"Известия"

19 февраля 1937г., №44 (6206), стр.1.

ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЕ СООБЩЕНИЕ

18 февраля в 18 часов 30 минут в Москве, у себя на квартире в Кремле от паралича сердца скоропостижно скончался Народный Комиссар Тяжелой Промышленности, член Политбюро Центрального Комитета ВКП (большевиков) товарищ Григорий Константинович ОРДЖОНИКИДЗЕ.





ОТ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА ВСЕСОЮЗНОЙ

КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ (большевиков)

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ ВКП (большевиков) С ГЛУБОКИМ ПРИСКОРБИЕМ ИЗВЕЩАЕТ ПАРТИЮ, РАБОЧИЙ КЛАСС И ВСЕХ ТРУДЯЩИХСЯ СОЮЗА ССР И ТРУДЯЩИХСЯ ВСЕГО МИРА, ЧТО 18 ФЕВРАЛЯ В 5 ЧАСОВ 30 МИНУТ ВЕЧЕРА В МОСКВЕ СКОРОПОСТИЖНО СКОНЧАЛСЯ КРУПНЕЙШИЙ ДЕЯТЕЛЬ НАШЕЙ ПАРТИИ, ПЛАМЕННЫЙ БЕССТРАШНЫЙ БОЛЬШЕВИК-ЛЕНИНЕЦ, ВЫДАЮЩИЙСЯ РУКОВОДИТЕЛЬ ХОЗЯЙСТВЕННОГО СТРОИТЕЛЬСТВА НАШЕЙ СТРАНЫ - ЧЛЕН ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(б), НАРОДНЫЙ КОМИССАР ТЯЖЕЛОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ СССР ТОВАРИЩ



ГРИГОРИЙ КОНСТАНТИНОВИЧ ОРДЖОНИКИДЗЕ





СМЕРТЬ ТОВАРИЩА ОРДЖОНИКИДЗЕ, ДОРОГОГО ДЛЯ ВСЕЙ ПАРТИИ, РАБОЧЕГО КЛАССА СССР, ТРУДЯЩИХСЯ ВСЕГО МИРА, БЕЗУПРЕЧНО ЧИСТОГО И СТОЙКОГО ПАРТИЙЦА, БОЛЬШЕВИКА, ОТДАВШЕГО СВОЮ СЛАВНУЮ, ГЕРОИЧЕСКУЮ ЖИЗНЬ ДЕЛУ РАБОЧЕГО КЛАССА, ДЕЛУ КОММУНИЗМА, ЯВЛЯЕТСЯ ТЯГЧАЙШЕЙ ПОТЕРЕЙ ДЛЯ ВСЕЙ ПАРТИИ И СОВЕТСКОГО СОЮЗА.

ОБРАЗ ТОВАРИЩА ОРДЖОНИКИДЗЕ, ЕГО БЕЗЗАВЕТНАЯ БОРЬБА ЗА ПРОЛЕТАРСКУЮ РЕВОЛЮЦИЮ, ЗА СТРОИТЕЛЬСТВО СОЦИАЛИЗМА В НАШЕЙ СТРАНЕ ВДОХНОВИТ ВСЕХ ТРУДЯЩИХСЯ, ВСЕХ ПАРТИЙЦЕВ, ВСЕХ РАБОТНИКОВ ХОЗЯЙСТВЕННОГО ФРОНТА НА ДАЛЬНЕЙШУЮ БОРЬБУ ЗА ПОБЕДУ СОЦИАЛИЗМА, ЗА НОВЫЕ ЗАВОЕВАНИЯ СОВЕТСКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ, ЗА НОВЫЙ ПОД'ЕМ ВСЕГО НАШЕГО СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА.



Центральный Комитет Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков).

 

ПАМЯТИ ТОВАРИЩА ОРДЖОНИКИДЗЕ



Наша партия понесла тяжелую потерю: 18 февраля от паралича сердца скоропостижно скончался товарищ Григорий Константинович ОРДЖОНИКИДЗЕ.

Смерть вырвала из наших рядов выдающегося руководителя, неутомимого борца за дело партии, боевого руководителя и организатора блестящих побед социалистической индустрии, нашего близкого и любимого товарища и друга.

Всю свою светлую жизнь товарищ Орджоникидзе, без остатка отдал делу рабочего класса, делу освобождения человечества, делу коммунизма. Еще в юные годы товарищ Орджоникидзе встал под великое знамя Ленина и с тех пор до конца своей жизни честно и преданно нес это знамя в руках, борясь на самых передовых позициях.

Его жизнь была неразрывно связана с революционной борьбой рабочих и крестьян против царского самодержавия и буржуазно-помещичьего гнета, с борьбой за победу Великой пролетарской революции в СССР, с организацией разгрома белогвардейских армий и иностранных интервентов, с победоносным строительством социализма. И всюду, где протекала его кипучая революционная деятельность, она приносила с собой победу за победой.

Товарищ Орджоникидзе представлял образец большевика, не знавшего страха и препятствий в достижении великих целей, поставленных партией. Пламенная энергия, настойчивость и прямота, таланты выдающегося организатора и руководителя масс сочетались в нем с изумительными качествами той сердечности и товарищеской простоты в отношениях к людям, которые так хорошо известны всем, лично знавшим тов. Серго, и которыми отличается настоящий большевик-ленинец.

Последние семь лет тов. Орджоникидзе стоял во главе тяжелой промышленности СССР. С его именем связаны величайшие победы социалистической экономики. С его помощью партия разрешила труднейшую задачу построения в нашей стране могучей передовой тяжелой индустрии, перевооружившей сельское хозяйство, транспорт и оборону. Во главе многомиллионной армии работников тяжелой индустрии тов. Орджоникидзе брал приступом одну за другой труднейшие крепости на фронте борьбы за построение и овладение новой техникой. Он любовно выращивал кадры талантливых деятелей тяжелой индустрии, до конца преданных делу социализма, сплоченных вокруг большевистской партии.

И вот теперь тебя, дорогой товарищ Серго, нет с нами. Тяжесть этой утраты неизгладима. Ее с болью будут переживать все трудящиеся нашей страны. Мы потеряли тебя в момент, когда наша страна достигла торжества социализма. В этих победах, завоеванных нами путем великой борьбы, большая доля твоих трудов, твоей энергии, твоей безграничной преданности коммунизму.

Прощай дорогой друг и товарищ Серго!

И. СТАЛИН

В. МОЛОТОВ

Л. КАГАНОВИЧ

К. ВОРОШИЛОВ

В. ЧУБАРЬ

А. МИКОЯН С. КОСИОР

Г. ПЕТРОВСКИЙ

Р. ЭЙХЕ

Я. РУДЗУТАК

М. КАЛИНИН

А. ЖДАНОВ

П. ПОСТЫШЕВ А. АНДРЕЕВ

Н. ЕЖОВ

И. АКУЛОВ

В. МЕЖЛАУК

Н. АНТИПОВ

М. ШКИРЯТОВ

Я. ЯКОВЛЕВ





ОТ ЦЕНТРАЛЬНОГО ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО КОМИТЕТА СОЮЗА ССР



Центральный Исполнительный Комитет Союза Советских Социалистических Республик с глубоким прискорбием извещает рабочих, колхозников и всех трудящихся СССР о смерти пламенного большевика, крупнейшего организатора социалистического хозяйства Союза, талантливейшего руководителя нашей социалистической промышленности, члена ЦИК СССР, Народного Комиссара Тяжелой Промышленности



ГРИГОРИЯ КОНСТАНТИНОВИЧА ОРДЖОНИКИДЗЕ,



последовавшей 18 февраля.

ВРАЧЕБНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ О СМЕРТИ ТОВАРИЩА

ГРИГОРИЯ КОНСТАНТИНОВИЧА ОРДЖОНИКИДЗЕ



Тов. Орджоникидзе Г.К. страдал артериосклерозом с тяжелыми склеротическими изменениями сердечной мышцы и сосудов сердца, а также хроническим поражением правой почки, единственной после удаления в 1929 году туберкулезной левой почки.

На протяжении последних двух лет у тов. Орджоникидзе наблюдались от времени до времени приступы стенокардии (грудной жабы) и сердечной астмы. Последний такой припадок, протекавший очень тяжело, произошел в начале ноября 1936 года.

С утра 18-го февраля никаких жалоб т. Орджоникидзе не заявлял, а в 17 часов 30 минут, внезапно, во время дневного отдыха почувствовал себя плохо, и через несколько минут наступила смерть от паралича сердца.



Народный Комиссар Здравоохранения СССР Г. КАМИНСКИЙ.

Начальник Лечебно-Санитарного Управления Кремля И. ХОДОРОВСКИЙ.

Консультант Лечебно-Санитарного Управления Кремля Доктор медицинских наук Л. ЛЕВИН.

Дежурный врач Кремлевской амбулатории С. МЕЦ.

 

СООБЩЕНИЕ

Для организации похорон члена Политбюро ЦК ВКП(б), Народного Комиссара Тяжелой Промышленности товарища ОРДЖОНИКИДЗЕ Г.К. образована комиссия в составе т.т. Акулова И.А. (председатель), Антипова Н.К., Хрущева Н.С., Булганина Н.А., Гуревича А.И., Стецкого А.И., Гамарника Я.Б.

ОТ КОМИССИИ ПО ОРГАНИЗАЦИИ ПОХОРОН

ЧЛЕНА ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(б), ЧЛЕНА ЦИК СОЮЗА ССР,

НАРОДНОГО КОМИССАРА ТЯЖЕЛОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

тов. Г.К. ОРДЖОНИКИДЗЕ



Гроб с телом товарища ОРДЖОНИКИДЗЕ Г.К. 19 февраля устанавливается в Колонном Зале Дома Союзов.

Для прощания с покойным тов. ОРДЖОНИКИДЗЕ Г.К. открыт свободный доступ в Колонный Зал с 12 часов 19 февраля.

О времени кремации и о похоронах будет сообщено дополнительно.

Григорий Константинович Орджоникидзе на смертном одре. Стоят слева направо: Зинаида Гавриловна Орджоникидзе, товарищи Молотов, Ежов, Сталин, Жданов, Каганович, Микоян, Ворошилов.

Фото Н. Власика

Сосипатр Изрыгайлов: После смерти Сталина два дружка - Хрущев и Микоян распустили подлый слух, что Орджоникидзе ни то застрелился, ни то был отравлен людьми Берия. Обратите внимание: на фото Микоян стоит в метре от тела, здесь трудно не заметить простреленной окровавленной груди, да и причину смерти прибывший ранее врач скорее всего сообщил всей семерке появившихся на квартире Серго партийных бонз, а не лично на ушко товарищу Сталину. Тем ни менее, когда стало нужно обоглать Сталина, якобы доведшего старого друга до самоубийства, Микоян через 20 лет вдруг узнал, что смерть Орджоникидзе была насильственной.  

И как можно поверить в то, что член Похоронной комиссии Н, Хрущев тоже был 20 лет в полном неведении относительно причин кончины славного сталинского наркома?

Дадим слово исследователю истории Владимиру Боброву:

В 1953 году уже после смерти Сталина Маленков выступал на Пленуме, посвящённом Берии и его козням. Но о тайне ухода из жизни Орджоникидзе так и не вспомнил. А давнишний член ЦК Андреев только и заметил: «благородное сердце т.Серго не выдержало». Что подтверждает первую официальную версию.



Не опроверг, а подтвердил ту же версию выступивший на Пленуме Микоян:



«Я помню, разговаривал с ним (с Орджоникидзе. — В.Б.) за несколько дней до его смерти. Он очень взволнованный ходил. Он меня спрашивал: “Не понимаю, почему товарищ Сталин мне не доверяет. Я абсолютно верен товарищу Сталину и не хочу с ним драться, хочу поддержать его, а он мне не доверяет. Здесь большую роль играют интриги Берия. Берия из Тбилиси дает товарищу Сталину неправильную информацию, а Сталин ему верит”».



А теперь сравните это с тем, что говорил Хрущев (что называется, почувствуйте разницу):



«О смерти Орджоникидзе мне подробно рассказал Анастас Иванович Микоян, но значительно позже, после смерти Сталина. Он говорил, что перед его смертью (тот покончил с собой не в воскресенье, а в субботу или раньше) они очень долго ходили с Серго по Кремлю. Серго сказал, что дальше не может так жить, Сталин ему не верит, кадры, которые он подбирал, почти все уничтожены, бороться же со Сталиным он не может и жить так тоже больше не может».



Кстати, если принять приводимую Хрущевым датировку смерти Орджоникидзе, — «не в воскресенье (18 февраля 1937 года. — В.Б.), а в субботу или раньше», тогда придется признать, что не соответствуют истине те немногие воспоминания, где описываются события дней, предшествующих уходу из жизни Серго., и могущие стать подтверждением второй официальной версии, выдвинутой Хрущевым. (Изучавший архив Орджоникидзе Олег Хлевнюк попытался найти «компромисс»: по его мнению, смерть наступила в ночь с субботы на воскресенье 18 февраля 1937 года, но без достаточных оснований.)



Но дело совсем не в этом. Как не бывает «второй свежести», так и здесь: либо главный и, по сути, единственный первоисточник второй официальной версии прав, либо он, т.е. Хрущев, сказал неправду.



…Довольно долго мне хотелось найти хотя бы одно свидетельство очевидца, в котором была бы зафиксирована смерть Орджоникидзе от пули, и, если не текст предсмертной записки, тип огнестрельного оружия, то хотя бы вид окровавленного тела Серго. И после многих поисков мне, наконец, повезло. Вот они, эти драгоценные строки воспоминаний:



«Вот здесь, на ковре, лежал Серго... С простреленной грудью... Опаленный кусочек кожи над самым сердцем... Я схватила его руку, пульс, голову, прикоснулась к губам... Он мертв, его не стало вмиг, в тысячную мига... Позвонила кремлевскому врачу… Врач появился тут же и констатировал смерть».



Воспоминания броде бы принадлежат женщине. Но дело обстоит не совсем так. Процитированный фрагмент взят из воспоминаний А.И.Микояна, где сам текст предваряется такими словами:



«Только после ХХ съезда партии, в феврале 1956 г., мне стали известны подробности последних часов жизни Серго. О них рассказала вдова Орджоникидзе Зинаида Гавриловна журналисту Гершбергу, который записал ее рассказ, а затем свои записки передал мне. Гершберг лично знал Орджоникидзе, бывал на совещаниях, которые тот проводил, был знаком с его женой».



Т.е. пишет не вдова Орджоникидзе, а перетолмачивший её журналист Гершберг, который в свою очередь цитируется Микояном. Всё сказанное имеет значение, ибо предполагаемая «Зинаида Гавриловна» ещё припоминает:



«Через тридцать минут или сорок, не знаю, Сталин приехал с Ворошиловым, Молотовым, Микояном, Кагановичем, Ждановым, Ежовым. Они прошли прямо в спальню. Ни слова, ни звука. Я присела на край кровати… На меня посмотрел Сталин и позвал легким кивком. Мы вышли из спальни в кабинет. Встали друг против друга. Он весь осунулся, выглядел старым, жалким. Я спросила: "Что же теперь людям скажем?" — "У него не выдержало сердце", — ответил Сталин... Я поняла, что так напишут в газетах. И написали...»



 И точно: именно такая версия — паралич сердца — появилась на следующий день в газетах. А для большей убедительности была опубликована фотография: Сталин и другие тогдашние вожди у тела Орджоникидзе. Среди прочих — Микоян, пришедший на квартиру Орджоникидзе вместе со Сталиным. 



Но как Микоян мог не заметить окровавленного тела Серго с огнестрельной раной в груди? Почему мимо его внимания прошла неизбежная в таких случаях возня, неизбежно необходимая для сокрытия следов насильственной смерти? Зачем Микояну потребовалось прикрываться пересказом записей какого-то журналиста, если он сам все видел, все слышал, ибо, как очевидец, находился в центре событий? Вместо ответа на эти вопросы у Микояна читаем: «Только после ХХ съезда партии, в феврале 1956 г., мне стали известны подробности последних часов жизни Серго»!..



Концы не сходятся с концами. Перед нами опять негодный свидетель. Такой же как Хрущев. Ибо нет никаких свидетельств, способных подтвердить «факт» самоубийства Орджоникидзе, если не считать двух партсъездовских заявлений Хрущева и зависимых от него мемуарных свидетельств. Хрущев, как известно, показал себя лживым политиком; ни одному его слову верить нельзя и, скорее всего, он, пользуясь невозможностью опровергнуть ошеломляюще-лживые тезисы своего доклада, выдумал и версию о самоубийстве Орджоникидзе (как про сталинские операции "по глобусу"). Однако сама хрущевская версия о самоубийстве Серго продолжает оставаться недоказанной.



Еще говорят: все доказательства существовали, но были уничтожены или сфальсифицированы еще в 1937 году. Но с доказательствами этого тезиса дело обстоит еще хуже, чем с доказательствами версии о самоубийстве: их нет вообще!



Нравится нам это или нет, в данном случае мы вынуждены поступить в точном соответствии с шуткой, которую мне недавно довелось прочитать в одном из журналов: "Заповедь историка: событие, после которого не осталось документов, считается не произошедшим".



Бобров Владимир