Нам часто трудно найти слова, чтобы описать наши чувства, эмоции и другие сложные явления нашей жизни. Харуки Мураками — тот писатель, которому это удается. Он будто знает, что за химия происходит в человеческой душе, и описывает ее точно, метко, пронзительно...

*Мир без любви — все равно что ветер за окном. Ни потрогать его, ни вдохнуть.

*Раньше я думал, люди взрослеют год от года, постепенно так... А оказалось — нет. Человек взрослеет мгновенно.

*На свете не бывает ошибочных мнений. Бывают мнения, которые не совпадают с нашими, вот и все.

*Чем старше человек, тем больше в его жизни того, чего уже не исправить.

*Все, что в нас исчезает — даже если оно исчезает навеки, — оставляет после себя дыры, которые не зарастут никогда.



*Обнимая друг друга, мы делимся своими страхами.

*Если каждый будет верить, что все кончится хорошо, в мире станет нечего бояться.

*Как ни старайся, когда больно — болит.

*Нужно выплескивать чувства наружу. Хуже, если перестать это делать. Иначе они будут накапливаться и затвердевать внутри. А потом — умирать.

*Я не люблю одиночество. Просто не завожу лишних знакомств. Чтобы в людях лишний раз не разочаровываться.

*Видимо, сердце прячется в твердой скорлупе и расколоть ее дано немногим. Может, поэтому у меня толком не получается любить.

*Быть честным друг к другу и хотеть помочь — вот главное.

*Любая пустота обязательно чем-нибудь заполняется.

*Человеку даруется надежда, и он использует ее как топливо, чтобы жить дальше. Без надежды никакое «дальше» невозможно.

*Вся наша реальность состоит из бесконечной борьбы между тем, что действительно было, и тем, что не хочется вспоминать.

*Нет таких секретов, что не вырываются из сердца наружу.

*Самое важное — не то большое, до чего додумались другие, но то маленькое, к чему пришел ты сам.

*Что такое одиночество? Оно похоже на чувство, которое накрывает тебя, когда в дождливый вечер стоишь возле устья большой реки и долго-долго смотришь, как огромные потоки воды вливаются в море.

*Память согревает человека изнутри. И в то же время рвет его на части.

*Когда долго смотришь на море, начинаешь скучать по людям, а когда долго смотришь на людей — по морю.

*Если глядеть издалека, что угодно кажется красивым.

*Часто случается, что именно с пустяка начинаются самые важные в мире вещи.

*Двигаться с высокой эффективностью в неверном направлении еще хуже, чем вообще никуда не двигаться.

*Когда тебе не с кем поделиться одинокими мыслями, мысли начинают делить тебя между собой.

*Если все будет так, как тебе хочется, то жить станет неинтересно.

Источник

8 открыток о самом важном

Странное дело, но мне через две недели уже 25. А дневнику, оказывается, месяц назад стукнуло восемь лет. Если я берусь читать его, перед глазами проходит вся моя жизнь, самые яркие из её двадцати пяти лет.

В Москве, по сравнению с Питером, время стоит на месте, а краски блёклые и выцветшие.

Если я думаю о возвращении туда, я впадаю в истерику и не могу связать и двух слов.

Почему, когда в моей жизни всё так идеально, меня так часть на пустом месте бросает в слёзы?

Через четыре с половиной месяца я выхожу замуж.

До конца "Непокорённых" всего четыре недописанные главы и половина эпилога.

Папе в этом году шестьдесят, а мамы не будет уже четыре года.

Дети моих подруг уже умеют ходить.

...если я отмотаю на 90 страниц назад, я увижу подростка, у ног которого лежит весь мир.

Я - по-прежнему он. Только будущее время стало прошедшим. Стало, поэтому жалеть не о чем.

Если я оглядываюсь назад, мне сложно поверить, что я - это по-прежнему он.

Уже выполнивший больше, чем смел мечтать тогда.

Говори только важное, используй поменьше слов.

Даже гневаясь, помни о том, что душа хрупка.

Малодушен, злопамятен, слаб, суров -

Не пускай в себя тех, у кого тяжела рука.

Научись даже им не присваивать ярлыков.

Никому не доказывай правды и теорем -

Всяк идущий имеет право на длинный путь.

С неприкрытой душой не входи в толпу/чужой дом/гарем -

Только в храм. И жалея/ругая кого-нибудь -

Знай, что это твое тщеславие. Пепел. Тлен.

Не ищи наказаний, не строй тюрьмы.

Уклоняйся от тех, кто вину как плеть опускает тебе на плечи.

Тот, кто понял хоть что-то, не сеет вокруг войны,

Не таскает за пазухой подлости, лести, лжи

И бессмысленно не калечит.

Остальные живут взаймы.

 

Выдыхай понемногу. Не бойся. Не рушь границ.

Перекидывай веру мостком сквозь любую пропасть.

Я веками хожу среди павших ниц,

Подбирая тех, кто нащупал в себе жестокость,

И устало касаюсь их спящих лиц.

 Говори только важное...

Иногда мне кажется, что, если не дать свой выход этому дикому пламени, оно попросту спалит меня изнутри. В пепел.




Как маму.

Кого бы и что бы тебе ни довелось потерять на своем веку, по-настоящему жизнь заканчивается лишь тогда, когда ты теряешь к ней интерес. Большей утраты быть не может.

Не могу не поделиться !!!

посмотрите - оно того стоит !

До слез !!! Растрогана...

Сохраняю тут, чтобы самой пересматривать...

Слишком много внутренних противоречий, обрывков, осколков. Полный хаос.

Стоило мне почувствовать, что я наконец научилась ходить, как меня подсекли под самые колени, по больной точке, и надо учиться ходить заново.

Слишком много преград и тараканов, которые не преодолеть из-за страха.

Просто страха остаться одной, сколько можно это скрывать? Простого страха остаться одной -и физически, и, что куда хуже и больнее - морально.

Вчера вечером - еще один урок для меня. Я его уже проходила, недавно, а теперь надо учить заново, и даже не сразу получилось.

Все чувства - россыпью, мозаикой, разбитым витражом, который, казалось, был почти уже завершен.

Я не хочу снова ненавидеть себя за свои слабости, с которыми снова не хватает сил справляться. Я не хочу убеждать себя, что это усталость, временное, и пройдет само, надо лишь подождать. Я не хочу жить так, словно я уже мертв. (с)

И не хочу убегать от своих странностей, которые нравятся мне самой, но которых я панически стесняюсь перед всеми, перед самыми близкими!

Мне кажется, мамина смерть откинула меня назад на несколько лет, на тысячу шагов.

И я не знаю пока - ума не приложу! - как наверстать их теперь, в других обстоятельствах, с другими людьми, с другой собой.

Если не заниматься никаким делом, не говорить без умолку с людьми, которых не видел несколько месяцев, а то и все полгода, то снова и снова невозможно сдерживать этих соленых ручьев из глаз.

Спасибо, сестра, мне правда стало легче и спокойнее после этого разговора. Только еще не все выплакано, я справлюсь.

Квартира кажется чужой и пустой без нее. Впервые не могу понять, как это - никогда больше не увидеть и не услышать, а только вспоминать. Мне еще много предстоит работы над этим. И своими нервами, а то руки дрожат. У папы тоже, заметила?

Я боюсь завтрашнего утра. Панически, честно. 

А еще боюсь снова остаться одна в поезде где-то между Москвой и Саратовом, пряча за очками опухшие второй день глаза. 

А еще мне кажется, я впервые по-настоящему хочу исполнить те надежды, которые она возлагала на нас, когда мы были маленькими, а мы отвергали с бунтом. Не потому, что это просто она, которой теперь нет. А потому, что я безумно уважаю этого человека. 

И даже если её правда нигде и никогда больше нет... я знаю, что она всегда в нас верила, как верит и папа. 

Только мне нужно немножко времени, чтобы пойти дальше, когда из-под моих ног ушла такая, оказывается, сильная опора.

Однажды я сорвусь. Рано или поздно - скорее рано, по крайней мере эта мысль стала слишком навязчивой.

Однажды я сорвусь и даже не соберу вещей.

Мне страшно от того, насколько постоянно и серьезно я думаю о том - день за днем, 25м кадром в корке мозга, - что однажды возьму все свои сбережения и уеду к чертям куда глаза глядят - в самом прямом смысле. Потому что это безумие, абсолютное.

И потому что это единственное, чего я действительно хочу.

И пусть все засунут в ж**у все свои стереотипы о жизни. А я имею права ломать свою как пожелаю.

Мы отдали все за право ничего не иметь, и мы смеем быть счастливы…

Была такая мечта-сказка: своя квартира-студия, маленькая и уютная, в Лос-Анджелесе, на последнем этаже, чтобы солнце лилось по утром в окно, освещая белые стены, стеклянный кофейный столик и красный кожаный диван. "Своя крепость", и спокойствие.

А потом просто понимаешь - ничему этому не быть. Не потому что "невозможно" - все возможно, неправда.

Потому что не нужно. Сердцу - не нужно. И покоя никакого не будет - никогда. И в этом есть свое счастье, наивное, дикое, непередаваемое. Привязывать себя к чему-то так глупо и совершенно ненужно, бессмысленно. Привязывать себя к кому-то - безумно дорого и так же безумно больно.

И порой стоишь вот так в чужой квартире, которая тебе давно как своя, в чужом кругу семьи, который тебе почти как свой... потому что не знаешь больше, как это - "свой", моешь чашки с блюдцами после вечернего тортика и слушаешь в пол-уха болтовню своих ровесников из комнаты: о будущем, работе, всё об одном, как всегда, ибо 21 год, 23 года.

...и понимаешь, что у тебя ничего нет,  даже планов на конец месяца. И понимаешь, что ни за что не вступишь в дискуссию, совсем как в свои жуткие 16, потому что глупо кому-то доказывать что-то, что они сами не захотят оценить. И понимаешь, что совершенно счастлив, что тебе нечего говорить с ними о красивых мальчиках-пустышках, кого кто кинул, и нечего - о резюме и куда съехать от родителей, и что грудь маленькая, а попа большая... И понимаешь, что совершенно счастлив со своей единственной парой прохудившихся осенних ботинок, переездом в общагу через два дня, с ветром в голове и легкостью сердца.

Да, знаю, я только об этом и пишу теперь, но меня не перестает потрясать, сколь узко и четко отделилось в моей голове ценное от пустого, дорогое от приходящего. Мне странно от себя, странно, что сбываются все те слова, что были написаны годы назад в порыве отчаяния, даря теперь только свободу и огромную любовь к миру.

Всё летит под откос, к чертям, все не так, не то.

Нет, всё хорошо и всё в порядке. Но я хочу снести все под корень, и меня ломает от этого чувства. Хочу выложиться на полную и сорвать всё, а-ля уехать на край света помогать нуждающимся, хочу быть нужной, хочу гореть, вывернувшись наизнанку.

Не страшно. Просто корчит от бездействия. Да, даже нынешний режим жизни  - бездействие по своей сути. А я так задолбалась ждать, ждать вечно чего-то ждать!

Сводит с ума. Реально двигает по фазе, и я не могу найти выхода этому бьющему фонтану. Жесть.

Что, что делать? Куда бежать?! Это не блажь, это серьезно. Это слишком серьезно.

Хочу снести всё к чертям, до основания.

Не уверена, что когда-то в жизни - даже тогда, два с половиной года назад, - было страшно, панически страшно до такой степени, что бы  полпары тупо прореветь в университетской столовой... От беспомощности и жуткого, в прямом смысле грызущего изнутри страха.

Я не знаю, какой должна оказаться правда, чтобы быть хуже такого вот незнания.

Почему-то, если написать родителям, что ты их любишь, с вероятностью в 99% хотя бы один из них тут же перезвонит и спросит, всё ли в порядке. Фантастическая логика.

Без месяца три года назад я написала в своем дневнике

"Этот человек изменит меня.

Я пока не могу понять,как, но этот человек изменит всю мою жизнь."

Сегодня на стрелке Васильевского острова, когда ровно в 12.00 прогремел пушечный выстрел на Петропавловской крепости, а я в солнечных брызгах Невы расплакалась от внезапного mysterium tremendum и переполняющего каждую клетку тела счастья, произошла примечательнейшая встреча. Сегодня в сём прелестном месте было на моих глазах лишь три свадьбы (обычно больше), и когда я уже поднималась к мосту, мне навстречу прошла очередная невеста - такая странная и (простите прямоту) страшная, что я подумала "может, это мужик-транс? Оо" и, переведя взгляд на жениха, расширившимися глазами увидела, что жених-то (в костюме и честь по чести) - такая же страшненькая баба!

Эйфория и улыбка во все 32. Этот мир ничем не победить.

Я не узнаю себя. Наверное, я многого пока до конца не осознаю, как обычно притормаживаю в самом важном, но черт. Я никогда не была такой, какая я теперь. Я словно никогда не жила, не чувствовала, не хотела. Словно всё прежде было не всерьез... Не могу объяснить. Не могу описать, рассказать, передать, понять.

Я не знаю, что будет потом. Если это "потом" обещает быть еще лучше, то... куда же еще лучше? За что, чем я заслужила?..

Замирает сердце.

А я просто знаю, что всё в этом мире - для главного. И ничто не напрасно.

Back to basics. Только вот не знаю, они ли, я ли?

Мой любимый мальчишка Лаури страшно постарел, стал папой, но я узнаю каждое его движение и по-прежнему вызывающий восторг силуэт... И каждую ноту голоса, и каждое слово песни.

Смешно, но ни одну группу я не слушаю сейчас так часто, как их. Снова.

Словно вся моя жизнь прошла под этот голос, записанный под коркой мозга, навсегда.

- Kiitos!!

- Wow. Pozhalujsta.

Большинство ошибок мы совершаем, боясь совершить ошибку, боясь сделать неправильный выбор.
А сердце не оставляет выбора. Может, оно и ошибаться тогда не умеет?..

Мне кажется, я знаю, чего хочу по-настоящему.
И это немножко страшно.

И если когда-то я поймаю себя на том, что я живу именно так, я...

Да я и так знаю, впрочем, что всё не напрасно.



Настроение сейчас - трепет

To the Virgins, to Make Much of Time



Gather ye rosebuds while ye may,

Old Time is still a-flying:

And this same flower that smiles to-day

To-morrow will be dying.



The glorious lamp of heaven, the sun,

The higher he's a-getting,

The sooner will his race be run,

And nearer he's to setting.



That age is best which is the first,

When youth and blood are warmer;

But being spent, the worse, and worst

Times still succeed the former.



Then be not coy, but use your time,

And while ye may, go marry:

For having lost but once your prime,

You may for ever tarry

(R. Herric)

Сегодня я самый неадекватно-счастливый человек на свете.

Никакую религию не выучить ни по одному учебнику. По учебнику вообще ничего не выучить - надо браться, надо ехать и разговаривать, видеть своими глазами и слышать своими ушами. И думать - головой.

От маминых рассказов про Индию становится не по себе. Я понимаю, что со временем становлюсь ее абсолютной копией, во всём. А еще я понимаю всё сильнее и сильнее, как сильно я ненавижу эту систему, как сильно ненавижу западные ценности и христианскую парадигму жизни. И нет, нет и не может быть тоски хуже, чем дом-учеба-работа-семья. Что рано или поздно я стану как она - работать "среди этих рож", чтобы только иметь возможность выходить за рамки всего этого, себя, и уезжать далеко-далеко, и видеть мир, и, возвращаясь, питать отвращение к этому пыльному городу с разбитыми дорогами, толстыми бабами и пьяными рожами.
Мне кажется, я готова положить всю свою жизнь на то, чтобы выйти за все это, выйти раз и навсегда.
Со временем я стану такой же как она, я знаю. И уже не тот возраст и не те отношения, чтобы снова кричать "да не дай боже!". Просто мы такие.

Я не знаю, куда бежать, и что делать, за что хвататься.
И я готова молиться, чтобы нашим с Окс планам на лето дано было осуществиться - мне кажется, это будет первый шаг. даже если это просто весна и лето сносят мне крышу - я хочу иметь надежду и свет в своем будущем, сколько можно ныть о поступлении и усталости? Я просто знаю, что не смогу жить иначе, что я не такая, что лучше удавиться сразу, чем от бездействия завязнуть в этом болоте на всю жизнь.

Ибо нет исцеления тому, кто не ищет его и не жаждет.