Одним ранним летним утром, когда Солнце, умывшись в росе, и сев на невидимые качели приготовилось к полету над Небосклоном, проснулся Ветер. Принюхался к миру. Пробежался по округе, заглядывая в неплотно закрытые ставни деревенских домов, играя дорожной пылью и облизывая лица прохожих.
Ветер знал, что угомонится к полудню, потому спешил нарезвиться всласть. Он не любил зной. Потому в полдень предпочитал отлеживаться в тенистой рябиновой рощице у Лесного Родничка, а то и притаиться в избе у старика Генки, что всегда забывает прикрыть ставни и никогда не запирает дверь: говорит, дома все равно брать нечего, а гостям, даже нежданным, рад.
— Привет, Викуля Викулишна! — крикнул Ветер и помахал пушистым, как у белки или лисы, только серебристо-голубоватого окраса, хвостом.
Дородная Викуля Викулишна, конечно же, не ответила. Не потому что не любила Ветра, а попросту не увидела и не расслышала. Женщине пошел седьмой десяток, в доме четыре ребятенка один другого меньше, что привезли подросшие дети на лето. Куда уж прислушиваться к прозрачным словам?
Кстати о ребятенках…
Ветер пробежался по огороду дядьки Кузьмы, перемахнул через невысокий, слегка покосившийся заборчик, протиснулся в дом через узкую щелочку в оконце и понесся к лестнице, едва не столкнувшись с дедом Сеней.
— Эй, это че по дому сквознячища гуляет? — буркнул Семен.
— За молоком ходила, дверь открывала, видать, впустила озорника, — Викуля Викулишна вошла в дом и принялась греметь ведрами. Но Ветру было уже не до стариков. Взбежал на второй этаж, а там чуть приоткрыл дверь и протиснулся в небольшую светлую комнатку.
На прошлой неделе я была в Хабаровске, где принимала участие в работе Литературной Мастерской, организованной АСПИР. До сих пор настолько переполнена впечатлениями, что не готова пока писать об этом чудесном времени. Буду выкладывать их кусочками. Вчера рассказала о выставке, а сегодня хочу поделиться впечатлением от литературной игры РЭНГА.
Проходила она в книжном клубе Простая Неформальность, который заявлен был как неформальный книжный, что для меня, как книголюба и библиотекаря, было также интересно. У нас подобных площадок нет.
Большая часть жизни Степана Писахова была отдана живописи. Рисовать Писахов начал ещё в раннем детстве. Писахов обучался в Училище технического рисования барона Штиглица, посещал частной студии Якова Гольдблата, занимался у итальянских мастеров, совершенствовал своё мастерство в Свободной академии в Париже. Таким образом, он был знаком с художественной жизнью Петербурга и европейских культурных центров. Но главной темой работ Степана Писахова оставался Русский Север[10].
В творчестве Писахова Русский Север характернее всего отражён в беломорских пейзажах, большинство из которых было написано на Кий-острове близ Онеги, куда художник выезжал в 1910-е годы почти ежегодно на несколько месяцев. Бывал он там и позднее, в конце 1940-х годов, будучи уже в преклонном возрасте[10].
В его картинах беломорского цикла — ощущение бесконечности мироздания. Природа раскрывается перед человеком, сливается с его существом. Картины просты по сюжету: камни, берег моря, сосны, среди которых выделяется одна — высокая и сильная. Особый свет: серебристый зимой и золотисто-жемчужный летом. Удивляет умение показать бесчисленное множество оттенков белого. Возможно именно потому, что Писахов в разное время года, суток, в разные годы жизни так часто повторял один и тот же мотив, он и сумел создать запоминающийся образ северного пейзажа, который часто называли «писаховские сосенки»[10].
V7753191L
