Негатив, который свел мир с ума

Для большинства людей история Туринской плащаницы закончилась в 1988 году, когда три солидные лаборатории вынесли вердикт: средневековая подделка, созданная где-то между 1260 и 1390 годами. Дело закрыто, расходимся. Но этот пожелтевший кусок льняной саржи размером 4,36 на 1,10 метра, с характерным плетением «елочкой», упорно отказывается отправляться на свалку истории. Он продолжает, как выразился однажды папа Иоанн Павел II, оставаться «провокацией для интеллекта». И провокация эта настолько сильна, что ученые со всего мира до сих пор собираются на конгрессы, а во время редких публичных выставлений (остенсий) в Турин съезжаются миллионы паломников, чтобы взглянуть на то, что, по их мнению, является самой главной реликвией христианства.

Все началось, по-настоящему, в 1898 году. До этого плащаница была просто почитаемым, но довольно невнятным артефактом. Но в тот год адвокат и фотограф-любитель Секондо Пиа получил разрешение сделать первые снимки реликвии. Проявляя в своей темной лаборатории стеклянные пластины, он чуть не выронил их из рук. С негатива на него смотрело не искаженное черно-белое пятно, как должно было быть, а спокойное, анатомически совершенное и пугающе реалистичное лицо мужчины. Пиа понял то, чего никто не замечал веками: само изображение на ткани является негативом. А значит, его фотопластина, будучи «негативом негатива», превратилась в позитив. Эта случайная фотосессия превратила старую реликвию в научную головоломку мирового масштаба.

Ведь если смотреть на саму ткань, особенно при ярком свете, разобрать что-либо трудно. Расплывчатые желтовато-коричневые пятна с трудом складываются в человеческую фигуру. Лишь в полумраке, с подсветкой сзади, проступают очертания обнаженного мужского тела, вид спереди и сзади, отпечатавшегося «голова к голове». Сразу бросается в глаза несоответствие канонической иконографии: человек наг, на голове нет привычного тернового венца, в руках он не держит крест. Но самое странное — это природа самого изображения. На ткани их, по сути, два, и они кардинально разные.