Однажды, будучи ещё студентом, во время занятий на кафедре психиатрии я услышал интересную сентенцию, озвученную профессором кафедры. Касалась она отношения психиатров к болезням и их лечению в зависимости от собственного жизненного опыта. Так вот, молодой специалист, только-только закончивший обучение в интернатуре, считает: лечить нужно всех! Коллега, успевший поработать и своими глазами посмотреть на то, как обстоят дела, начинает сомневаться: лечить или не лечить? А умудрённый многолетним опытом и познавший психиатрическое дао мэтр всё чаще задаётся вопросом: а может, не лечить?

Среди людей, которым довелось испытать на себе все прелести неврастении, тоже нет единого мнения: в конце концов, выраженность симптомов для каждого человека своя, и набор тоже свой. Потому и вопрос - пора ли сдаваться или же лучше потерпеть в надежде, что рассосётся само — всяк решает индивидуально. И я воздержусь от того, чтобы агитировать за непременное лечение этого вида невроза, но укажу, когда оно желательно. И поясню, почему.

Давайте представим себе перспективы развития неврастении. Если этот невроз не лечить, но при всём при том у человека первая (или даже вторая) стадия неврастении, а обстоятельства складываются благоприятно: дела пошли на лад, появилась возможность либо качественно отдохнуть, либо восстановить свои ресурсы без отрыва, так сказать, от производства или бытовой повседневки, да ещё и светлая цель на горизонте обозначилась — есть все шансы на то, что невроз сойдёт на нет, и наступит выздоровление. Или ремиссия, а вот будет ли она полной и навсегда — это как дальше в жизни повезёт.

Если неблагоприятные внешние обстоятельства длятся или даже интенсифицируются, да ещё и какие-то болячки или интоксикации имеют место — тогда можно ожидать перехода первой стадии во вторую, а второй — в третью, но даже в этом случае можно ожидать, что когда-то всё закончится. Может быть, человеку придётся расстаться с работой или токсичным окружением, может быть, он найдёт ещё какой-то более или менее конструктивный способ вырваться из замкнутого круга и дать себе отдохнуть и восстановиться — да мало ли.

И тут возникает вполне закономерный вопрос: так зачем тогда лечить-то, если всё может само собой пройти?

Отвечу так. Есть три причины, по которым лечить человека от невроза, если тот не прошёл сам за месяца два-три, всё-таки желательно. Это качество жизни, скорость выздоровления и его надёжность. Теперь по пунктам.

В самом начале мы с вами уже говорили, что, пусть невроз и не угрожает жизни, не разрушает личность и не вырастает ни в психоз, ни в деменцию, но он здорово снижает качество жизни. На всё то время, которое человек в этом невротическом состоянии пребывает. Кого-то шарики не радуют, кому-то икра с фуагрой не доставляют прежних органолептических экстазов, кто-то попросту себя ограничивает в общении и передвижениях, не говоря уже от творчестве или карьерном росте. Да и в семейных отношениях невроз, знаете ли, плохой помощник. А теперь задайте вопрос уже себе: вы готовы потерпеть несколько месяцев или даже лет, находясь в этом состоянии и ожидая, что всё само собой устаканится? Вот просто так, из одной лишь нелюбви к психиатрам или страха перед таблетками? Хорошо, хорошо, насчёт таблеток пишут много и страшно, но разговор о содержимом нашего волшебного чемоданчика ещё впереди, и я постараюсь часть ваших страхов развеять — но попозже.

Теперь о месяцах и годах, проведённых в неврозе. О скорости процесса. Почему желательно выйти из него побыстрее? Нет, насчёт того, что симптомы невроза неприятны и тягостны, всё понятно. И мало среди нас отыщется мазохистов, желающих растянуть это сомнительное удовольствие на подольше. И про качество жизни тоже только что говорили, и про то, что неплохо бы его поскорее обратно обрести. Но это не единственная причина. Не менее важная заключается в том, что, чем дольше играет невроз, тем глубже он, образно говоря, накатывает колею — ту самую, куда потом при уже любом мало-мальски неблагоприятном стечении обстоятельств психике легко будет снова соскользнуть. Или, как говорят нейробиологи и нейрофизиологи, невроз образует свои устойчивые нейронные связи, направляя реакции нервной системы на внешние и внутренние раздражители по заданному туннелю. Невротическому, само собой. Неприятному, затратному, неконструктивному — но чем далее, тем более широкому и с всё более прочными стенами. Не случайно и Шуле, и Крафт-Эбинг, и Корсаков, и ещё ряд светил психиатрии старой классической школы говорили о том, что неврастения со временем принимает периодическое, повторяющееся течение. Дорожка-то не только протоптана, но и утоптана. Да и современные исследования лишь подтверждают их клинические наблюдения: меняется топография нейронных связей, меняется биохимия процесса, и то же субдепрессивное состояние, до того встречавшееся лишь на пике неврастении и ближе к её третьей стадии, в следующий раз может возникнуть, например, чуть ли не с самого начала нового эпизода. Отсюда — третий пункт.

Итак, о надёжности ремиссии. Она, в свою очередь, может быть достигнута тремя путями — как по отдельности, так и в их комплексе.

Первый — то самое глобальное улучшение внешних обстоятельств: работа, дом, окружающая обстановка, качественный отдых, питание, телесное здоровье, умеренная физическая активность, отсутствие астенизирующих инфекций, интоксикаций и внутренних болезней плюс комплекс психогигиенических процедур (о нём тоже позже и отдельно).

Второй — это из философии невроза, если можно так выразиться. Нужны цели и движение к ним. Повторяться не стану, об этом мы уже успели поговорить ранее.

И третий — это лечение здесь и сейчас, чтобы поскорее пригасить и убрать симптомы невроза, вернуть качество жизни — но не только. Комплекс лечебных процедур преследует ещё одну важную цель. Эта цель — направить нервные и психические реакции по нормальной, здоровой колее. Или по здоровому туннелю, называйте как хотите. Психика и нервная система уже выработали привычку действовать в невротическом режиме, и просто взять и развидеть, забыть эту привычку не получится. Получится лишь сформировать, накатать новую, здоровую колею, прорастить новые, нормальные, здоровые нейронные связи — и дать психике прочувствовать, что так реагировать лучше, приятнее, менее затратно, а главное — конструктивно. И эту новую привычку (увы, чувствовать себя нормально придётся привыкать заново) закрепить. Вот тогда можно будет говорить о качественной ремиссии и надеяться, что она навсегда.

***

P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» работает в штатном режиме.

P.P.S. На площадке Sponsr (Тыц) — мною пишется книга о неврозах. И здесь же есть возможность получить автограф на мои книги.

https://dpmmax.livejournal.com/1093668.html

Продолжим перемывать косточки несчастной неврастении. О том, как выглядит её первая стадия, она же степень, мы поговорили в прошлый раз (Тыц). Теперь очередь за второй и третьей.

Вторая стадия, промежуточная. Раздражительная слабость.

На этой стадии дефицит ресурса нервной системы или, попросту говоря, её истощение, уже отчётливо заметно. Надо заметить, что у людей изначально астено-невротического склада, у ярких холериков и у тех, чей ресурс нервной систем изначально не отличался ёмкостью, эта самая вторая стадия может манифестировать сразу, минуя первую или резво её проскочив. Да, на этой стадии по-прежнему лидируют раздражительность и возбудимость. Человек всё так же очень легко срывается на крик по малейшему поводу. И всё так же остро реагирует на все те мелочи, которых, будучи здоровым, попросту не замечал либо не придавал им такого значения. Но появляется и новая нотка: этот эмоциональный взрыв иссякает заметно быстрее: просто не хватает топлива, чтобы его долго поддерживать. Ещё одна характерная черта (не обязательная, но часто наблюдаемая): крик часто переходит в слёзы, даже если слёз раньше практически не водилось. Тот самый парадокс, когда сам же на человека наорал, и сам же через минуту плачет, сидя с ним в обнимку. Способность к долготерпению машет платочком и отчаливает, обещая вернуться к моменту ремиссии.

Непереносимость яркого света, сильных, резких или неожиданных звуков, выраженных запахов, если отмечалась в первой фазе, тут достигает своего максимума. Не один будильник пострадал именно в этой фазе.

Настроение весьма изменчиво — это и называют эмоциональной лабильностью, когда очень просто его испортить, вывести человека из себя, но пока ещё не так сложно и успокоить обратно — правда, ненадолго, до новых провоцирующих моментов, а таковых, поверьте, найдётся много и разных. Контролировать свои эмоции, сохраняя невозмутимость индейца из фильмов с Гойко Митичем или, как говорят англичане, держать твёрдой нижнюю челюсть, становится не просто труднее — порой просто невозможно. И постепенно начинает преобладать субдепрессивный фон, и плохое, подавленное настроение из эпизодов плавно перетекает в мейнстрим. Как и другие симптомы из субдепрессивного меню, в том или ином сочетании, большей или меньшей яркости и выраженности.

Внимание страдает всё заметнее, поскольку сил на его концентрацию всё меньше. Отсюда и более частые жалобы на плохую память, невозможность запомнить или припомнить, сосредоточиться или долго удерживать что-то в фокусе. Зато отвлечься на мешающий звук или движение — это сколько угодно, со всем нашим неудовольствием.

Именно на этой стадии либо впервые появляется (и тут тоже — часто, но не обязательно у всех), либо ярче проявляется синдром тревоги — безотчётной, беспредметной, иногда не столько в виде ощущения собственно тревоги, сколько в виде общего внутреннего напряжения и суетливости. Человек словно опасается остановиться, сделать паузу в мыслях или действиях — а вдруг эта пауза заполнится чем-то тягостным и неприятным?

Бессонница проявляет себя во всей красе: тут и сложности с засыпанием из-за тревоги или потока мыслей, либо пробуждения посреди ночи, после которых уже толком не уснуть, либо ранний подъём — тоже тягостный и полный обиды на самого себя — мол, спал бы и спал, ан вот не сложилось! Да и сам сон либо поверхностный, либо снится такое, что хотелось бы развидеть.

Аппетит чаще всего снижается, иногда до полной его пропажи.

Вегетативный сбой даёт о себе знать всё сильнее: головные боли становятся чаще и интенсивнее, появляется ощущение сердцебиения, комка в горле или за грудиной, чувство внутренней дрожи — той самой, будто внутри трансформатор работает, но окружающие этой дрожи отчего-то не видят. Изжога, отрыжка, тяжесть в животе и запоры могут быть тоже, но они не столь характерны именно для неврастении, как сердцебиение, ком в горле и внутренняя дрожь.

Третья стадия неврастении (она же третья форма). Гипостеническая неврастения.

Как следует из самого названия, сил и ресурсов на этой стадии уже нет. Всего себя, можно сказать, человек потратил на борьбу с неврозом и внешней средой. Тут уже нет раздражительности и возбудимости в том виде, в котором они проявляли себя на двух предыдущих стадиях: на них тоже сил попросту не хватает. Нет, это не значит, что раздражительность куда-то девается вовсе, а возбудимость проходит. Они всё ещё могут себя показать, но лишь коротким всплеском. Это можно сравнить с попыткой завести хорошо отрегулированный мотоблок или бензокосилку с перекрытым краником подачи топлива. Или с чайной ложкой бензина в топливной системе. Схватится сразу, несколько секунд проработает — и всё заглохло. Дачники не дадут соврать.

Царить же в клинической картине будут апатия, вялость, подавленность и сонливость. То есть все те симптомы, которые прямо указывают на отсутствие сил. При гипостенической форме неврастении, как правило, нет взаимосвязи между самочувствием и временем суток. Плохо всегда, без светлых окон. С утра, после прерывистого или тягостного сна (такого, чтобы бессонница была ночи напролёт, почти не бывает — это при гипостенической форме скорее исключение, нежели правило) и до самого вечера.

О работоспособности речь вообще не идёт: тут нет такого, чтоб собрать себя в кучу, что-то начать и быстро выдохнуться, тут выдыхание подстерегает уже на этапе попыток приступить к работе; сама мысль о том, что надо бы что-то сделать, уже причиняет чуть ли не физическую боль — головную-то уж точно.

Тревога почти постоянная. Изменчивость, лабильность эмоций тоже никуда не девается, но при этом общий фон настроения — пониженный, и уже можно говорить о развёрнутой картине субдепрессии. В том числе со слезами. В том числе с её когнитивной составляющей, когда самооценка закатилась куда-то ниже плинтуса, оценка не только сделанных вот только что дел, но и ретроспективная, касающаяся всех прошлых свершений не просто низкая — человеку они видятся ничтожными. Соответственно и мотивация на будущие дела никакая: авансовая оценка будущих результатов столь же отрицательна. Отсюда же растут ножки и у слепоты в отношении каких-либо перспектив: ну в упор их человек не видит. Какие, нафиг, перспективы? В каком, нафиг, будущем?

Вегетативный сбой достигает пика и зачастую фиксирует на себе остатки внимания человека. Впрочем, сложно не обращать внимание на всё чаще и сильнее дающие о себе знать сердцебиение, внутреннюю дрожь, ком в горле или затруднение дыхания, когда кажется, будто лёгкие не до конца расправились и хочется вздохнуть поглубже, на головне боли и проблем с желудком и кишечником, потливость или, наоборот, сухость кожи.

Вот, собственно, и вся симптоматика. А о перспективах неврастении давайте поговорим в следующий раз.

***

P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» работает в штатном режиме.

P.P.S. На площадке Sponsr (Тыц) — мною пишется книга о неврозах. И здесь же есть возможность получить автограф на мои книги.

https://dpmmax.livejournal.com/1092828.html

В прошлый раз, когда речь зашла о неврастении, я описал её предпосылки (Тыц). Теперь представим, что бензопила, ружьё и ёж ©, что висели на стене в первом акте, всё же дождались своего часа, и невроз стартовал. Вот про его симптомы и пойдёт речь.

Симптоматика неврастении.

Мало кто из испытавших на себе, что такое неврастения, может сказать: мол, заболел я, друзья мои, такого-то числа такого-то месяца такого-то года. Пожалуй, даже с определением месяца будет некоторая сложность. Вот год да, год запомнится. Скорее всего.

Дело в том, что, как правило, нет у неврастении (бывают исключения, но в порядке казуистики) чёткого начала, которое бы человек мог приметить и запомнить. Это же не галлюцинации и не паническая атака. Просто симптомы поначалу возникали, но разрозненные и какие-то невнятные, потом они собирались вместе и крепли — и спустя некоторое время приходит понимание: что-то пошло не так. Причём крепко не так. А как именно? Вот тут классически принято выделять три стадии развития неврастении. Это если всё идёт по правилам, и есть возможность отследить в чистом виде, без врачебного вмешательства, динамику процесса. Но чаще, если смотреть с той стороны врачебного стола, где первыми успели надеть халат, видна какая-то одна из этих стадий, на которой пациент спохватился, и решил — дескать, бросаем всё, принимаем меры ©. Поэтому говорят ещё о трёх формах неврастении. Ну это, знаете ли, Фаберже, автопортрет, фрагмент, другой ракурс. Мы же просто познакомимся со всеми тремя в той последовательности, в которой идёт прогресс нелеченой неврастении.

Первая стадия, начальная. Гиперстеническая неврастения.

Гиперстеническая, как следует из перевода — это потому, что силы ещё есть, и расходуются они крайне нерационально. Поскольку сдерживать себя уже сложно: ослабла функция контроля за эмоциями и прочими проявлениями, каковые ранее держались в узде.

Из тех общих для большинства неврозов, о которых мы с вами говорили выше, тут точно присутствует астенический — в его гиперестетическом варианте (то есть, с повышенной чувствительностью ко всему подряд) и тревожный, в виде первых звоночков. Субдепрессивного чаще всего ещё нет, он подоспеет к следующей стадии. А внешне это всё выглядит следующим образом.

Человек вдруг замечает, как же его всё достало. И как это всё неимоверно раздражает. Да, именно раздражительность, обострившаяся чувствительность и возбудимость — вот та самая тройка, что катает пациента на начальной стадии неврастении. Уроды-водители, дебилы-пешеходы, сволочи-сотрудники, говнюк-начальник, жена ещё щебечет, щебечет... События, особенно неожиданные и яркие, раздражают вне зависимости от полярности: плохие — я так и знал, хорошие — а хрен ли так внезапно?

Появляются первые признаки бессонницы — не только в виде частых пробуждений, кучи снов на тему пройденного днём и ощущения, что не выспался и не отдохнул, с утра, но и элементарно в виде невозможности быстро заснуть, потому что, во-первых, в голову лезут всякие мысли, а во-вторых — мешают звуки, даже самые слабые: чувствительность к ним здорово повышена.

Ох уж эта чувствительность! Она ведь мешает и днём. Словно кто-то сбил настройки, переставив всё на максимум, в итоге передёргивает и плющит от хлопка дверью (ещё раз кто-то хлопнет — получит три раза по шее!), яркого света (вашу мать, как на допросе!), сильного запаха (Марь Иванна, ЭТИМ надо чуть коснуться тут и тут, А НЕ УМЫТЬСЯ!!). А ещё дети, ДЕТИ, когда ж я сдохну...

Человек вдруг замечает за собой (хотя первыми это замечают всё же окружающие), что сорваться, огрызнуться, наорать, ранить словом — это стало для него так же естественно, как чихнуть. Вот сдержаться — это много сложнее, аж до головной боли.

Работоспособность и продуктивность заметно проседают: нет, пока ещё не от быстро наступающей усталости, она ещё не подоспела — от того, что сложно сосредоточится, и отвлекает малейший звук, взгляд (кстати, при этом присутствие, например, в офисе из-за чужого, даже мимолётного внимания становится невыносимым), случайно открытая вкладка. Вот ведь засада какая: мало того, что сложно настроиться, чтобы работу начать, так ведь после того, как отвлёкся, снова надо буквально заставлять себя в неё включиться! И начинаются жалобы и озабоченность — мол, память дырявая, а нет ли тут раннего Альцгеймера — а тут всего-то, как мы уже говорили, отвлекаемость в момент запоминания и общая загруженность «оперативки» переживаниями.

Настроение пока ещё без преобладания субдепрессивного фона, но всё чаще с утра, из-за отсутствия ощущения, что выспался и отдохнул, бывает никаким, выправляясь лишь к вечеру, когда от человека уже никто ничего не хочет и не требует, ура. Точно то же самое обычно (вариабельность разброса по времени всё же присутствует) и с ощущением слабости, вялости и общей разбитости: они начинаются с самого утра и проходят или чуть стихают к вечеру.

Сбой вегетатики на этом этапе чаще всего выражен головной болью — от обычной тяжести до опоясывающей всю голову и словно сжимающей её «каски неврастеника».

***

P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» работает в штатном режиме.

P.P.S. На площадке Sponsr (Тыц) — мною пишется книга о неврозах. И здесь же есть возможность получить автограф на мои книги.

https://dpmmax.livejournal.com/1092397.html

Так-то об этом виде невроза я уже писал — и в блоге, и в своей книге «Психиатрия для самоваров и чайников». Но про неё снова нет-нет да и спрашивают, плюс в новой книге, посвящённой неврозам (она должна выйти в следующем году, в феврале-марте), эту тему я решил раскрыть полнее. Поэтому поделюсь кое-чем и здесь.

Предпосылки к развитию неврастении.

Вопреки расхожему мнению (и мы с вами об этом уже говорили), ни один невроз не возникает вот так вот вдруг, с бухты-барахты и на ровном месте. Если кому-то так и кажется, то этот кто-то просто чего-то не разглядел. И неврастения — не исключение, скорее классика жанра. Потому имеет смысл ещё до того, как перейти к созерцанию его клинической картины, коснуться мимоходом и его генетики, и его механики с термодинамикой, и даже (но очень бережно) философии.

Генетические (характерологические и личностные) предпосылки неврастении.

Начнём с генетики. Вернее, с её отражения в характере и складе личности человека, ведь и тот, и другой от сложившегося пасьянса генов зависят не напрямую а так... я бы сказал, векторно. Ведь эти задатки человек ещё и реализует в той или иной мере, а это и воспитание, и бытовые условия, и образование с работой, и личная жизнь — в общем, прорва модификаторов.

Что касается неврастении, то она — как раз тот тип невроза, который чаще всего «садится» на наиболее цельно сформировавшуюся личность, без особых акцентуаций или, паче чаянья, её расстройств (или психопатий, как принято было называть эти расстройства раньше). То есть, в массе случаев в формировании неврастении играют основную роль не столько предпосылки в виде характера и личности, сколько факторы внешние. Но всё же и для неврастении есть любимый ею тип акцентуации характера. И этот тип — астено-невротический.

Так вот, длительные нагрузки для представителя этого типа смерти подобны — неважно, физические или психоэмоциональные. Это как F-16 без дозаправки в воздухе: вылетел, нашкодил в целях поддержания демократии — и на базу. Стояние в очередях, ожидание чего-либо, перспективу монотонной работы сразу вносят в список пыток особой изощрённости и стараются, соответственно, избегать.

Раздражительны. Не вспыльчивы, подобно гипертиму — мол, все вы тут эксклюзивы, а я — Д`Артаньян, не гневны с закипанием, покраснением и паром из ушей, подобно эпилептоиду, а более подобны воздушному шарику: хлопок — и обмякший лоскуток на ниточке. Причём «хлоп» может быть громким, внезапным и на незначительный с виду укол. При этом отходчивы, могут даже порыдать на плече только что обматерённого, но тоже недолго. Порою ставят этим в тупик свою любимую половинку: сам же наорал и самого же в итоге приходится утешать, гладить по голове и говорить, что всё хорошо.

Озабочены своим здоровьем. Сердце, головные боли, короткий половой акт — да мало ли что, главное — попереживать за какую-нибудь хрень. Посему очень любимы всякого рода целителями — главное, чтоб лечение было коротким и наглядным, длительные схемы и диеты приводят их в состояние субступора, как Винни-Пуха длинные слова.

К друзьям тянутся, но быстро устают от шумных компаний. Ищут покоя — и быстро лезут на стену от одиночества. Вспоминая лучшие годы, с удивлением отмечают, что прошли они под знамёнами хронической утомлённости и перманентной раздражительности. Строя планы на будущее, как арабы «иншалла», повторяют «если даст Бог здоровья».

На этом достаточно о характере и складе личности, которые предпочитает неврастения. Добавлю лишь пару слов про исключения, подтверждающие правила. В принципе неврастения может развиться и у паранойяльной личности, и у человека с заметным истерическим радикалом, и у эпилептоида — но всё же предпочитает она те, о которых мы поговорили.

Механика, термодинамика и философия развития неврастении.

Само название невроза, предложенное Бирдом удачное, очень меткое и отражает как механизм его формирования, так и на саму симптоматику намекает. То есть, прежде всего и главным образом мы имеем дело с истощением нервной системы и его последствиями.

Итак, что касается механики, картина такова: есть человек, либо имеющий предпосылки к формированию неврастении (про астено-невротический тип акцентуации мы вот только что говорили), либо их не имеющий. И есть факторы, внешние и внутренние, расходующие ресурс нервной системы, истощающие её. Мясищев бы обязательно упомянул про неврастенически тип личностного конфликта. Как там было у Жванецкого?

-Он не хотел брать на себя. Он как чувствовал. А они ему все время: "Бери на себя... бери на себя". Он взял на себя. Теперь он здесь, а они в стороне.

Но такой конфликт, как я уже говорил, не при всякой неврастении ещё отыщешь, а вот истощающие факторы — сколько угодно. Перечислим навскидку:

Внешние — это конфликтные и психотравмирующие ситуации, это, как принято называть, нервная работа, это домашние ссоры, это неустроенность быта или отсутствие стабильности на всё той же, будь она неладна, работе, либо, наоборот, стабильность — что дома, что на работе — но такая, знаете ли, дурная: день за днём, день за днём, без конца, краю и светлых перспектив. Это могут быть проблемные дети, это какая-то беда или неприятность с близкими и родными, которая длится и длится. Это отсутствие возможности хорошо отдохнуть, отвлечься, выйти в отпуск и уехать куда подальше, потеплее, покрасивее или просто куда подальше. Это хронический недосып, чем бы он ни был обусловлен.

Внутренние — это то, что точит силы изнутри. Недоедание или такой перекос в качественном составе пищи, который лишает организм необходимых веществ, инфекции и интоксикации (да, свои пять копеек могут внести и табак, и алкоголь, и прочие вредности), расстройства эндокринной системы — кстати, беременность тоже: что бы там ни говорили о физиологичности процесса, а изменение концентраций гормонов в тысячи раз от исходных уровней, вкупе с целым букетом других интересных процессов — это, знаете ли, не просто утомительно, это... в общем беременность.

И из этой механики логически выводится нехитрая термодинамика. Да, та самая, с дырявым ведром, которое висит на приоткрытом кране с водой. Учитывая, что приток этих самых нервных сил (ну вы помните, мы договорились, что этот термин условен, хотя и красочен) сделать сильнее довольно сложно, его можно принять за величину постоянную. Зато количество дырок в ведре (тех самых внешних и внутренних факторов, способствующих нервному истощению) довольно вариабельно. Равно как и размер каждой из них. Только успевай затыкать, если получится. Ну и как результат: уровень ресурса нервной системы (той самой воды в ведре) понижается, понижается, пока не достигнет критической отметки, после чего последует уже болезненный (в смысле — нездоровый) отклик психики в виде сначала невротической реакции, а через некоторое время (обычно на это уходят месяцы, реже год или больше), если ситуация не выправляется — уже и невроза, как закрепившегося стереотипа реагирования.

Что же касается философии — о ней я достаточно подробно рассказал некоторое время назад (Тыц). И она мало чем будет отличаться от таковой для любого типа невроза. Ну а про симптоматику невроза, про то, чем же он себя проявляет в своих разных степенях и стадиях, давайте в следующий раз и отдельно.

***

P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» работает в штатном режиме.

P.P.S. На площадке Sponsr (Тыц) — мною пишется книга о неврозах. И здесь же есть возможность получить автограф на мои книги.

https://dpmmax.livejournal.com/1091406.html

Не так давно мы с вами обсуждали, чем можно отразить (или хотя бы немного унять) паническую атаку, если под рукой нет волшебной вкусной таблетки (Тыц). Вообще насчёт того, чем бы ещё вдарить по неврозу, кроме таблеток (спиртное не в счёт, от него в итоге только хуже, пусть многие и не верят), спрашивают довольно часто.

Причины такого интереса понятны, и не мне их вам перечислять, потому давайте я просто расскажу вам о вариантах, об общем принципе их работы, а те, кто знает или имеет иные личные примеры и хитрые способы, тут же в комментариях ими поделится.

Итак, у трёх приёмов, которые я предложу, есть один общий принцип. Поскольку при неврозе формируются довольно стойкие нейронные связи, этакая тропинка, что направляет деятельность психики по одному устоявшемуся вектору, в сторону не совсем конструктивных защитных реакций, то одна из задач — придумать, как с этой дорожки свернуть. И при этом не сильно заблудиться. Типа, веди, Вергилий, и не будь Сусаниным. Можно перевести фокус внимания и ощущений на мышечную работу. Этому, кстати, посвящено несколько исследований, и о паре из них я тоже некогда писал.

Сразу подчеркну, что это не точно способы далеко не всегда срабатывают сами по себе на 146 100%. Бывает, что, особенно при ярко цветущем неврозе, не срабатывают вовсе или приносят лишь небольшое и кратковременное облегчение. Чаще всего хороши, как дополнение к основной терапии. Но бывает и так, что в самом начале, при формировании невротической реакции, ещё не перешедшей в невроз, их оказывается вполне остаточно самих по себе. А ещё они хороши на выходе из невротического состояния, когда именно такого толчка организму и психике не хватает, чтобы «додавить» болезнь.

Проблема в том, что тот же бассейн, чтобы в нём поплавать, не всем доступен, а фитнес или качалка не всем интересны. Хотя это тоже способ. Но это надо же ещё себя заставить, и не у всех есть личный тренер, который бы мог вовремя напомнить и мотивировать.

Один из довольно неплохих способов — это записаться на танцы. Умеренные физические нагрузки присутствуют, работа идёт в группе, дополнительный эмоциональный заряд присутствует, голова и тело заняты. Так что если есть интерес — можно использовать.

Второй способ — игра в команде. Волейбол, мини-футбол, теннис (хотя тут возможностей поменьше). Есть и физические упражнения, и мало-мальская цель (выиграть или хотя бы продержаться против команды соперника), есть сама команда, которая не даст во время игры сачкануть или слишком уйти в себя.

И есть третий способ. Для отъявленных индивидуалистов или для тех, кому мучительно больно или категорически не по карману заниматься предыдущими двумя способами. Это — импульсная ходьба. Сначала я опишу, как она выполняется, а затем поясню целебные клизмы механизмы, которые в ней задействованы.

Итак, вы вышли на улицу. Спину выпрямили, плечи расправили, взгляд — прямо и вдаль, где-то на уровне третьих этажей. Нет, время от времени под ноги всё же смотреть имеет смысл, но исключительно чтобы не навернуться. А вот разглядывать там что-то постоянно, словно вы идёте по минному полю или среди свежеизвлечённых отвалов из кимберлитовой трубки, не стоит. Готовы? Пошли!

Темп ходьбы выбираете ровно такой, чтобы только не начиналась одышка, но не ниже.

Прошли метров 100-140 (это где-то расстояние между двумя бетонными столбами, на которых фонари) — приглядели себе впереди (на расстоянии тех же 100-140 метров, или в двух столбах от вас, а можно и подалее) какую-нибудь цель. Ничего не подозревающего пешехода, красивое дерево, наглую ворону, иную деталь пейзажа — неважно. Прицелились — и ускорились так, чтобы вот только-только не срываться на бег. Дошли или догнали — и сбросили темп до прежнего или чуть ниже, чтобы прошла одышка и сердце успокоилось. Прошла и успокоилось? Снова ищете цель впереди. Где тот пешеход? Кому ещё паранойю подсадить? Нашли — снова ускорились. Достигли — замедлились, отдыхаете. И так от цели до цели. Сколько так гулять? Если выйдет минут 40 — уже неплохо. Час — замечательно. Часа два — надо же, сколько у вас свободного времени!

Теперь несколько слов о механизмах, задействованных в импульсной ходьбе. По порядку. Про общий, когда мы переключаем фокус внимания с переживаний на телесные и внешние ощущения, уже было говорено. А сейчас о частностях.

Для чего такая горделивая осанка, расправленные плечи и взгляд вперёд? Во-первых, оно само по себе заставляет вас чуть ослабить внутренние зажимы и вот это вот «свернуться в клубочек». А это уже подтягивает за собой чуть иной, скажем так, менее оборонительный и более экспансивный взгляд на окружающее. Но даже не это главное в осанке и твердой нижней челюсти взгляде. Важнее то, что, зафиксировав плечевой пояс, вы заставляете во время дыхания работать преимущественно диафрагму. А это — дополнительный, пусть и косвенный, массаж и стимуляция солнечного и зажелудочного сплетений. Помните, что всякий невроз сопровождается вегетоэндокринной дисфункцией? А тут работа будет по типу обратной связи: ритмично раздражаются эти сплетения — сигналы идут в их представительства в подкорковых ядрах — оттуда идёт обмен сигналами с корой и лимбической системой. Да, путь взаимодействия со структурами, задействованными в формировании невроза, весьма опосредованный, но и он лишним не будет. Более того — он работает.

Далее. Сам темп ходьбы — это способ заставить мышцы потрудиться. А такая мышечная работа — один из естественных способов выработать свой собственный дофамин. Ну а про дофамин мы уже говорили когда-то, да вы и сами наверняка про него немало знаете.

А у периодического выбора целей во время ходьбы и взвинчивания темпа на пути к ним две задачи. Первая — это та же нагрузка на мышцы (помним про дофамин). И вторая — это простейшая цепочка «цель выбрал — цель достиг — ай, молодца!», которая так же точно, пусть и в микродозах, высвобождает дофамин.

Вот такие приёмы. Со всеми озвученными оговорками вполне достойны того, чтобы взять их на вооружение или хотя бы иметь в запасе.

***

P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» работает в штатном режиме.

P.P.S. На площадке Sponsr (Тыц) — мною пишется книга о неврозах. И здесь же есть возможность получить автограф на мои книги.

https://dpmmax.livejournal.com/1087567.html

О механике и термодинамике неврозов мы поговорили в прошлый раз (Тыц), время поговорить об их философии. Ergo continue. Так вот насчёт вопроса, который вполне закономерно может возникнуть у читателя: ну хорошо, в той или иной мере генетическая предрасположенность к какому-то определённому виду невроза есть у подавляющего большинства нас, любимых.

У остальных есть вероятность стать неврастениками. И все мы — не какие-нибудь там шарообразные монады Лейбница в информационном и событийном вакууме. И жизнь с завидным постоянством подносит разводные ключи, кувалды и снаряды, перевитые лентами «От второй половинки», «От любимой тёщи/свекрови», «От родни», «От детей», «От работы», от «Профкома», «От мироздания в целом» и т.д., которые нам и прилетают. То есть, если рассудить здраво, невроз неизбежен, правильно? Так почему же заболевают не все? Чем, к примеру, вот тот или вон та лучше меня?

Ответов два. Первый — количеством собственного ресурса нервной системы. Да, это отсылка к дырявому ведру с водой туда выше, к термодинамике невроза (повторюсь — термины в конкретной ситуации образные). Просто у кого-то либо ведро изначально полнее, либо течёт в него бодрее — вот и расход при равном или почти равном количестве дырок не столь быстрый, как у других, с более скромным запасом или его восполнением. Природа, мать наша, и ничего тут не попишешь, и некому пенять. Но это, поверьте, не главное. Хотя порой, особенно в случае с ранним возникновением невроза — пожалуй, всё же на первом месте в ряду причин, бок о бок с генетикой.

Второй ответ, на мой взгляд, важнее. Невроз — это не только стон утомлённой психики о пощаде. Это не только ответ на нехватку ресурса. Это ещё и результат мировоззренческого кризиса, если можно так выразиться. И если в первом (который ресурсов касается) случае я в качестве иллюстрации дырявое ведро вам показывал, то тут можно представить себе волчок. Или велосипедиста. И тот, и другой устойчивы, пока движутся. Стоит движению замедлиться — и куда та устойчивость подевалась. Ну можете ещё акулу себе представить, которая дышит лишь пока движется, и поток воды с растворенным в ней кислородом омывает её жабры. Остановилась надолго — задохнулась.

Поясню подробнее, поскольку момент действительно важный. Его понимание пришло не по учебникам и лекциям, а исключительно с годами врачебной практики. Ведь с неврозами люди обращаются часто, а в последнее время так ещё чаще, чем ранее. И если причины его развития у одной неравной половины обратившихся особого удивления не вызывали — наоборот, порой было удивительно то, как это человек столько времени сопротивлялся ударам судьбы и пришёл только теперь, а не, к примеру, пятью-десятью годами раньше — то насчёт другой половины всё было не столь однозначно. Даже, я бы сказал, парадоксально. У тебя же всё ровно, ты же вон сколько всего добился, живи и радуйся — так ведь нет! А потом пришло понимание.

Человек в своей жизни движется к намеченным целям. Ставит перед собой задачи. Что? Дебилы и дементные не ставят? А много ли вы наблюдали тех и других, у кого бы ещё и невроз цвёл? Я так только у первых видел, да и то в порядке исключения. И порой наступает в жизни момент, когда человек вдруг перестаёт двигаться к этим целям. Ну всяко бывает. Один решил, что основного (дом, колодец, дерево, сын) достиг, теперь можно собрать камни и почить на лаврах. Другой просто выдохся и решил взять паузу. Третий вдруг понял, что компас нагло врал, и надо прокладывать другой курс. У четвёртого выросли и разъехались дети, пятый вышел на пенсию и не знает, что делать с прорвой свободного времени... Вот в этой паузе, когда цели закончились, чаще всего и настигает человека его невроз. Это, кстати, к вопросу — а что делать, когда закончится курс лечения? Как быть, чтобы невроз не повторился. Это как раз сюда, к целеполаганию. Найти то, что поглотит тебя с головой, будет не просто интересно, а прямо очень-очень нужно — и алга. И не забывать, что цели не должны заканчиваться. Никогда. Как и движение к ним. Ну и вовремя затыкать лишние дырки в своём ведре.

***

P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» работает в штатном режиме.

P.P.S. На площадке Sponsr (Тыц) — мною пишется книга о неврозах. И здесь же есть возможность получить автограф на мои книги.

https://dpmmax.livejournal.com/1086324.html

О продажной девке империализма мы недавно потолковали (Тыц), теперь вспомним о вечном и фундаментальном и разберём, если можно так выразиться, механику и термодинамику, а чуть позже и отдельно - и философию неврозов.

Скажу сразу: даже имея все предпосылки к развитию определённого вида невроза, человек может прожить всю жизнь, да так и не испытать всего того букета ощущений, с которым оный невроз его на очередном перекрёстке судьбы поджидает. То есть, должны так сложиться внешние и внутренние обстоятельства, чтобы открыть шлюзы (или кингстоны, кому как больше нравится) для симптомов этого психического расстройства. Поэтому давайте сначала разберём механику возникновения невроза — или поговорим о причинах преимущественно внешних.

И снова у народа наготове расхожее мнение: мол, виною всему мощный стресс, удар судьбы. На практике же выходит... вернее, чаще всего не выходит. Человек в ответ на мощное, но единичное потрясение, как правило, собирает всего себя в кучу и более-менее достойно держит этот удар. Обычно у психики достаточно запасов сил и средств защиты, чтобы после наезда такого парового катка встать, отряхнуться и молвить — ах, какой был мужчина (женщина, нужное подчеркнуть)! Если уж совсем всё плохо, то скорее стоит ожидать развития ПТСР (посттравматического стрессового расстройства), реактивной депрессии, реактивного психоза, наконец — и только в последнюю очередь невроза, хотя и он тоже может приключиться. Но, повторюсь, скорее как казуистика, нежели как правило.

Гораздо чаще — даже, сказал бы я, как правило — невроз развивается, когда неприятных, причиняющих психологический дискомфорт, а то и откровенно выедающих мозг, тянущих силы, нервы и внимание факторов много, и пусть они по отдельности не особо-то и крупные-мощные-фатальные — но они никак не заканчиваются. Как фигурки на сложном уровне «Тетриса», когда их уже не успеваешь разгрести-пристроить. И так день за днём, день за днём (это самое день за днём относится не только к механике невроза, но и к его философии, так что оставьте в памяти зарубку, мы про это ещё вспомним).

Нелюбимая работа, любимый семейный энцефалофаг, хроническое безденежье, милый серпентарий по месту службы, семеро по лавкам, растянувшаяся до самой задницы чёрная полоса на зебре жизни, когда неприятности валят одна за другой — список можете дополнить или набросать свой собственный. И ощущение, что конца и краю этому не видно. Вот это по-настоящему точит силы и с гораздо большей степенью вероятности приближает человека к его неврозу. Поскольку дальше начинается собственно термодинамика невроза (на всякий случай подчеркну, что механика, термодинамика и философия применительно к неврозу — термины скорее образные, для более яркой и наглядной картины).

Для пущей наглядности нарисую вам самую простую картинку открытой термодинамической системы, коей наша психика и является. Представьте себе дырявое ведро, в которое из крана наливается вода. А из дыры, соответственно, выливается. Если льётся бодро, а утекает мало — всё нормально, это то самое ощущение психического здоровья и достатка сил моральных и физических, когда уровень в ведре высок и не падает. Но вот эти самые перечисленные выше факторы либо расковыряли дырку побольше, либо понавертели новых, не предусмотренных конструкцией отверстий — и расход стал больше, чем успевает налиться. Уровень ресурса падает. Какое-то время без особых внутренних проблем: всё-таки запас прочности имеется. Но стоит уровню понизиться до некой условной критической отметки — и психика включает аварийный энергосберегающий режим, который и выглядит внешне, как невроз.

Общий смысл такого режима — не дать потратить себя полностью, обратить на себя внимание носителя, заявить, что «мине не просто плохо, мине хуже всех!» Сузить зону комфорта, чтобы не смел за оградку дёргаться. И при малейшей попытке высунуться наружу — бить по спине лопатой, то есть наказывать всеми доступными способами за попытку потратить лишние крохи драгоценного ресурса. В общем плане, без специфики — тревогой, снижением настроения, сбоем вегетатики. В плане специфическом — конкретными проявлениями того типа невроза, к которому человек был более всего изначально расположен. Помните о генетических предпосылках, и о принципе «где тонко, там и рвётся»? Вот с наибольшей степенью вероятности прорыв в невротическое состояние произойдёт как раз по тому шлюзу, который у человека от рождения генетически подготовлен.

Истощение ресурса — это ещё и ослабление функции контроля за своими нежелательными реакциями: самокопанием (а накопать мы у себя все горазды, и ладно бы чего хорошего), и за токсичными мыслями, и за теми же тревогами-печалями. Словом, за своим внутренним ребёнком, который уговаривает нас не вести его в садик или школу. И мастерски придумывает отговорки. И, увидев, что мы дали слабину, тут же начинает канючить: «ой, мой живот! Ой, как голова и горлышко болят!» А моральных и нервических сил на то, чтобы собраться и пригрозить, что этот ушлёпок сейчас поедет в детдом, уже нет... Знакомо?

***

P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» работает в штатном режиме.

P.P.S. На площадке Sponsr (Тыц) — мною пишется книга о неврозах. И здесь же есть возможность получить автограф на мои книги.

https://dpmmax.livejournal.com/1086056.html

И ещё один фактор, способствующий более активному формированию неврозов, я хотел бы отметить. Он перекликается с теми, что уже перечислены, и при этом, возможно, даже перевешивает многие из них по силе действия.

Я бы назвал этот фактор утратой или ослаблением рефлекса цели. Если кто не в курсе, впервые этот термин ввёл в обиход Иван Петрович Павлов. Есть среди его трудов статья, написанная в 1916 году, которая так и называется - «Рефлекс цели». Вот пара выдержек из неё, чтобы было чуть понятнее:

«Человеческая жизнь состоит в преследовании всевозможных целей: высоких, низких, важных, пустых и т.д., причем применяются все степени человеческой энергии. При этом обращает на себя внимание то, что не существует никакого постоянного соотношения между затрачиваемой энергией и важностью цели: сплошь и рядом на совершенно пустые цели тратится огромная энергия, и наоборот. Подобное же часто наблюдается и в отдельном человеке, который, например, работает с одинаковым жаром как для великой, так и для пустой цели. Это наводит на мысль, что надо отделять самый акт стремления от смысла и ценности цели и что сущность дела заключается в самом стремлении, а цель — дело второстепенное»

«Рефлекс цели имеет огромное жизненное значение, он есть основная форма жизненной энергии каждого из нас. Жизнь только того красна и сильна, кто всю жизнь стремится к постоянно достигаемой, но никогда не достижимой цели или с одинаковым пылом переходит от одной цели к другой. Вся жизнь, все ее улучшения, вся ее культура делается рефлексом цели, делается только людьми, стремящимися к той или другой поставленной ими себе в жизни цели. Ведь коллекционировать можно все, пустяки, как и все важное и великое в жизни: удобства жизни (практики), хорошие законы (государственные люди), познания (образованные люди), научные открытия (ученые люди), добродетели (высокие люди) и т.д.

Наоборот, жизнь перестает привязывать к себе, как только исчезает цель. Разве мы не читаем весьма часто в записках, оставляемых самоубийцами, что они прекращают жизнь потому, что она бесцельна. Конечно, цели человеческой жизни безграничны и неистощимы. Трагедия самоубийцы в том и заключается, что у него происходит чаще всего мимолетное, и только гораздо реже продолжительное, задерживание, торможение, как мы, физиологи, выражаемся, рефлекса цели»

Тот, кто более-менее представил себе, о чём писал Иван Петрович, наверняка проведёт параллель между рефлексом цели и волевой сферой психики. А ещё и про дофамин не забудет — вернее, про дофаминовую конфетку, которая вручается каждому достигшему какой-то своей цели.

А теперь я снова вернусь к тому самому фактору, который, на мой взгляд, поспособствовал (наряду с прочими, естественно, а не исключительно сам по себе) росту неврозов в последние десятилетия. То есть, к ослаблению этого рефлекса цели в популяции.

Складывается такое впечатление, что всех нас в той или иной мере подкосил тренд, формирующий среднестатистического грамотного потребителя продуктов и услуг. И вместо «бороться и искать, найти и перепрятать» директива поведения сменилась на «обеспечь, коль я достоин». А также то самое изобилие, которое на запрос капризного и требовательного массового потребителя сумел родить мировой рынок.

Если раньше нужно было приложить определённые усилия, чтобы найти что-то нужное (а если найти невозможно, то придумать, как это сделать), то сейчас в подавляющем большинстве случаев такой необходимости и нет: поисковик и интернет-магазины вам в помощь. То же самое и с информацией как таковой. Поиск стал легче в разы. Удобно? Безусловно. Но, как гласит одно из следствий закона Мёрфи — всякое решение плодит новые проблемы.

И в случае с изобилием товаров, услуг и информации (вкупе с их доступностью) проблема-то как раз и заключается в ослаблении рефлекса цели. Организм в целом и психику в частности не обманешь: зачем напрягаться, если всё под рукой? Все основные стереотипы поведения как раз и формируются с целью энергосбережения, а не наоборот. А физиология любого процесса тоже проста: то, что не упражняется — слабеет и в конечном итоге атрофируется, будь то орган, ткань или навык. И рефлекс цели тут не исключение.

К чему приводит ослабление рефлекса цели, я вам, помнится, тоже уже однажды рассказывал. Впрочем, полагаю, вскоре можно будет посвятить этому отдельный пост.

Скорее всего, этот фактор не будет постоянным: может измениться человечество, поскольку имеет довольно широкие возможности приспосабливаться; может измениться обстановка, и всем разом станет не до того. Но здесь и сейчас, на мой взгляд, он актуален. И многим из нас предстоит - самим или с чьей-то подсказкой - находить способ оживить свой собственный рефлекс цели.

***

P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» работает в штатном режиме.

P.P.S. На площадке Sponsr (Тыц) — мною пишется книга о неврозах. И здесь же есть возможность получить автограф на мои книги.

https://dpmmax.livejournal.com/1083790.html

Один из вопросов, который часто задают журналисты психиатру (говорю как тот, кому на такие вопросы не раз приходилось отвечать), касается их динамики по сравнению с прошлыми временами. Мол, никогда такого и в таком количестве не было — и вот опять и много. А правда ли, что в наш безумный, безумный, безумный век количество неврозов у населения сильно выросло?

Об истории неврозов — и как явления, и как термина — я вам уже успел рассказать. Да, явление вряд ли сильно моложе самого человечества. Просто историй болезни сохранилось не так много, а те, что сохранились, особенно самые ранние, сильно отредактированы. И среди них, пожалуй, самыми запоминающимися, яркими и дающими менее всего поводов для ошибочного толкования остаются истории про истерию.

Кстати, именно истерический невроз претерпел самые сильные метаморфозы с тех незапамятных времён. Он стал более мягким и... менее интересным, что ли. Это вам любой психиатр подтвердит. Где, где, спросит он, то обилие истерических припадков? Где истерическая дуга? Куда подевалась истерическая немота и астазия-абазия? Так, лишь изредка кто-нибудь порадует, в порядке исключения. А уж про истерические эпидемии и говорить не приходится — все индивидуалистами стали, истерят себе поодиночке. Фу такими быть.

А это, между прочим, прямое следствие изменившихся условий жизни. Ибо, что там ни говори, прав был Иосиф Виссарионович: жить стало лучше, жить стало веселее. Для истериков — прежде всего в плане избавления от гнёта морально-этических ограничений. У них же, если верить теории, основной невротический конфликт как раз и случается между хотелками ну очень эгоцентрической личности и морально-этическими ограничениями, которые мешают эти хотелки реализовать. И где они теперь, те ограничения? Остались в тех странах, в которые лучше не ездить. Там-то, кстати, и остались островки той самой незамутнённой истерической симптоматики. А там, где народ живёт более цивилизованно и раскрепощённо, вроде как и поводов для того, чтобы поистерить, в разы меньше. Нет, находят, конечно, кому уж очень надо — но уже нет того накала и того давления в котле.

Итак, истерических неврозов в популяции либо стало меньше, либо стал меньше накал их симптоматики, либо, что более вероятно, стало меньше и того, и того. А что же с прочими неврозами? А вот тут — во всяком случае, на первый взгляд — складывается обратная картина. То есть, впечатление такое, будто неврозов стало больше. Если честно, трудно выяснить доподлинно, объективный ли это процесс, или же просто раньше люди больше терпели, опасаясь идти сдаваться в жёлтый дом. Ведь амбулаторная-то служба появилась сравнительно недавно, да и методы лечения до середины прошлого века не отличались, скажем так, безобидностью. И должно было уж очень сильно припечь, чтобы человек решился на визит к психиатру. Вот и гадай теперь, чем объяснить сравнительно небольшое количество неврозов в прошлые века — то ли заслугой пациентов, то ли недоработкой психиатров.

В любом случае, сейчас (как минимум — за последние лет 30-50) по поводу неврозов люди стали обращаться в разы чаще. Но только ли оттого, что психиатры становятся всё милее, всё пушистей и белее?

Конечно, не последнюю роль играет повальная грамотность вкупе с доступностью информации. Теперь уже человек, почуяв тревогу или подавленность, может погуглить где надо, примерить на себя вероятный диагноз и прийти вполне целенаправленно.

Да, свои пять копеек вносит и хорошее такое уплотнение информационных потоков, которые мы пропускаем через себя. Тоже ведь нагрузка, и далеко не всегда несущая разумное-доброе-вечное.

Среди коллег также бытует мнение, что заработали в полную силу два фактора: фактор капризного потребителя и фактор наличия костыля.

Потребителя мы нежно и заботливо взрастили, как только похерили СССР. И уже не хамоватый продавец стал главным в магазине, а покупатель. А там и на другие виды услуг переползло правило «клиент всегда прав, хоть порой и оборземши». А там и вагончик медицины прицепили к паровозику услуг. И теперь часто можно наблюдать, как человек, обращаясь к медикам, ждёт не столько лечения, сколько работы по его запросу. Сделайте, чтоб было хорошо! Нет, и со стороны медиков тоже хватает косяков, но ведь есть такое, не правда ли? А жить мы и в самом деле, несмотря на все стоны, все же стали лучше. Соответственно, повысилась планка наших запросов и к качеству жизни. И если что-то мешает — тревога там, депрессия, другие какие симптомы — надо срочно это исправлять. В конце концов, мы перестаём выживать и начинаем жить, так что будьте добры, обеспечьте. Поскольку и люди вон такие специальные есть. Так вот о наличии специальных людей.

Это как раз и есть фактор костыля. Если человек знает, что никто, кроме него самого, ему не поможет с чем-либо справиться — он напрягается, задействует внутренние ресурсы и старается что-то сделать сам. Получается или нет, хорошо получается или не очень — вопрос второй. Главное, что пытается. А если появляется информация, что есть те, кто может ему помочь? Это как с мытьём посуды и уборкой в доме. Если больше некому — будешь мыть и драить сам. Или планомерно превращать обиталище в свинарник. Если есть кому, кроме тебя — появляется соблазн делегировать полномочия. Особенно если правильно подобрать аргументы. И случается так, что раз от раза такое делегирование выходит все легче и естественнее, будто так и надо.

Так и с неврозами. Да, остроту порой, особенно если невроз выраженный, удаётся пригасить только медикаментами или особыми психотерапевтическими приёмами. Но потом-то наступает момент, когда человеку бы дальше самому, без ансамбля. Ан нет: раз имеется специалист — пусть он доводит состояние до идеала. А нужны-то как раз уже свои собственные усилия.

Точно так же с легкими невротическими симптомами на начальных этапах развития невроза, на стадии невротических реакций. В большинстве случаев с ними можно было бы справиться, не обращаясь к специалисту. Просто дать себе труд проанализировать: а что это за фигня творится? Что за тревога? Откуда плохое настроение? Откуда дрожь и раздражительность? И собрать себя в кучу. И что-то изменить в поведении, в сложившейся вокруг ситуации. Ключевое выражение — дать себе труд что-то предпринять самому. Проверено на докторах: с ними тоже невротические реакции приключаются.

И ещё один фактор, способствующий более активному формированию неврозов, я хотел бы отметить. Он перекликается с теми, что уже перечислены, и при этом, возможно, даже перевешивает многие из них по силе действия. Но о нём — в следующий раз, поскольку тема довольно объёмна.

***

P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» работает в штатном режиме.

P.P.S. На площадке Sponsr (Тыц) — мною пишется книга о неврозах. И здесь же есть возможность получить автограф на мои книги.

https://dpmmax.livejournal.com/1083514.html

Как и обещал, расскажу вам о клинике ПТСР, о том, как же все это выглядит и в чем проявляется. Чтобы вам не искать долго первую часть, где описана история диагноза — вот ссылка (Тыц). Итак, посттравматическая стрессовая реакция — это реакция психики на стрессовое событие или ситуацию. С рядом важных уточнений.

Первое. В отличие от простой реакции на стресс, ПТСР возникает либо позже по времени, либо тянется много дольше. Либо и то, и другое одновременно.

Второе. Стресс — как одно событие либо как протяженная по времени ситуация — должен носить характер не просто неприятности, а конкретной угрозы или даже катастрофы. Из стандартных, общих для большинства людей стрессовых факторов, которые могут привести в итоге к ПТСР, краткий перечень будет таков: катастрофа природная или техногенная, война, сражения и прочие вооруженные конфликты; серьёзные несчастные случаи, личное присутствие при гибели других людей, роль жертвы пыток, изнасилования либо другого тяжкого преступления, смерть близких людей, тяжёлая (очень тяжелая) болезнь или очень травматичная и обширная операция.

Третье. Период от момента тяжелого травматического события, тот временной промежуток, в течение которого развивается ПТСР. Это 6 месяцев. Если позже — уже маловероятно, что это оно, скорее всего, это уже нечто иное. Просто статистика наблюдений.

Посттравматическое стрессовое расстройство может возникнуть абсолютно у любого человека, если стрессовый фактор оказался достаточно силен, чтобы проломить барьеры психологической защиты. Но любые факторы, которые могли бы ослабить психику до наступления стрессовой ситуации — будь то личностные черты, к примеру, астенические, компульсивные, либо уже имевший место невроз, либо ослабление нервной системы после долгой болезни, после хронической (да, в том числе и алкогольной) интоксикации, черепно-мозговые травмы — все это облегчает возникновение ПТСР и утяжеляет его течение.

Какова же клиника ПТСР?

Условно можно выделить три фазы посттравматического стрессового расстройства.

Первая фаза — фаза острого стресса.

Она развивается во время действия травмирующего фактора и несколько дней после него. Фактически, это шок. Набор реакций, которыми этот шок (психологический, естественно, не будем путать с классическим шоком) сопровождается следующим набором симптомов — либо всех вместе, либо в произвольном сочетании, с преобладанием того или другого. Это сильнейший страх, который, в зависимости от физиологических особенностей, вызывает либо оцепенение, либо желание бежать и прятаться, с боязнью и недоверием к окружающим либо, напротив, боязнью остаться наедине с собой, с дрожью, сердцебиением, гипервентиляцией и прочими взбрыками вегетатики — почти как при панической атаке.

Это — и очень часто — реакция отрицания: нет, такого просто не может быть! Нет, это происходит не со мной! Нет, это просто какой-то кошмарный сон, вот я сейчас проснусь — и всё будет как прежде! Часто такая реакция сопровождается диссоциацией: человек словно устраняется от происходящего, будто все это происходит с кем-то другим, а он — да, либо видит тот самый кошмарный сон, либо смотрит ужастик, в котором играет некто, похожий на него. При этом может меняться даже ощущение времени: оно либо несётся вскачь, либо застыло, подобно сиропу.

Это — и снова часто — растерянность: крайне сложно вернуться в реальность, сориентироваться в окружающих событиях, принять простейшее решение либо ответить на элементарный вопрос. Да что там — порой человек просто становится нем и обездвижен.

Порою появляется крайняя сензитивность — то есть, чувствительность и восприимчивость к словам и эмоциям, к отношению окружающих. Кто-то готов на автомате выполнять их советы и просьбы, не фильтруя их критически, кто-то крайне болезненно реагирует на малейшие эмоции окружающих, словно лишившись напрочь своей психологической брони.

У тех, кто перенес насилие или пытки, может появиться стыд и отвращение к себе: человек считает себя нечистым, испорченным, испачкавшимся. У многих при этом возникает рефлекторное желание отмыться — вплоть до соответствующих обсессий и компульсий.

Это — и тоже нередко — бессонница в сочетании с вялостью и сонливостью днем, это постоянная тошнота и потеря аппетита.

Вторая фаза — собственно фаза посттравматического стрессового расстройства.

Самый характерный симптом — это флэшбэки (они же реминисценции, они же повторные переживания травмы): у человека внезапно, без внешних видимых причин, в памяти всплывают яркие воспоминания о травмирующем событии. И он снова заново их проживает — с теми же эмоциями и вегетатикой, что были при травме. Причем проживает для себя настолько ярко и реалистично, что всеми путями старается избежать любого напоминания, которое могло бы запустить этот флэшбэк. Другое дело, что как раз устраниться, исключить их и не получается. Замечено, кстати, что в силу особенностей строения коры и подкорковых ядер и их связей, флэшбэки часто запускаются запахом — это как в норме запах может пробудить давно забытые детские воспоминания, такое уж у него свойство.

Другой симптом — это ночные кошмары. Их содержание часто повторяет флэшбэки либо слегка их модифицирует, подмешивая сюда новые неприятные моменты.

Третий из возможных симптомов — это посттравматическая диссоциация: психика пытается изолировать, взять в своеобразный мусорный мешок все травмирующие воспоминания. И взять-то ей удаётся, а вот выкинуть — не очень. Условно различают три вида такой посттравматической диссоциации:

Первичная диссоциация — психика выталкивает из памяти фрагменты травматических воспоминаний. А вот осколки остаются, и эти осколки во время флэшбэков создают причудливую, неполную, но все такую же болезненную картину.

Вторичная диссоциация — человек занимает роль стороннего наблюдателя. И вроде бы, прием вполне неплох, поскольку наблюдать не так больно, как проживать их, будучи непосредственным участником — вот только эта позиция и приглушенные ощущения наблюдателя переносятся и на реальную текущую ситуацию тоже.

Третичная диссоциация — она чаще возникает тогда, когда травмирующие события оказались протяженными по времени или повторяющимися. И психика нашла выход: она сделала дополнительную (одну или несколько) субличность, с которой все плохое и происходит. А всё хорошее происходит только с оригиналом.

Четвертый из специфических симптомов — избегание: пациент стремится уйти от всего, что могло бы потенциально вызвать у него сильные неприятные переживания и эмоции. Он может избегать внешних стимулов — прекратить общение с конкретными людьми, отобранными по определённому признаку, перестать посещать те места, в которых ему становится дискомфортно — вплоть до сознательной (более или менее, понятное дело) самоизоляции. Он может избегать стимулов внутренних, опасаясь, что возникнут неприятные эмоции, воспоминания и переживания — в этом случае человек их чем-то глушит: лекарствами, алкоголем, наркотиками.

У жертв насилия может закрепиться стыд и чувство вины либо той самой «нечистоты».

Остальные симптомы менее специфичны — я имею ввиду, конкретно для ПТСР; это не значит, что такие проявления, как тревожный синдром, эмоциональная лабильность, гнев и ярость, эмоциональное оскудение, депрессивные симптомы и собственно синдром, нарушения сна и мощный сбой деятельности вегетативной нервной системы редки — напротив, они в том или ином сочетании непременно будут присутствовать.

Третья фаза — это восстановление, возврат к нормальной психической деятельности. Увы, коварство ПТСР в том, что это самое восстановление не спешит. Могут уйти годы на то, чтобы прийти в себя. И не всегда восстановление происходит полностью: ПТСР может преобразоваться в какой-либо из неврозов, перерасти в паническое или диссоциативное расстройство, оставить после себя эмоциональное выгорание — словом, отпускает человека неохотно.

***

P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» работает в штатном режиме.

P.P.S. На площадке Sponsr (Тыц) — мною пишется книга о неврозах. И здесь же есть возможность получить автограф на мои книги.

https://dpmmax.livejournal.com/1046361.html