Он всех проводил жену, сыновей, внучат...

Елена Холодова 2

Он всех проводил: жену, сыновей, внучат, и старого пса, что ласково звал Мальвицей… Осталось на старости лет пить горячий чай, да поле пахать, бросая в него пшеницу. И ждать, как встаёт пушистенький колосок тонюсенькой ниткой из чёрной сырой землицы, и если прилечь, целует тебя в висок, и хочется, как водица уйти в песок, чтоб заново в мире бессильным мальцом родиться.

Вот только для древнего боженьки смерти нет. В мешке у него зерно, звезды, лунный свет: сей-засевай, старик, до конца времен, как молитву тверди звуки горьких родных имен. Степаныч, как нынче кличут его, живёт, давно позабыв, что звался когда-то Род.

Почти он не помнит капищные огни, что когда-то горели во славу его и милость. Может не было их – и на старости лет помнилось?.. Колет ноги босые колючая шерсть стерни. А в глазах волков и оленей века и сосны. Носят в клювах грачи капели, пролески, весны, дни сменяются днями, и солнца горят как блёсны в северных реках, где прежде щурят удил. Заяц из-под куста ракиты глядит раскосо, паутинка летит, да и липнет на кончик носа, на просвет груши розовы… Ближе и ближе осень, и от этого так тяжело и легко в груди.