Сказ про мощную Авдотью Микулишну и дочерей ее ленивеньких

Жила одна женщина на свете. И была она сильная-сильная. И росту в ней было много, и плечи могучие. Звали ее Авдотья Микулишна. И жила она в самую разлихую годину. А на руках у нее пара дочерей имелась - Настасья да Василиса. Да бабка Яга с клюкой - матерь супруга беглого, Будулая Годиныча.

И тянула Авдотья Микулишна руками мощными двор свой и домочадцев - и Настасью с Василисой, и бабку с клюкой, и дачу в садоводстве "Кооператор", и автомобиль “Москвич”, и работу в сберегательном банке. И небольшую собаку Муню. А година откровенно лихая была - безденежье и злодеяния на каждом углу творились.

Но Авдотья Микулишна со всеми делами управлялась играючи. Хотя и рыдала от безысходности в дачной уборной иногда. Но дочерям питание с белком животным обеспечит, платьев и онучей наберет им путем извилистым, на Азовский берег на "Москвиче" летом вывезет. Бабке Яге велит ноги в тепле держать и киселя ей преподнесет наваристого. Лекарство еще от дурного характера выдаст по расписанию.

И все бы хорошо в судьбе Авдотьи Микулишны складывалось, если бы не Настасья с Василисой. Получились они румяные и глазастые, а еще пустоголовые и ленивые до ужаса.

Соберется с петухами первыми Авдотья Микулишна на службу, а пара дочерей еще спит и похрапывает. В школу не торопится. Бабка Яга лишь в стену клюкой постукивает - киселя ей приспичило.

Старшая, Настасья, лишь о добрых молодцах с кладенцами мечтает. Нрав у нее сумасбродный получился. Присмотрит добра молодца и давай с ним любовь крутить мексиканскую. А Авдотья Микулишна ночей тогда не спит - ищет дщерь неразумную. Собака Муня след берет - и ведет хозяйку в фатеры темные. Найдут Настасью и домой под белы рученьки тащат. “Ох, маменька, - рыдает на груди материнской Настасья, - ох, и гад он оказался-то. Ох, страдания у меня”.

"Только бы не пузо, - Авдотья Микулишна про себя вздыхает, - только бы не оно. Девке шишнадцать!".

А Василиса, дочь меньшая, в отца она пошла натурой, в беглого Будулая Годиныча. Все зевает на печи и науку любую осваивать отказывается. “Посплю-полежу, - матери рассказывает, - а потом, мабуть, зашевелюсь. Но это и не точно”. Вылитый прямо Будулай Годинович!