"Двадцатый век его не отпустил..."

Начало здесь.

5 октября 1947 года родился Евгений Блажеевский

Я маленький и пьяный человек.

Я возжелал в России стать пиитом,

нелепый, как в музее — чебурек

или как лозунг, набранный петитом.

Семидесятник

Евгений Блажеевский — семидесятник, как назвал его Станислав Рассадин. Семидесятник и по поэтической психологии, и по литературной судьбе. Это уже отнюдь не поэт стадионов и Политехнического, его литературное созревание пришлось на глухую пору застоя. Родился он в 1947 году, в азербайджанском городе Гянджа (тогдашнем Кировабаде).

Кировабадский юноша, приехавший покорять столицу своим талантом. "Дитя времени, когда по немытым подъездам, нечищеным улицам и даже пустым магазинам всё-таки шлялся бродячий дух поэзии. Когда быть талантливым и одухотворённым было гораздо важнее, чем сытым и богатым" (Ефим Бершин). 

Безвременье семидесятых, обокравшее своё несостоявшееся поколение, легендарное поколение сторожей, дворников, истопников, лишив его надежд, характера, будущего, даже имени — термин «семидесятники» так и не прижился — всё же дало  Евгению Блажеевскому шанс. Литературная судьба его на первых порах складывалась относительно благополучно: он печатался в “Юности” и в “Новом мире”, был участником Всесоюзных совещаний молодых писателей, в 1984 году вышел первый сборник его стихов “Тетрадь” (вторая же и последняя прижизненная книга — “Лицом к погоне” — увидела свет только через одиннадцать лет, в 1995). Однако со временем поэт все больше убеждался, что его реальное положение в литературе не соответствует масштабу его дарования.

А мой удел, по сути, никакой.

Во мраке человеческих конюшен

Я заклеймён квадратною доской,

Где выжжено небрежное "не нужен".

Не нужен от Камчатки - до Москвы,

Неприменим и неуместен в хоре

За то, что не желаю быть как вы,

Но не могу - как ветер или море...

Достаточно узкая известность Блажеевского (если не считать ставшего популярным романсом сонета “По дороге в Загорск…”) объясняется не только спецификой жестокого и глухого времени. Евгений презирал гонку за премиями и гнушался угождать невзыскательному читателю. “Для литературной известности часто важна маска, подменяющая собою живое лицо. Или, как теперь говорят, имидж. —  Бессмысленно ставить телегу впереди лошади, но имидж впереди таланта можно, да еще как…” — с горечью говорил он.

Блажеевский не умел делать карьеры. Об этом очень точно сказал Олег Хлебников, предваряя посмертную его публикацию: “Литературной славы он достичь не мог — не по причине недостатка таланта… Он никогда не отличался большой ловкостью, чтобы протискиваться в узкие щели, или наглостью, чтобы открывать двери ногой… ”

С. Рассадин, Ю. Кувалдин, Е. Блажеевский (слева направо)

«Когда подступает тоска...»