В конце он размышлял о роскоши. Роскоши иметь хорошую память, роскоши знать язык или несколько языков. Роскоши думать, а не бегать от мыслей.

Завершающая часть "2666" - феерия, в которой странное детство ребенка двух инвалидов, таковыми себя, сколько возможно, не считавшими. История Германии меж двух войн, приход к власти Гитлера и Вторая Мировая. Внезапно но совершенно органично раннесоветская литература. Холокост, послевоенная жизнь в побежденной стране, большая любовь и потеря. Писательство и около (издательский бизнес, критика, литературоведение). Проблемные семейные отношения: отвергающие семью дети, материнское стремление помочь любой ценой. И надежда. Ждать скорейшего полного разрешения проблем и счастья для всех, даром, чтоб никто не ушел обиженным - было бы наивно, согласитесь. Надежда в большинстве наших ситуаций это максимум, который можем себе позволить.

Итак, Бено фон Арчимбольди родился в 1920 у одноглазой матери и хромого отца. Ногу отец потерял на войне Поначалу белоголовый мальчик был похож не на человеческого ребенка, а на водоросль, но потом принялся расти. Да так, что скоро обогнал в росте детей на год, два три и некоторых на четыре года старше себя. Звали его тогда Хансом Райтером, и о водоросли не случайно, есть люди лесов, люди гор, люди моря, Райтер был ребенком глубины. Не в том смысле, что во всем хотел дойти до сути, хотя и в этом тоже. Скорее глубины во всех аспектах. Потом, когда он станет писателем, может быть именно это привлечет к его творчеству внимание и любовь самых разных людей. Из этой принадлежности не к человеческой породе, а скорее к числу глубоководных обитателей происходит его нестремление к публичности, составившее изрядный пласт интриги первой части. В самом деле, почему Сэлинджер, Пинчон, Пелевин так недоступны? Да потому что просто не хотят ни с кем общаться.

Однако это уже софистика, вернусь к роману. О нем говорят как о постмодернистском, но это метамодернизм. В чем разница? Пост- разбивает мир на осколки без жалости и сострадания, не оставляя надежды. Мета- не только оставляет, но и намечает точку грядущей сборки Где пост- только разрушает, там мета- созидает, руководствуясь иными, чем при прежнем построении, принципами и приемами, еще до конца не овеществленными, но уже действенными. Далекий от мысли, что все к лучшему в этом лучшем из миров - и мир нехорош, и страшные в нем творятся вещи Роберто Боланьо все же не оставляет сомнений - смысл продолжать есть.

Итак, бедный крестьянский мальчик, настолько не блиставший в учебе, что учителя рекомендовали не продолжать, но крупный и сильный физически, начинает работать в имении по соседству и вскоре узнает стыдную тайну баронского племянника, который подворовывает у родственников что плохо лежит для поправки финансовых дел сдачей в скупку. Против ожиданий, это не делает его врагом барчука, но даже и напротив, сближает с ним. А в дальнейшем - колода тасуется причудливо не только в романах, но и в жизни - сыграет некоторую роль в судьбе.

Начало Второй Мировой. герой мобилизован и отправляется в Польшу, затем в Румынию, переживая множество приключений скорее не военного, а авантюрного толка. На войне так счастливо для него складывается, что, несмотря на громадный рост, казалось бы, обязанный притягивать пули, он ни разу не ранен и ни разу не убил. Убьет он однажды в пересыльном лагере военнопленных, (и снова Райтеру повезет попасть в плен не русским, а американцам) - бывшего чиновника, который занимал соседние с Хансовыми нары и рассказал как уничтожал греческих евреев руками польских подростков.

А до того, во время войны. была зима, проведенная на Украине в опустевшем еврейском местечке. И снова джекпот в лотерее судьбы, армейское начальство на несколько месяцев забыло об этом расквартированном в заброшенной деревне взводе. Там Райтер находит записки Бориса Абрамовича Анского, бойца красной армии в Гражданскую, позже ставшего гострайтером для видного советского писателя (Коммунизм на всех планетах солнечной системы и вот это вот все). И поначалу карьера работодателя складывалась блестяще, потом Сталин прочел очередную его книжку. нахмурился, судьба фантаста Иванова была решена. В части записок Анского роскошный и совершенно вменяемый обзор состояния советской литературы предвоенного периода с заметками о ее ключевых фигурах, порой неожиданными, но в корне не противоречащими тому, что мы о них знаем.

После войны встреча с умирающей от туберкулеза Ингрид, любовью всей его жизни и удивительная живучесть обреченной девушки, и начало писательства с неожиданными совпадениями, которые мы так любим в романах. Боланьо превосходный беллетрист, это все время с интересно, и замечательно хорошо стилистически. Рассказывая о первых частях, я все время пыталась сопоставлять и проводить аналогии: вот тут как Набоков, а здесь, Кафка, Хемингуэй, Камю, Борхес. Ближе к финалу - это Боланьо, единый во многих лицах, и уточнения излишни.

Связь Бено фон Арчимбольди, а за псевдонимом герой скрылся не в последнюю очередь из опасений, что эпизод с убийством в лагере раскроется (правосудие слепо, но когда ему это выгодно, становится зрячим) Так вот, связь Арчимбольди с происходящим в Санта-Тересе и почему он отправляется туда,чтобы разобраться/помочь тоже вполне объяснится. Ценителям простоты, пожалуй, лучше не браться за роман. Но думаю, что до пятой части доберутся только самые стойкие, кого сложное не пугает, чья любовь к хорошей литературе безмерна.

И вот вам пять текстов о пяти частях одного из лучших умных ярких мощных романов двадцать первого века. Чтения не заменят, но станут рукой друга, оперевшись на которую легче пройти этот путь.

"- Из скольких частей состоит мозг женщины?
- Это зависит от того, как сильно вы ее бьете."

Такого рода мизогинных анекдотов в одном месте этого раздела "2666" дюжины полторы. Полицейские сидят в кафетерии возле участка, где обычно обедают, и рассказывают их друг другу. Еще раз, полицейские - те, на кого общество возложило обязанность ограждать граждан от криминала. Всех граждан. Не только мужчин в расцвете сил. Стариков, детей, женщин. Между тем, сказать, что их жизнь ценится тут дешево, значило бы не сказать ничего. Рассказывая о первой, второй и третьей частях романа я говорила, что тема убийства женщин в Санта-Тересе ключевая интрига сюжета, что автор мастерски нагнетает саспенс, подводя действие непосредственно к ней, но к тому, с чем столкнулась, я не была готова.

"2666. Часть Преступлений" самая объемная в книге, и почти половина от общего текста, отдана описанию того, где, когда и при каких обстоятельствах
в промежутке с 1993 по 1997 годы найдена была очередная жертва. Такая-то, - опознана или нет; столько-то лет - от одиннадцати до пятидесяти; там и тогда найдена - чаще всего на стихийных мусорных свалках; так выглядела - чаще всего полностью одета; была ли изнасилована анально и вагингально - в подавляющем большинстве случаев да; в результате чего наступила смерть - часто перелом подъязычной кости во время удушения, часто смертельные ранения холодным оружием, реже огнестрельные раны, побои, инфаркт от болевого шока в пытках. Читать как погружаться в бездонный колодец боли.

По большей части не проститутки, которые всегда в группе риска. Хотя последних тоже хватает, но их больше среди немногих застреленных прямо на улице, в клубе, на дискотеке. Практически всегда это женщины, девушки, девочки из бедных семей. Некоторых похищали прямо на улице среди бела дня. Часто в свидетельских показаниях фигурировал черный автомобиль, на который жителям этих нищих районов и за сто лет не скопить, но именно на таких раскатывает золотая молодежь Санта-Тересы. Полиция крайне неохотно принимает заявления о пропавших (да загуляла с каким-нибудь дружком). В случае, когда найденное тело опознано, хватает парней и мужчин, из той же бедняцкой среды, с которыми жертва общалась. Часто после нескольких суток допроса с пристрастием, те сознаются, часто убийцами действительно оказываются мужья: мотив - ревность или под горячую руку попалась.

Никогда фигурантами дела не становятся владельцы дорогих машин, по умолчанию подразумевается, что таковые на момент совершения преступлений были угнаны. Анализы теряются (теста ДНК тогда еще массово не применяли), улики загадочным образом исчезают. Серийный убийца как-бы пойман и находится за решеткой. Нет, не сознается, он крепкий орешек, этот компьютерщик гринго голландского происхождения, а то, что убийства продолжаются - ну это обычный криминал, нет? А. ну значит он, Карл Маас из тюрьмы дирижирует бандой имитаторов, которые таким образом пытаются создать ему алиби.

Роберто Боланньо опять, в который уже раз, меняет точку сборки романа. В центре повествования уже был европейский образованный средний класс в части Критиков, был политический эмигрант интеллектуал в части Амальфитано, и представитель нетитульной расы из страны с сильными демократическими традициями в части Фейта. Теперь, в части Преступлений - это качели между взглядом на происходящее полицейских, с которыми идентифицироваться сильно не хочется. но ведут расследование и обладают свободой действий тут все же они, и второй стороной - бесправными бедняками, с которыми власти обращаются как со скотом: стригут как скот, режут как скот.

На самом деле удовлетворительное объяснение абсолютному большинству убийств с точки зрения детектива и триллера будет дано уже в этой части. Но суть "2666" не в том, чтобы поймать маньяка или того, кто, маскируясь под него, делает свой кошмарный бизнес. Суть в том, что когда в обществе норма отношение к женщине как к инкубатору, прислуге и спермоприемнику - то насилие над ней всех видов такая же норма. И это характерно для стран третьего мира с преимущественно патриархальным укладом. Неважно, как много женщина работает, сколько зарабатывает,, как часто содержит семью, хотя в большинстве случаев женский труд оплачивается ниже, чем та же работа, выполняемая мужчиной.

Ну вот как-то так. А у меня осталась непрочитанной заключительная пятая Часть Арчимбольди, в которой, линии повествования соберутся, потому что это не ублюдочный постмодернизм, а метамодернизм, умеющий складывать из осколков слово "Вечность". Но расскажу о пятой части не завтра, она почти такая же объемная, как эта, а читать такой текст с телефона совсем не то же, что с монитора. В этом смысле "МТС-Строки", позволяющие чтение лишь таким способом, не самый удачный сервис электронных книг.

совершенный никто, человек в плаще,
потерявший память, отчизну, сына...
Бродский

Продолжаю рассказ о "2666", окончание Части критиков приводит трех из четверки арчимбольдистов в мексиканский приграничный город Санта-Тереса,
который обрел в последнее время очень дурную славу места, где убивают женщин. Не в стиле детектива про маньяка: определенный типаж, возраст. одежда - нет, в С-Т убивают разных. Юных, молодых, беременных, пожилых; богатых и бедных (хотя бедных чаще, много чаще); красивых и некрасивых, после изнасилования и предположительно не по сексуальному мотиву; режут, душат, стреляют, наносят несовместимые с жизнью увечья побоями. По некоторым данным за последние два года убито двести женщин, хотя точной цифры не знает никто. Абсолютное большинство убитых из социальных низов, а еще С-Т в силу географического расположения притягивает множество людей из центральных штатов, мечтающих нелегально перебраться в США.

И вот, писатель-отшельник Арчимбольди, якобы отправлялся туда, чтобы - тут он употребил слово, которое можно перевести и как "разобраться" и как "помочь". По его следам в первой части пускаются Лиз Нортон, Эспиноса и Пеллетье, потому что для них это единственный шанс встретить человека, изучение творчества которого стало их профессией, а желание встретиться со своим кумиром, который кроме прочего стар, ему за восемьдесят - сродни погоне капитана Ахава за белым китом. Не сразу филологи понимают, что планы отыскать в большом городе высокого крепкого старика, который здесь не под своим именем, были утопическими. Но на какое-то время еще задерживаются, цепляясь за какие-то надежды, да к тому же жизнь в Мексике крайне дешева. И знакомятся с Амальфитано, преподавателем философии местного университета, который знает и любит Арчимбольди и даже перевел пару его книг.

Дальше критики из повествования исчезают, "2666. Часть Амольфитано" рассказывает о чилийском эмигранте , который покинул родину после путча 11 сентября 1974. Собственно, потому и неизвестен в тесном мирке арчимбольдистов, что переводы книг мэтра делал для пиратского издания в Аргентине - самой богатой и стабильной из латиноамериканских стран, куда во времена всех переворотов устремлялись политические эмигранты со всего континента. И это одна из сквозных тем книги - принадлежность к преуспевающей группе как маркер значимости. В мире. который декларирует равные права и ценность всякой человеческой жизни, на деле, если тебе не повезло родиться в стране третьего мира, в пролетарской или крестьянской семье, родиться женщиной, наконец - ты можешь быть сверходарена, но для того, чтобы занять даже самую низкую ступень иерархии, тебе придется бежать вдвое, а то и втрое быстрее. Бежать так, чтобы подметки дымились, и это еще ничего не гарантирует.

Амальфитано с дочерью Росой приехал в этот приграничный город, чтобы преподавать в здешнем университете. Прибыл из Барселоны, где закончился контракт, а тут как раз подвернулся этот поганый город, где, с одной стороны, профессорский статус обеспечивает приличный уровень жизни, с другой - все здесь смердит криминалом и мизогинией, и он страшно переживает за дочь, которую вырастил без матери. В этой части достаточно обширный эпизод, посвященный Лоле, бывшей жене Амальфитано, которая бросила его с малышкой, чтобы устремиться на поиски своей безумной любви, одного там поэта. Безумной во всех смыслах, потому что поэт, о котором к тому же доподлинно известно. что он гомик, содержится теперь в сумасшедшем доме. Тема психиатрических лечебниц также одна из сквозных в романе: в первой части критики посещают в одной из таких поэта, отрубившего себе кисть руки, после он прикрепил эту таксидермированную конечность на холст и обрел славу вместе с финансовым успехом, но кукушечкой таки съехал; в четвертой части одна из значимых фигур директор дурдома в С-Т.

В Части Амальфитано мало что происходит на событийном уровне, но Боланьо удивительно по-хичкоковски удается нагнетать в ней атмосферу саспенса. Высокий уровень эмоциональной вовлеченности читателя одна из особенностей романа, как-то ему удается сделать так, что до дрожи боишься за девушку, о которой практически ничего не знаешь, смотришь на нее глазами отца, который, вроде как, спокоен, но внутри изглодал себя сожалениями, что привез дочь в этот проклятый город.

Первая часть "2666" была академическим романом, вторая - историей эмигранта, из которой удивительным образом вымылись набоковские интонации. Если искать стилистических аналогов, это отчасти Кафка, немного от Борхеса и Маркеса. Третья будет историей репортера, странное соединение Хемингуэя, Камю, Селина и о ней я расскажу завтра.

Абеляр был неподражаем, от себя лично и в качестве председателя медицинской ассоциации он щедро отстегивал Доминиканской партии; и никто не мог успешнее подавить хохот, когда Трухильо побеждал на выборах с результатом 103 %!

Забейте в поисковик "Отдых в Доминикане" и порадуйтесь тому, что он вполне доступен даже сейчас. Ну, если вы готовы потратить полмиллиона на недельный отпуск. Копирайтер оператора расскажет о райском климате, дивных пляжах, потрясающей природе, удовольствиях и развлечениях на любой вкус. И ничего не скажет о пришедшихся на середину двадцатого века тридцати годах правления в ДР Трухильо. Которые оцениваются как наиболее очевидная и жестокая диктатура в Латинской Америке.

Расскажет книга Джуно Диаса. То есть, вы узнаете о Трухильо, даже если не интересуетесь "про политику", а любите почитать хорошую семейную сагу про любовь, про отношения детей и родителей, про экзотические страны и как там живут люди. Такова уж история прошлого века, что судьба семьи непременно вписана в ней в судьбу страны, без возможности жить в государстве и быть от него свободным.

"Короткая фантастическая жизнь Оскара Вау" из числа редких книг, авторы которых словно владеют секретом четвертого измерения, позволяющим раздвигать внутреннее пространство до немыслимых пределов. Небольшого объема роман вмещает множество слоев и смыслов: ужас жизни в тоталитарной деспотии и горький хлеб эмиграции, сиротство, подростковые бунты и родительская тирания и родительское же долготерпение, красота и уродство, заносчивость и униженность, яркая экзотика и убожество, любовь и смерть.

Из фантастического, пожалуй, будет только Мангуст, странно напоминающий Аслана, да еще понятие фуку, которое можно расшифровать как "проклятие", что сыграет в судьбе семьи героев роковую роль. Людям, которые становятся жертвами чудовищной жестокости обстоятельств или других людей ничего ведь не остается, кроме как искать хоть сколько-нибудь вразумительного объяснения. Согласитесь: "это случилось потому что на нас было проклятие" звучит более солидно, чем "потому что мы жили в стране, где такое случалось сплошь и рядом."

Три поколения семьи. Талантливый хирург Абеляр с красавицей женой, его медсестрой: дом полная чаша, сногсшибательная красотка дочь подрастает. И нет, это в условиях той страны тех лет не благо, а несчастье - президент охоч до молоденьких красавиц и у него во множестве специальные люди, которые доставляют девушек в апартаменты. А кто задумал утаить свое сокровище, что ж, пусть пеняет на себя. Не спасет ни мастерство, ни многолетняя репутация, ни столь же многолетняя привычка молчать и опускать глаза.

Бели, дочь. Не та, на которую положил глаз отец народа, эта малышка родится вовсе даже после смерти отца. Чуть не сказала: "обоих родителей", но мать переживет мужа ненадолго. Впрочем, эта девочка тоже вырастет красоткой, но ее жизнь девочки совсем не похожа на ту, какую вела бы по праву рождения.

Оскар, внук, и снова нет, Вау - не фамилия. Это прозвище, и не восхищенное, а презрительное. Неуклюжий прыщавый толстяк книгочей, кажется самим своим существованием опровергающий миф о доминиканских парнях: спортсменах, танцорах, мачо, любовниках. С одним талантом - любить, и когда мы говорим. что любовь уходит из мира, то забываем, что она всегда была редкостью. Так вот, Оскару дано. Принесло это ему счастье? Тут уж как посмотреть.

Сильная интересная многоплановая книга для тех, кто не боится тяжелых ощущений. Больно будет. Читать стоит.