(Пушкин писал именно так)
Неизвестно, кому принадлежат это слова: самому ли Александру Сергеевичу или, что вероятнее, его брату Льву, но состояние поэта после встречи с Натали Гончаровой они передают точно.
Скорее всего, А.С.Пушкин впервые увидел её незадолго до нового 1829 года, на балу (есть предположения, что это произошло несколько раньше).
А.С.Пушкин в 1828 г.
В письме к тёще он так будет вспоминать это: «Когда я увидел её в первый раз, красоту её едва начинали замечать в свете. Я полюбил её, голова у меня закружилась…»
О красоте юной Гончаровой писали все: будущий московский почт-директор Александр Булгаков, описывая модные «живые картины», упоминает: «Маленькая Гончарова, в роли сестры Дидоны, была восхитительна». Ему вторит князь Вяземский: «А что за картина была в картинах Гончарова!»
Пушкин посватался практически сразу и получил весьма неопределённый ответ: не отказали, но и согласия не дали. Конечно, для нас Пушкин – «наше всё», но для московской маменьки того времени зять был не весьма желателен: не богат, не титулован, не благонадёжен… Да и не один он ухаживает за красавицей-дочкой!
Незадолго до венчания Пушкина и Гончаровой в рукописном журнале студентов Московского университета, среди которых были поклонники Натали, “Момус” появилась “Элегия” в которой говорится о ней и о Пушкине:
Мне предпочла она другого!
Другой прижмет её к груди!...
Былое, возвратися снова
И сердцу счастье возврати!
Нет! невозвратно... Боже! боже!
Не мне судьба её хранит…
Читать далее...
V7753191L