Песня Семена Семеновича Горбункова про зайцев вошла в историю как одна из самых запоминающихся сцен культовой комедии Леонида Гайдая «Бриллиантовая рука». Любители советского кинематографа при необходимости наверняка бы сумели воспроизвести ее текст без подсказок. Но на всякий случай припев мы напомним:



А нам все равно! А нам все равно!

Пусть боимся мы волка и сову.

Дело есть у нас — в самый жуткий час

Мы волшебную косим трын-траву!









Материалы фольклорных экспедиций под руководством профессора МГУ Савушкиной «Русские села Татарии» наглядно иллюстрируют, почему в результате покоса зайцы планируют стать отважнее льва:



«Образ фразеологизма восходит к мифологизированным представлениям о связи между живыми и мертвыми, к символически-сакральному осмыслению смерти. Его возникновение непосредственно связано с чародейским обрядом: если в полночь скосить траву, растущую на могиле (на кладбище), принести ее в дом и хранить как оберег, то можно навсегда освободиться от чувства страха, боязни перед любыми болезнями и невзгодами. Подразумевается, что человек получает энергию потустороннего, загробного мира от предка, обитающего в доме-могиле».



Таким образом становится очевидно, что исполненная Никулиным песня в «Бриллиантовой руке» — далеко не обычная рифмованная бессмыслица. А ведь мы и не подозревали об этом, наблюдая за пьяной выходкой Горбункова.