И в гости мы если ходили, то только туда, где спиртного не подавали.
И у меня гостям приходилось обходицца лимонадами и соками.
Все понимали.
И лишь один раз, пойдя в гости к дружбану, живущему этажом выше, Мишка прилетел домой в ярости и, ничего не объясняя, лег спать.
А, когда проснулся, сказал что друг незаметно плеснул ему в фанту водки.
Мишке было страшно обидно, он столько держался, а друг так поступил.
Но это было все.
У нас потом был бар, но Мишка пил только сок или спрайт.
Мы уже много лет, как расстались.
Но он держицца.
И, надеюсь, никогда к этому не вернецца.
Хотя... Кто знает...

Со мной иногда случается всякая чертовщинка.

Но о ней – как-нибудь в другой раз.

А эту историю и чертовщинкой не назовёшь.
Жизненная история, хоть и странная.
И какой бы невероятной вам не показалась моя история, она была. Но – по порядку.

Вот послушайте.

В то лето я перешла во второй класс, и мои родители сняли дачу недалеко от Москвы, в Веледниково.

Мама пригласила погостить свою подругу с сыном, моим одноклассником Андреем.

Мы любили смотреть с ним на самолёты. Может быть, неподалёку был какой-то учебный аэродром, но только там постоянно летали какие-то небольшие самолёты, выполняли в воздухе всякие фигуры, и мы вечно на это смотрели.

Однажды утром за завтраком мы услышали не совсем обычный звук мотора.

-Вертолёт!-сказала я.

-Самолёт – возразил Андрей.

Как особа менее воспитанная, я выскочила из-за стола без разрешения и побежала смотреть.

Хорошо помню: солнечный летний день. Около одиннадцати. На небе – ни облачка и небо голубое.

И по нему летело ЭТО.

Вот сейчас вы начнёте ухмыляться и саркастически кивать. Тем не менее.

По небу летела огромная яркая игрушка. Представьте: овальное блюдо, накрытое сверху прозрачным куполом. Блюдо имеет некую толщину, край, или бортик, не знаю, как правильно сказать. По этому бортику очень ровные треугольники – голубые и оранжевые. На «блюде», внутри колпака, фигурки людей. Такие, как рисовал Шерлок Холмс в своих «Танцующих человечках» - т.е. просто чёрные силуэты. Они ходят, стоят, сидят – я это прекрасно вижу. Кроме них нет ничего под прозрачным колпаком, никаких предметов. Ровный пол. Места много – как огромная пустая комната. И у меня такое ощущение, что человечки эти видят конкретно меня, стоящую с раскрытым ртом, и – больше того- что я им ОЧЕНЬ НРАВЛЮСЬ. Но и это бы ничего. Самое главное: впереди всей этой штуковины, как на старинных стругах, есть фигура. Это лошадь. Вернее, лошадиная голова, как у шахматного коня: грубо, угловато вырезанные грива, уши, ноздри, открытый рот. Грива так же украшена голубыми и оранжевыми треугольгиками. И вот это всё летит очень медленно мимо меня.
Подошёл Андрей.

–Что это?-спросила я.

-Дископлан,- немедленно ответил Андрей. –У него внизу два винта, один в одну сторону крутится, а другой – в другую. Только очень быстро, поэтому их не видно.

Такое объяснение меня вполне устроило. Мы стояли ещё пару минут, не испытывая ни страха, ни удивления – почему бы и нет? Просто интересно.

Потом эта штука стала удаляться, не меняясь в очертаниях, но уменьшаясь в размерах, и скрылась из глаз. Мы немного поговорили о ней, и вечером, когда приехал с работы папа, рассказали ему. Мама недовольно заметила, что мы слишком много бываем на солнце, а папа сказал, что просто перечитали фантастики. На этом тема была закрыта. Да мы и не особо настаивали. У нас и других дел хватало.

Прошло много лет.

И как-то все сразу заговорили о барабашках, полтергейстах и НЛО. И мне пришла в голову мысль: а что, собственно, видел Андрей? То же, что и я, или что-то другое? Я позвонила ему, и, когда мы встретились, напомнила этот случай. И попросила нарисовать то, что он видел. И Андрей нарисовал – блюдо, колпак, человечки и лошадиная голова. И треугольники орнамента.

Потом я встретилась в компании с одним парнем из эстонской обсерватории. Зная, что он увлекается всякими чудесами, я рассказала ему об этом. Против ожиданий, он не поднял меня на смех, а попросил нарисовать картинку, бережно спрятал её, приговаривая, что это удивительный случай.

-Голова лошадиная при чём? - спросила я

И он ответил:

-Ты сама говоришь, что чувствовала, как ты им нравишься. Тебя не хотели пугать. Тебе показали игрушку. А могли показать, что угодно. Или ничего.

И добавил:

-Как же я тебе завидую…

Вот об этом я и хотела рассказать вам.

Хотите – верьте, хотите – нет.